Навеки твой. Прощай - Юлия Резник

- Уваров! Немедленно к директору! Касьянов? Пустовалов? Ну, кто еще в этом участвовал?

- Я!

- Лерочка… Ну, что ты? Это все мальчишки и…

- Вы спросили, кто в этом участвовал? Я!

- Не надо, Лей… - шепнул Таир. - Тебе ж влетит!

Ее губы задрожали. Но она упрямо на него уставилась и только выше задрала нос. И никогда… никогда она не жалела о том, что сделала. Хотя отец и устроил ей разгон. Таир своими ушами слышал, как тот орал так, что стены дрожали.

Словом, характера и смелости Лее было не занимать. Зря ее считали мягкой и покладистой. Там, где это было нужно, она могла постоять за себя. И за него… За него никто и никогда больше не вступался с таким отчаянием. Или прав был отец, и с тех пор многое изменилось? Неужели жизнь действительно могла так ее сломать? Выяснить это можно было только одним путем.

- Ты все еще собираешься пойти на тот долбаный бал?

- Я хочу с ней поговорить, отец. Благотворительный бал - неплохое место, чтобы сделать это.

- На виду у всего белого света? – скептически поджал губы Уваров-старший.

- Хочешь спрятать – положи на виду, – пожал плечами его сын.

- Твои спонсоры не обрадуются.

- Мне плевать. Ты прекрасно знаешь, какие у нас договоренности. Я не Исаев, которым вертят все, кому не лень.

- Вижу, тебя не переубедить.

- Это точно, - Таир потянулся так, что хрустнули кости. И резко встал, - пойду, поплаваю. Хочешь со мной?

Отец упрямо качнул головой. И больше они не возвращались к тому разговору. А когда уже вечером Таир в смокинге спустился вниз, отец его даже провожать не вышел. Так явно давая понять, что не одобряет его решений. Однако если по каким-то другим вопросам Таир во многом прислушивался к отцу, то тут он намертво стоял на своем.

Ежегодный рождественский благотворительный бал по традиции проходил в театре. Леру Таир заметил сразу. Так было всегда. Он ее чувствовал каким-то непостижимым разуму образом. В детстве, если ему нужно было ее найти, он каждый раз безошибочно угадывал, в какой части дома она находится, и просто шел туда. Странно, но тогда он совершенно не понимал, как это дико, как невозможно редко, и воспринимал такое положение вещей как должное, а только теперь… запнулся, обещая, что непременно обдумает это позже.

Лея стояла в стороне. Будто желая избежать лишнего внимания. Будто действительно верила в то, что это было возможно, когда на ней великолепное золотистое платье в пол, а все вокруг мерцает в лучах льющегося у неё изнутри света. Спина прямая, как палка. Улыбка не сходит с губ… А ведь она не могла не слышать шепоток за спиной. Ведь все кругом гадали – вернулась ли она к мужу. И снисходительно жалели дурочку, которая посмела вынести сор из избы на публику, чтобы потом пойти на попятный. Единственное, что не вписывалось в картинку, которую эти идиоты приняли за чистую монету – так это то, что Лея в этот раз встречала гостей одна.

Таир взял у проплывающего мимо официанта бокал шампанского, чтобы занять нервно сжимающиеся в кулаки руки, и… вышел из тени, наверняка привлекая к ним двоим еще больше внимания.

Лера разговаривала с греческим послом, когда он попал в её поле зрения. Она что-то ответила седеющему ловеласу и любезно ему кивнула, сложив губы в подобие улыбки.

- Лея, - Таир протянул руку, вынуждая ее уделить ему чуть больше внимания. В конце концов, на глазах у всего честного народа, который прилип к ним взглядами, ничего другого ей не оставалось. И она протянула ладонь в ответ. Вместо рукопожатия, Таир наклонился, поднес ее ручку к губам и поцеловал. Ее глаза потрясенно расширились, а по рукам стайкой побежали мурашки.

- Господин Уваров… Спасибо, что нашли время в вашем плотном графике, чтобы быть здесь.

Дежурные слова, которые она говорила наверняка каждому в этом зале. Плевать. Он вообще пропустил их мимо ушей, пораженный своей странной сбивающей с ног реакцией на их близость. И этими чертовыми мурашки, которые оказались настолько говорящими, что любые произнесённые вслух слова просто утратили смысл. Если она так на него откликалась…

- Мне это в радость.

Лея взволнованно облизала губы. Вздохнула так глубоко, что ключицы подпрыгнули. Она силилась подобрать слова. Но их не находила. И Таир с улыбкой наблюдал за этими потугами, чувствуя что-то странное. Распирающее грудь. То, что еще чуть-чуть бы и заставило его поверить в то, что его отец понимал жизнь гораздо лучше его самого. Но потом магия испарилась. Изменившись в лице, Лея улыбнулась еще более натужно кому-то за его спиной.

- Паша… Как хорошо, что ты нашел время к нам заглянуть.

Она упустила момент, когда Таир появился в зале. Не видела, как он вошел в дверь, и куда потом направился. Просто почувствовала – покалыванием на коже, легким жаром, растекающимся внутри, подступающим к горлу, румянящим скулы – он рядом. И настороженно замерла. Намертво приклеившаяся улыбка в отражении многочисленных зеркал в золоченых рамах казалась кривой неестественной линией. Но ее собеседник ничего не заметил и продолжил о чем-то трещать. О чем? Лера даже не представляла, как-то сразу потеряв нить разговора.

Чтобы перевести дух, она откашлялась. Незаметно скользнула взглядом по лицам собравшихся. Улыбаясь каждому и никому конкретно. Запнулась, когда наткнулась на тощую фигуру своей помощницы. Та вроде бы вела себя прилично, но… Никто не мог с точностью предсказать, когда в следующий раз ее бунтарский дух вырвется на свободу. Чем старше становилась Дмитриевна, тем острей был ее язык. И если к другим людям с возрастом приходило понимание того, что молчание – золото, эта женщина, казалось, решила, что должна напоследок высказать всем и всё. Она запросто могла в лицо назвать министра внутренних дел «тупым зажравшимся полицаем с непреодолимой тягой к насилию», а потом рвануть через весь мир, чтобы возглавить волонтерское движение в какой-нибудь пострадавшей от очередного урагана стране. Все свое наследство Элеонора Дмитриевна истратила на благотворительность. У нее не было мужа и детей… Зато в любовниках отметились рок-звезды, оперные певцы и даже парочка заморских президентов. За глаза ее называли спятившей старухой и не хотели иметь с ней дел. А Лера не знала более надежного и преданного своему делу человека.

- Лея, - ворвался в мысли Леры знакомый-незнакомый голос. Удивительно… Ему удалось застать ее врасплох. Лера обвела паническим взглядом огромный зал. Вдохнула поверхностно и неглубоко, потому что иначе выдала бы свое волнение, и протянула гостю руку. Кончики пальцев слегка подрагивали. Как она ни старалась, чувства брали верх. И она ничего не могла с этим сделать. Когда вместо пожатия Таир легонько коснулся ее губами, тысячи мурашек выскочили из своих укрытий и понеслись по ее рукам, плечам, шее и даже приподняли у корней уложенные в замысловатую прическу волосы…

Собственная реакция разозлила. А еще это его «Лея»… Он больше не имел права звать ее так. Давно уже не имел… Но, видимо, Таиру было на то плевать. Он так запросто давал ей понять, что ничего не забыл. Их разговоры. Её детские тайны, которыми она так беспечно с ним поделилась.