Злодейка из другого мира - Зоя Майская

удручённо подумала я. Было ли это честно, создавать Айолина с такой любовью и вниманием к деталям, придавать особый смысл каждой частице его существования, а затем просто выкинуть из жизни?

Он скупо улыбнулся мне, очевидно, привычный к подобной реакции, а я с трудом вернулась мыслями к сложившейся ситуации и заметила:

- Тогда почему бы вам не представиться, раз вы всё равно уже знаете моё имя.

- Мне казалось, ваш товарищ по трапезе довольно подробно ответил на все вопросы. Особенно добавить мне нечего.

Быть пойманной на сплетнях было откровенно стыдно. Кто же знал, что не только внешность гомункула подобна эльфийской, но и слух? Я понадеялась, что в полумраке коридора румянец на моих щеках не слишком заметен, оправдываться не стала:

- Мне было любопытно, никогда не встречала раньше гомункулов.

Он должен был обидеться. Мой интерес был подобен тому, с которым балаганная публика взирает на цирковых диковинок. Но Айолин не подал виду, что внимание было ему неприятно.

- Действительно, откуда им взяться в другом мире, - лишь негромко заметил он.

Я замерла, надеясь, что мне удалось справиться с паникой, поднявшейся в груди, раньше, чем она успела отразиться на лице. Жаркая волна окатила позвоночник, ладони разом вспотели и дышать стало почти невозможно, но голос Генерис, прорезавший тишину, отчего-то был удивительно спокоен:

- Не пойму, о чём это вы. Мытищи, конечно, жуткое захолустье, но целым другим миром их назвать сложно.

Я настолько привыкла лавировать между ложью и правдой, чтобы случайно не попасться на вранье, что нужная фраза вырвалась сама.

Гомункул воспринял мои слова совершенно спокойно, и следующая фраза подсказала почему:

- Охотно верю. Но также я уверен и в том, что эльфы в нашем мире не водятся, зато водятся в фантазиях людей, населяющих Землю.

Сияющие глаза мужчины были полны иронии. Похоже, он слишком много знал о моём мире, поэтому видел увиливания насквозь и медленно, но верно припирал к стенке. А я этого жутко не любила.

Но, увы, никакого правдоподобного объяснения мне в голову не приходило. Я уж было решила начать плести какую-нибудь чушь, вроде: «Эльф – это такое ругательство в моей деревне», но даже произносить такую ахинею было как-то стыдно. Гомункул, меж тем, продолжал заколачивать гвозди в крышку моего гроба:

- Госпожа рассказала мне, что наделила меня обликом эльфа - выдуманного создания.

Одна мысль о Лидии заставила лицо мужчины преобразиться до странности. Отстранённость и самообладание на миг покинули Айолина, и в глазах его мелькнула почти животная тоска.

Почему-то от этих подсмотренных чувств мне стало не по себе.

- Не понимаю, что вы имеете в виду. Я от плоти и крови – дитя этого мира. Просто приняла вас за другого, - с каждой новой фразой голос мой становился всё суше и враждебнее. Хотелось поскорее окончить неприятный разговор и оказаться в комнате.

Деревянная деверь, будто в ответ на моё желание, распахнулась и на пороге показалась разъярённая Магда:

- Ты! Нашла место для свидания с дружком! Катитесь в одну из свободных комнат и не мешайте мне спать. В отличие от некоторых, у меня завтра тяжёлая тренировка.

Ни разу ещё я не была настолько рада видеть её грубое и недружелюбное лицо. Облегчённо вздохнув, я проскользнула в комнату, оставив «дружка» в одиночестве.

Глава 12

Вопреки моим опасениям, гомункул не продолжил допрос ни на следующий день, ни через неделю, ни через месяц. Время от времени я ловила на себе его взгляды, но к активным действиям Айолин не переходил.

Иллюзий на его счёт я не строила. Он не поверил мне ни на йоту. Я читала это в его странных глазах. Но, к счастью, в них не было враждебности или параноидальной подозрительности. Казалось, он всё для себя решил на мой счёт, но предпочёл на время отступить и ждать. То ли малейшей оплошности, то ли пока я сама решусь поговорить с ним.

Я отвечала Айолину тем же. Должно быть, воспоминание о его глазах, мерцающих в темноте, сыграло со мной злую шутку. Я то и дело ловила себя на том, что смотрю на его бледное лицо, и это категорически не нравилось мне по многим причинам.

Недосказанность, повисшую между нами в воздухе, не заметил никто, кроме Криса.

- Что произошло между тобой и Айолином? - спросил он однажды после тренировки, когда я лежала без чувств после выматывающего кросса. - Если бы я знал его чуть меньше, решил бы что он, как и все эти простофили, положил на тебя глаз. Но это невозможно.

Я порадовалась, что можно было не отвечать сразу. Как всегда после тренировок, дыхание восстанавливалось с трудом. И хотя сейчас, после трёх месяцев муштры под командованием Криса, я уже не находилась в предобморочном состоянии от нескольких кругов вокруг площадки, всё-таки время прийти в себя требовалось.

«Значит, он не рассказал никому о своих наблюдениях», - отстранённо подумала я. Если о подозрениях Айолина не знает Крис, значит, не знает никто в ордене.

До сих пор мне было не совсем понятно отношение орденцев к гомункулу. Большая часть наставников предпочитала не замечать мужчину, в глазах новобранцев я видела либо нездоровый интерес, либо пренебрежение.

Айолина, казалось, всё это не беспокоило вовсе. Его колючие светлые глаза обдавали холодом любого, кто появлялся в поле зрения, за исключением, разве что, Криса. Рядом с гениальным убийцей «эльф» будто оттаивал и становился больше похож на обычного человека.

Гомункул рассказал бы именно Крису о своих догадках, как другу и мастеру ордена, если бы вовсе собирался ими делиться.

- Возможно, он догадывается, кто я, - нехотя отозвалась я, поднимаясь с земли.

Нечестно было так поступать. В конце концов, это ничем не лучше вранья – сознательно вводить в заблуждение небезразличных тебе людей. Но разве был у меня выбор? Честные долго не живут. Если, конечно, у них нет под рукой магии света, способной выжечь до костей противников.

Мне очень хотелось разделить с кем-нибудь бремя тайны, довериться Крису или даже Айолину, хотя симпатия к последнему и казалась мне необоснованной. Но я боялась. Того, что придётся спешно убегать отсюда, сжигая за собой все мосты. Того, что сбежать не удастся, и сжигать будут уже меня. И, что в сотню раз страшнее, мне не хотелось прочесть однажды презрение на их лицах. Понять, что видят они не меня, а Генерис.

- Я не говорил ему, - Крис помрачнел, истолковав мой ответ