По осколкам твоего сердца - Анна Джейн

- Полина, что случилось? – нахмурилась классная, глядя на меня.

Но я ничего не говорила. Молчала. Зато Малиновская не закрывала рот:

- Туманова на меня напала! Просто так! Говорю же, поехавшая!

- Лика, помолчи, - поморщилась Ольга Владимировна и сказала мне идти следом за ней, а остальным велела сесть и начать делать упражнение.

Мы молча вышли из класса и попали в пустой коридор – оказывается, уже прозвенел звонок, и начались уроки. Классная отвела меня за угол и остановилась. Я думала, она начнет ругать меня, он нет. Ольга Владимировна вдруг коснулась моего предплечья и мягко произнесла:

- Полина, как ты? Ты можешь мне рассказать обо всем. Я помогу, если нужно.

В ее голосе было столько заботы, что я растерялась. И вся та ярость, что кипела в груди, испарилась, оставив после себя горечь.

- Полина, я знаю, что ты очень переживаешь из-за того, что случилось с Димой. Мы все переживаем, все скорбим, - продолжала она тем самым тоном, который обезоруживал меня. – Ты близко общалась с Димой. Наверняка он был для тебя особенным человеком. И его уход… повлиял на тебя. Но ты должна держаться, Полина. Ради него. Не ввязывайся в конфликты с Малиновской и ее компанией. Это ничем хорошим не закончится. К тому же ее мать – завуч. Хоть и завуч младших классов, но влияние на директора имеет. Дочь всегда подстрахует. А кто подстрахует тебя, Полина?

Никто. Разве ответ не очевиден?

- Конечно, я буду тебя отстаивать, но не все в моих силах. Поэтому, повторюсь, держись. И ни во что ни вмешивайся.

- Хорошо, Ольга Владимировна, - ответила я и она с теплой улыбкой, за которой скрывалась грусть, погладила меня по голове. Как маленькую.

- Что между вами происходит? Я же знаю – вы не ладите.

Я задумчиво поглядела на учительницу. Она ведь наверняка не в курсе того, что произошло в первые учебные дни. Как я стала изгоем, а потом – девушкой самого опасного парня. Учителя часто вообще не догадываются о том, что происходит с нами на самом деле. И рассказывать я ничего не стану. Если раньше было стыдно говорить об этом, то сейчас я просто сама хочу решить все свои проблемы. Чувствую, что могу сделать это сама. Без взрослых.

- Просто я ей не нравлюсь. А она не нравится мне.

- Мне тоже много кто не нравится, - вздохнула классная. – Но если я буду драться со всеми, кто мне не нравится, начнется дурдом.

Я улыбнулась против воли. Не могла представить хрупкую классную в драке.

- Что ты улыбаешься? – усмехнулась Ольга Владимировна. – У меня пояс по тхэквондо. Если нужно – могу за себя постоять, да еще как.

- Ничего себе.

- Если в тебе много боли или злости, ты тоже можешь заняться спортом. И выплескивать их на тренировках. Поверь, это работает.

- Спасибо, я подумаю над этим, - ответила я.

- Я уже предлагала тебе через маму занятия со школьным психологом. И предложу еще раз. Если тебе нужна поддержка, я отведу тебя к нему. Вы будете заниматься. Со временем тебе станет легче.

Я помотала головой.

- Спасибо, но не надо. Я не могу говорить об этом. По крайней мере, сейчас.

- Понимаю. Но если тебе понадобится поддержка или помощь – неважно, какая, обещай, что попросишь их у меня.

Снова кивок.

- С Ликой я поговорю после урока. Она умеет провоцировать, но ты не должна поддаваться. Пожалуйста, держи себя в руках и все вопросы старайся решать словами, а не кулаками. Иначе придется вызывать твоих родителей. И решать все в кабинете директора. Вы уже не маленькие. Выпускники. Должны все понимать.

- Хорошо, я постараюсь.

- Вот и умничка. А теперь идем на урок.

Учительница первой развернулась, чтобы направится в кабинет. А я окликнула ее по имени:

- Ольга Владимировна.

- Что?

- Не был, - тихо сказала я, глядя в окно, за которым бушевал ветер, качая голые ветки.

- Не поняла, - нахмурилась она.

- Дима не был для меня особенным человеком. Он до сих пор остается им.

Классная лишь кивнула и поспешила отвернуться – я заметила, как в ее глазах блеснули слезы. Ей было жаль Диму. На похоронах она плакала – единственная из всех учителей, которые пришли в тот день.

Мы вернулись в кабинет. Я села на свое место рядом с Диларой, и Ольга Владимировна, заметив это, ничего не сказала. Кажется, она дала молчаливое согласие на то, чтобы теперь мы сидели вместе.

- Что она тебе сказала? – встревоженно прошептала Дилара. – Родителей вызовет?

- Нет, просто попросила не драться, - тихо ответила я.

- Ты с ума сошла! Полезла в драку с Малиной! Я чуть не умерла от страха!

- Все ведь хорошо? – через силу улыбнулась я. И Дилара легонько пнула меня под столом.

Начался урок. Но я не слушала классную – не могла сосредоточится. Зато чувствовала на себя взгляды одноклассников и порою слышала шепотки. Наверняка обсуждали меня.

В конце урока мне на парту прилетела записка. Я развернула ее и прочитала: «Тебе не жить, крыса». Очередной привет от Малиновской. Знакомая волна злости захлестнул меня, и я обернулась на Лику, которая сидела за последней партой и ухмылялась, глядя на меня. Власов тоже смотрел со своего места, но без ухмылки, а спокойно – он ничего больше не боялся и чувствовал себя безнаказанно.

Спокойно, Полина. Спокойно. Не совершай опрометчивых поступков.

Я несколько раз вдохнула и выдохнула. Злость медленно отступила.

Прозвенел звонок. Ольга Владимировна дала домашнее задание и позвала за собой Малиновскую и ее подруг – видимо, на разговор. Им пришлось уйти. Остальные одноклассники и одноклассники ничего мне не говорили. Делали вид, что меня не существует. Ну и Дилары тоже. Власов без Малины тоже особой смелостью не блистал. Кинув на меня неприятный взгляд, он свалил из класса.

Мы с Диларой тоже пошли на второй урок. Обе старались держаться уверенно, хотя я заметила, что пальцы подруги слегка дрожат.

- Насчет Обеда. У меня две новости, - уже не лестнице сказала Дилара.

Она помогала мне искать ему новый дом – я чувствовала, что отчим больше не станет терпеть присутствие в своем доме кота. И так несколько раз выговаривал маме о том, что теперь ему приходится пить кучу лекарств от аллергии. Как назло, найти добрые руки Обеду не получалось. А может быть, я просто не хотела отдавать его кому-то. Как будто тем самым я предавала Диму.

- Какие? – встрепенулась я.

- Плохая и еще хуже, - ответила Дилара. – С какой начать?

- С плохой.

- Наша соседка, которая хотела забрать Обеда, отказалась. Сказала, что хочет породистого.