Меч Господа нашего. Книга 2. Арабская весна - Александр Афанасьев

Сухая земля присыпала рану и не дала течь крови, образовалась корка. Земля здесь чистая, солнце жарит так, что аж страшно – даже без антибиотиков заражение вряд ли будет. Болит очень сильно, попытка прикоснуться к ране вызвала такую боль, что аль-Джихади решил даже не перевязывать рану. Может быть, потом.

Он заворочался, высвобождая из земли ноги – и тут пальцы аль-Джихади наткнулись на что-то в земле… какой-то пакет. Сначала он подумал, что от контузии у него просто начался бред… но это и в самом деле был пакет. Трясясь от холода – он вскрыл его. Там оказалась тонкая пачка египетских денег, сотня долларов, небольшая рация, фляга с водой, два куска сушеного мяса, фонарик, дешевые электронные часы с компасом и карта. Он включил фонарик – и увидел, что кто-то поставил на карте Суэца крестик красным карандашом. По-видимому – крестик обозначал это место.

Место, где его расстреляли.

Надо идти…

Иорданский журналист Мустафа аль-Джихади вспомнил молодость. Срочную он служил в бригаде Гивати, в секторе Газа, где и погиб в восемьдесят пятом при подрыве бронетранспортера. Обгоревшее до неузнаваемости тело похоронено на военном кладбище. Гоняли их в бригаде зверски – а если верить карте, то три ночи пути – и он выйдет к морю…

Три ночи пути. Но путь длиной в тысячу миль начинается с первого шага, верно?

И с этими мыслями – журналист заковылял на запад…

* * *

К морю – он вышел только на четвертую ночь. Сил – просто не было…

Весь день – он пролежал неподалеку отсюда, набросав на себя песка. Он слышал голоса, но кому они принадлежали – не знал. Да и не интересовался особо этим – если даже и увидят его, то увидят полумертвого, неизвестно кем подстреленного человека в арабской одежде. Наверное, попытаются помочь, а не пристрелят сразу…

На пятые сутки за ним пришли.

Из последних сил он выполз на берег, огляделся. Никого… только далеко – далеко – зарево на горизонте, огни Порт-Саида, города, который объявлен разрешенным для иностранцев и потому там был свет. Никого не было – ни патрулей, ни просто устроившихся на берегу парочек. Он подполз поближе к воде, посмотрел на часы и принялся ждать. Ему было предписано – каждый час, когда будет час ровно – подавать сигналы фонариком.

В два часа ночи – узконаправленный, но мощный луч со стороны моря прорезал темноту. Мустафа аль-Джихади не стал выключать фонарик – он понял, что спасен.

Через несколько минут – небольшая лодка подошла почти вплотную к берегу. Это была необычная лодка – она была как обычные скоростные лодки с жестким днищем – но баллоны по бортам были вдвое меньше стандартных, посередине – был мощный горб как на подводной лодке – в нем находились аккумуляторы. Были и два лодочных мотора – но оба с длинным трубами воздухозаборников. Такая лодка могла идти в надводном состоянии на обычных моторах, в полупогруженном состоянии – так что видны только трубы и изредка выныривает голова рулевого, чтобы осмотреться – и в полностью погруженном, на аккумуляторах. Четыре человека в черных водолазных костюмах и с автоматами Калашникова соскочили с лодки, как только она подошла на несколько метров к берегу и остаток расстояния до земли преодолели вброд. Дальше – двое заняли позиции на левом и правом фланге, а двое – бросились к подающему сигнал фонарику Агенту. Шаетет-13, спецназ израильских ВМФ – прибыл, чтобы забрать подавшего установленный сигнал бедствия агента.

Сильный, но невидимый невооруженным глазом луч света высветил его лицо – в приборы ночного видения он был виден прекрасно.

– Это он.

– Он в плохом состоянии.

Один из спецназовцев, очевидно получивший подготовку санитара начал осматривать лежащего агента. Боль вернула того из забытия – он пошевелился и застонал.

– Тихо, тихо… Ранение головы… вроде кость цела, но это серьезно. Сильное обезвоживание, усталость…полный набор, в общем.

– Дай ему воды.

– Я не знаю, что с ним, Йоси. Может быть, лучше дождаться, пока его осмотрит настоящий врач?

– Мы можем его не довезти. Я дам ему попить. Держи голову.

– Осторожнее…

Один спецназовец поддержал голову, начал накладывать что-то типа пластыря. Второй достал что-то вроде бутылки для спортсменов, с пробкой-дозатором. Осторожно начал давить, выдавливая содержимое в рот найденного ими человека…

– Черт, что ты ему дал?

– Куриный бульон. Жена сварила.

– Вот идиот. А если у него аллергия?

Пострадавший что-то пробормотал.

– Что? Что ты сказал? Ты слышал?

– По моему он сказал «эсрим». Двадцать.

– Двадцать? Чего – двадцать?

– Черт возьми, что вы там копаетесь?! – прошипел в микрофон один из прикрывающий высадку бойцов – давно пора делать ноги!

– Не шуми – ответил санитар – я закончил.

– Он перенесет транспортировку? Я имею в виду соленую воду.

– Главное, чтобы чистая. Дай свою шапочку. Вот… так. Взяли.

Сложив руки в замок – двое спецназовцев взвалили на них попавшего в беду агента и перенесли в воду на лодку. Следом, держа под прицелом берег, отступили и прикрывающие. Лодка, тихо забурчав моторами – пошла в открытое море.

В Средиземном море, в нескольких милях от берега – их забрала ненадолго всплывшая израильская дизельная подлодка.

Израильская система власти мало похожа на системы власти развитых государств и если и схожа с чем-то – так это с системой власти, принятой в Великобритании. Общие черты – значительное количество неофициальных комитетов, подкомитетов, комиссий, организаций, создаваемых ad hoc[5]. Ни в одной развитой стране такая система власти невозможна: во-первых, это приведет к лавинообразному нарастанию количества бюрократов, каждый из которых потребует себе кабинет, оклад, помощников, служебную машину, медицинскую страховку и досрочную пенсию. Во-вторых – каждая из таких организаций будет стремиться из временной сделаться постоянной, а своей основной целью существования будет видеть скандалы и грызню с другими организациями и органами власти. В Великобритании такая система власти сохраняется как традиция – а сложилась она потому, что в период ее формирования должности занимали дворяне, которым не выплачивалось регулярное вознаграждение из казны. Выплаты, конечно, были – но только за что-то конкретное, за какие-то конкретные успехи[6]. Таким образом, дворяне не были заинтересованы ни в бюрократизации (людей элементарно не хватало) ни в выцарапывании дополнительных себе полномочий (бесплатный труд). А в Израиле – мертвящий бюрократизм не развивался по другой причине: не все, но многие понимали, что они окружены со всех сторон десятикратно превосходящим по численности противником и забвение целей может привести к тому, что их сбросят в море, уничтожат от первого человека до последнего. Поэтому, каждый делал, что мог и как можно лучше.