Дружина Окаянного князя - Илья Куликов

Всебор посмотрел на Святополка с улыбкой.

– Ну и что же ты сделаешь, князь? Бросишься на меня с оружием? Или прикажешь другим лишить меня жизни?

Святополк сделал шаг навстречу боярину Всебору. Да, год в заточении не прошёл бесследно. Воинские навыки Святополка сильно пострадали. Всебор, по всей видимости, хоть и отважный воин, но далеко не самый лучший. Если бы он бился с ним до того, как был брошен в темницу, то с лёгкостью победил бы.

– Святополк, – подойдя к князю, сказал Путша, – остановись. Тебе его не победить. Признай своё поражение и сохрани жизнь этому человеку. Сохрани лицо перед киевлянами.

Анастас словно услышал слова Путши и торжественно произнёс:

– Ты, Всебор, обагрил свои руки в крови сразу двух сынов племени Рюрика. Ты убил Позвизда, нанеся ему удар кинжала в спину, и ты рассёк лицо князю Святополку!

– Убейте его! – крикнул Святополк, указывая на Всебора. – Убейте его! Я хочу его смерти!

Святополк рукавом своей рубахи вытер лицо от крови и посмотрел на измазанную в крови одежду.

– Позвизд, этот шрам я буду носить в память о тебе. Твой убийца и меня украсил.

Несколько воинов быстро спешились и легко одолели Всебора. Боярина быстро лишили жизни, но никто не ликовал. Все молчали, словно сочувствуя воину, который победил в поединке, но был убит в неравном бою.

– Ты не внук Святослава! Ты сын рабыни и тебе неведома честь! – послышался голос из толпы. Кто это крикнул, никто не узнал, но, судя по всему, именно этот голос и был голосом народа. Все считали так, и совсем недавно любимый князь стал презираемым.

Путша подошёл к Святополку и похлопал его по плечу.

– Ничего, княже, ты и не через такое проходил. Зря ты с ним на поединок пошёл, ведь после темницы совсем умение ратное исчезает. Потренируешься и станешь опять воином, тогда и бейся в поединках. Пошли скорее отсюда. Шрамы, они ведь нас жизни не лишают – это напоминание о наших ошибках.

Кягиня Владислава обрабатывала рассечённое лицо своего супруга и смотрела на него с нескрываемым ужасом. Князь сидел на скамье и постоянно морщился от боли, хоть его жена и старалась делать всё очень аккуратно.

– Святополк, когда ты с верным Путшей уехал на смерть, то Всебор и епископ Анастас пришли ко мне и повели меня в темницу, сказав, что отныне моя жизнь будет в руках милостивого Бориса и что когда у него будет время, то он определит мою судьбу: отправить меня к отцу или же постричь в монахини.

Святополк вновь поморщился от боли. Княгиня Владислава тут же перестала наносить мазь в этом месте.

– Больно?

– Ничего, переживу. Мажь, а не то, не дай Господь, гноиться начнёт.

Княгиня продолжила мазать, аккуратно касаясь пусть и подсохшего, но сильного пореза, который заставлял Святополка морщиться от боли даже при небольшом движении мускулов лица.

– Я не верила, что ты вернёшься, и хотела выпить яд, но епископ и боярин Всебор приказали оттащить меня в темницу. Знаешь, когда я вновь там оказалась, то мне показалось, что я оттуда не выходила и что на самом деле это был просто сон!

– Это не сон, Владя! Дружина ушла от Бориса ко мне, но теперь всё может измениться. Я на виду у всех проиграл поединок этому Всебору. За время, которое я не брал в руки меч, мои мышцы ослабли и движения перестали быть лёгкими и непредсказуемыми. Всебор на это и рассчитывал. Я выронил из рук меч своих предков!

– Святополк, это ещё не значит, что ты проиграл. Воины понимают, что если ты почти год находился в заточении, то понятное дело, что у тебя не было ни единого шанса на победу!

Святополк грустно усмехнулся. Может быть, кто-то это и понимает, но едва ли примет во внимание. Он князь и не может быть слабым.

– Я стану сильным! Я докажу им. Им просто не к кому будет уходить. Куда они от меня уйдут – к Борису? Я умерщвлю его!

– Святополк, остановись. Борис твой брат, и он признал тебя своим повелителем.

– Признал, говоришь? А ты обратно в темницу не хочешь? Никто никого не признавал. Он струсил, а теперь может взойти на стол Владимира, свергнув нас.

– Борис не единственный сын твоего отца!

– Тогда я разберусь со всеми! Всеми, кто станет у меня на пути. Тебя больше никто не посмеет бросить в темницу!

– Послушай, Святополк, ты замыслил недоброе. Убийство братьев – этого не прощают нигде.

– Я буду достойным преемником своего не то отца, не то дяди, беспутного Владимира, который умертвил своего брата. Что ж, может, он был и прав. Только убив своих братишек или заставив их склониться перед тобой, ты становишься поистине хозяином Руси!

Святополк встал и прошёлся по комнате. Мазь несколько жгла лицо, и запах, который от неё шёл, был тошнотворным. Княгиня неожиданно вздрогнула.

– Что с тобой? – спросил Святополк у жены.

– А я представила, что сейчас проснусь и вновь окажусь в темнице. Что, если сейчас сон? Что, если ты всё же умер? Что, если мы так и заключены в темнице? Святополк, я боюсь проснуться!

Святополк обнял Владиславу и погладил по голове, а сам при этом сжал кулак.

– Я отомщу, – прошептал князь, а затем произнёс на ухо княгине, – нет, мы не спим! Или нам снится один и тот же сон. Мы живы, и лучше умереть, чем вернуться в это подземелье.

Княгиня расплакалась, а Святополк стал её утешать, хотя во многом его мысли были далеко. Всебор служил Борису, и именно этот сын Владимира представлял для него наибольшую опасность. Именно с ним и предстоит ему бороться. Сейчас дружина может перейти от него к Борису, и тогда пощады ему ждать не придётся. Либо бороться, либо умереть. Есть, правда, ещё более страшное, чем смерть – медленная смерть в темнице!

– Владя, мне надо идти, иначе бояре примут это за слабость. Мне надо многое сделать, чтобы мы больше никогда не оказались в подземелье.

– Святополк, Богом тебя прошу, не поднимай руку на братьев. Давай лучше уедем, убежим из Руси к моему отцу, князю польскому. Ты сядешь править в Турове. Пусть Владимировичи грызутся за Киев. Святополк, меня бросает в дрожь от того, что здесь, всего в сотне шагов, находится то место, где мы провели целый год. Место, где свет исходит только от факелов, и место, где всегда холодно! Святополк!

Святополк повернулся и пошёл к выходу. Нет, думал князь, я никуда отсюда не убегу. Киев теперь мой, и я буду им владеть. Никто меня отсюда не выгонит. Я заплачу любую цену за право здесь властвовать.

* * *

Жара, которая стояла несколько недель, сменилась ненастьем. Дождь то начинался, то прекращался, и солнце так и не выходило из-за туч.

Святополк в очередной раз вышел на крыльцо и посмотрел на город. Жалко, что самую прекрасную погоду я провёл в подземелье, хотя и в прохладе есть своё очарование. Так легко дышится.