Morbus Dei. Инферно - Маттиас Бауэр

Он взял лошадь под уздцы. Животное успокоилось, но стояло припав на одну ногу.

– Если она захромала, надо облегчить ее страдания, – заявил один из паломников.

– Воистину, ты постиг, что значит сострадание к тварям божьим, – съязвил предводитель. – Советую тебе совершить паломничество повторно, причем немедля!

Иоганн шагнул вперед.

– Может, лошади плохо приладили подкову и ей просто больно…

– А вы что же, кузнец, брат? – с недоверием спросил мужчина.

– Скажем так, мне доводилось кое-что видеть.

Лист погладил лошадь по холке. Она тихо фыркнула, но не стала сопротивляться, когда он поднял ей ногу. Стряхнув грязь с копыта, увидел, что гвоздь в подкове забит криво.

– Так я и думал… Держите лошадь покрепче.

– Ну и что, оглохли? – Предводитель первым шагнул к лошади и взялся за поводья. Остальные неуверенно последовали его примеру.

Иоганн вынул нож. Лошадь фыркала и брыкалась, и паломники с трудом ее удерживали. Лист поднял копыто и быстрым движением поддел подкову. Гвоздь упал на землю, и лошадь успокоилась.

– Не следует нагружать ее или ехать на ней верхом, пока подкова не закреплена, – сказал Иоганн, обращаясь к предводителю.

Тот похлопал его по плечу.

– Спасибо, брат. Чем я могу отплатить вам?

– Подкуйте заново лошадь, – ответил Лист.

– На ближайшем дворе, даю слово.

Иоганн заметил на его плаще гребешок святого Иакова.

– Тогда доброго пути.

– Да хранит вас Господь, брат. – Мужчина повернулся к своим паломникам. – Видели? Вот так вершится божий промысел.

Те уставились себе под ноги, никто не проронил ни слова. Предводитель вздохнул и покачал головой.

Иоганн потрепал напоследок лошадь и стал нагонять Элизабет и остальных.

* * *

После обеда они остановились передохнуть. Элизабет устроилась на стволе поваленного дерева, съела немного хлеба и яблоко. Потом вынула книжку, подаренную фон Фрайзингом, и графитовый стержень. Раскрыла первую страницу, осторожно приложила стержень к бумаге и провела линию. Задумалась на секунду и написала:

Элизабет Каррер. Путевые заметки

Подарок святого отца фон Фрайзинга

В память о моем дедушке

Тироль, зима 1704 года.

Наше путешествие продолжается много дней и берет начало с той ужасной ночи, когда я разом лишилась всего, что любила. Спастись со мной смогли только дедушка, Иоганн и Вит, наша собака. Меня до сих пор бросает в дрожь от одной мысли об участи, которая постигла деревню.

И, словно этих испытаний оказалось недостаточно, Господь несколько дней назад забрал у меня дедушку и Вита. Я глубоко скорблю, но в меру сил стараюсь не поддаваться унынию и оставаться сильной. Дорога каждый день сулит нам новые испытания, и я верю в Иоганна и в нашу любовь. Верю, что все закончится хорошо.

Лист подсел к Элизабет. Та быстро закрыла книжку, словно занималась чем-то неподобающим. Он протянул ей флягу.

– Вот, попей, станет лучше.

Девушка молча кивнула и глотнула разбавленного вина. Потом вернула флягу Иоганну.

– Спасибо. – Она посмотрела на дорогу, окаймленную лесами. – Долго мы сегодня будем идти?

Лист посмотрел на небо. Над горами повисли тяжелые тучи, и они не предвещали ничего хорошего.

– Недолго. Погода скоро переменится, – ответил он. – Здесь поблизости есть какое-нибудь укрытие? – спросил он фон Фрайзинга.

– Скоро будет приют, – ответил монах. – Надо только выйти из леса.

– Тогда идем, – сказал Иоганн и помог Элизабет подняться.

* * *

– Почти пришли, – фон Фрайзинг показал вперед.

Они прибавили шагу. Лес понемногу редел, впереди показалась узкая заснеженная долина.

И отряд солдат, перегородивший дорогу.

– Повернем назад! – спешно произнес Иоганн.

– Поздно, – отозвался фон Фрайзинг. – Они нас видели. Если повернем назад, то лишь навлечем на себя подозрение.

Лист понимал, что иезуит прав. На дороге расположились с дюжину солдат. Они занимали выгодную позицию и могли с легкостью их подстрелить.

Иоганн судорожно соображал на ходу.

– Святой отец, ступайте вперед, – сказал он. – У вас с послушником есть бумаги.

– А как быть с вами? Может, мне удастся убедить их, что вы с нами…

– Слишком подозрительно: у вас бумаги есть, а у нас – нет. Я скажу, что на нас напали и отобрали документы. Может, нам повезет и к паломникам они проявят снисхождение.

– А если нет?

– Придется пробиваться.

Фон Фрайзинг нахмурился.

– Против этой оравы? Немыслимо.

Лист, поджав губы, оттянул монаха в сторону.

– Если нам не поверят, я отвлеку их, чтобы Элизабет смогла сбежать. Пообещайте, что позаботитесь о ней, если со мной что-нибудь случится.

– Конечно. – Иезуит посмотрел Иоганну в глаза, увидел его решимость. – Но что-то мне подсказывает, что твое время еще не пришло. Положись на Господа.

– Брат… – Лист увидел хмурые лица солдат. – Я полагаюсь на Бога, но сомневаюсь, что это мне поможет.

* * *

– Бумаги?

Суровой наружности солдат с обветренным лицом досматривал группу торговцев и крестьян. Его голос пробирал до костей.

Остальные солдаты выглядели измотанными, но вполне боеспособными. На них были потрепанные мундиры, стертые сапоги и гамаши. Но свое оружие они содержали в идеальном порядке, и фитили были наготове. Иоганн понял, что перед ним участники боев, которым в радость отдохнуть несколько дней на заставе.

Рядом с солдатами стояли несколько человек в грубых плащах, с ножами на поясе. Они окидывали взглядом каждого, кто проходил досмотр.

Вербовщики.

При виде них у Иоганна сердце подскочило к самому горлу – не от страха, а от злости. Люди, подобные этим, схватили его тогда и отправили в учебный лагерь. Это они были виновны во всем, что произошло дальше.

Элизабет коснулась его руки.

– Иоганн… – шепнула она в отчаянии.

Лист увидел страх в ее широко раскрытых глазах, и ярость его улеглась.

– Все будет хорошо, доверься мне, – сказал он спокойно.

– А если нас не пропустят?

– Тогда беги к фон Фрайзингу со всех ног. А я задержу их насколько смогу.