Флирт на грани фола - Сандра Мэй

– Мистер Сантуццо!!!

– …ходка! Ты очень интересно ходишь. Когда я был маленьким, мне закапали в глаза атропин. Вот я тогда так же ходил. За мной.

И Жози помчался по коридорам, заполненным самыми загадочными личностями. Моника еле поспевала за ним, на ходу дивясь, как быстро они с визажистом перешли на «ты», и, кстати, она его совершенно не стеснялась! Конечно, вопрос внезапности, но…

Жози не обращал на здешние ужасы никакого внимания, небрежно здоровался, расспрашивал о семье, хотя лица тех, с кем он разговаривал, были закрыты марлевыми повязками, свободными оставались только глаза и рот. Лица же других покрывал толстый слой самой настоящей грязи. Некоторые приветствовали Жози прямо из кабинетов, ибо лежали на кушетках, обмотанные полиэтиленовой пленкой и опять же обмазанные какой-то дрянью. С точки зрения Моники, отличить их друг от друга было совершенно невозможно, но Жози, кажется, ни разу не ошибся.

На той же бешеной скорости они влетели в большой светлый кабинет, где ворковали, журчали, хихикали и трещали около десятка молодых и пожилых женщин в белых купальных халатах. Ноги и руки их покоились на специальных подставках и столиках, а молоденькие симпатичные девушки непринужденно подрезали и красили чужие ногти, ковырялись в чужих ногах пинцетами, терли чужие пятки пемзой – и при этом так же жизнерадостно журчали, ворковали и хихикали.

Моника была переодета в халат, усажена в свободное кресло, и сама Мэй Ли, отложив блокнот, принялась колдовать над руками и ногами Моники. Впрочем, эта процедура, надо отдать ей должное, оказалась весьма приятной, так что девушка даже чуточку расслабилась.

Оказалось, рано, потому что потом наступил черед обертываний и СПА-процедур.

Моника уже почти смело шагнула в очередную дверь – и замерла.

Огромный зал, раздробившийся в сияющих зеркалах. Кресла. Цветы. Запах клубники и ландышей. Девушки в белых платьицах, все как одна похожие на фей.

Жози довольно бесцеремонно подтолкнул ее в спину.

– Не робей. Можешь пока выбирать любую из них.

Моника ошеломленно показала на проходившую мимо девушку-китаянку. Жози одобрительно кивнул.

– Хороший выбор. Чанта Слим с Таиланда. Профессиональных массажистов из них готовят с трех лет. Итак, Чани, начни с парной, потом Душ Восьмидесяти Лепестков, потом массаж, потом растительный пилинг, аромапилинг, дерматоаэрация, массаж на камнях, сауна, массаж волос, мгновенное восстановление, общий массаж, контрастный бассейн, кислородный коктейль и релаксация на крыше. Потом гидроколонотерапия, и в шесть она должна прибыть ко мне в кресло. Целую всех. Работать, девочки!

В течение следующих нескольких часов Моника Слай убедилась в том, что красавица – это не просто дар природы, это тяжелейший повседневный труд. Быть красавицей трудно, страшно, неприлично, опасно, утомительно, жарко, невыносимо, интересно, иногда неплохо, изредка просто обалденно… И как у хрупких – в большинстве своем – девушек хватает на все это сил и времени?

Чанта хлопнула в ладоши – и Монику раздели догола. Потом затолкали в сауну, потом разложили на столе и ходили по ней ногами. Потом окунали по очереди то в холодную, то в горячую воду, потом опять ходили по ней ногами, потом обмазали вонючей черно-зеленой грязью и обмотали полиэтиленом, потом смыли грязь при помощи сухих стеблей травы и обмазали душистым маслом, потом снова засунули в парную, где поверх масла натерли ее медом и солью, потом отмыли от всего этого в контрастном душе, быстро и ловко завернули в простыню, пропитанную еще каким-то душистым составом, и выгнали на крышу здания, где усадили в кресло, немедленно принявшее форму ее тела, и велели ни о чем не думать. Это далось легче всего, потому что после всего пережитого в голове было пусто и звонко. Моника как-то странно ощущала свое тело, то ли плывя в невесомости, то ли засыпая на ходу.

Мэй Ли неслышно возникла рядом с Моникой, села у ее ног. Она принесла с собой маленькую жаровню, на которой лежали серые продолговатые камешки. Прежде, чем Моника поняла, что к чему, китаянка ловко вставила эти камешки ей между пальцев ног и стала массировать ее ступни. Ощущения были волнующие и неожиданно приятные, хотя камни были весьма горячи.

Еще через несколько минут перед Моникой оказался маленький столик, уставленный тарелками, тарелочками, мисочками и блюдечками. Некоторые были накрыты крышками, и от них поднимался пар. Вкус большинства блюд Моника назвала бы специфическим, но в животе урчать перестало, а потом и дремота навалилась, но тут Мэй Ли и Чанта разбудили ее и препроводили обратно в салон, в совсем специальный кабинет, а там с Моникой делали такое, о чем она не расскажет никогда и никому, хоть бы и под пыткой. Достаточно сказать, что даже от растительного обеда не осталось ни малейшего воспоминания, а одним из главных предметов интерьера кабинета являлся унитаз…

В конце концов измученную и в то же время отдохнувшую Монику вернули на нижний этаж, церемонно ей поклонились и исчезли. Наступало Время Великого Жози. Здесь, в парикмахерском салоне девушку снова ждал сюрприз. Зеркала висели только при входе, перед креслами их не было.

– Это чтобы клиентка не мешала мастеру творить спокойно. Леди, а вам уже говорили, что вы прелестны?

– Н-нет вроде…

– Мужики – грубые животные. А женщины – завистливые змеи. Истинно говорю вам: слушайте Жозефа, ибо Жозеф понимает толк в красоте. Итак: ты прелестна. Хотя и несколько запущена.

– Но я…

– Садись. Думай о хорошем и о лучшем. Можешь дремать, можешь медитировать, можешь петь песни и декламировать стихи – лишь бы тебе было хорошо. Не думай только об одном, о своей прелестной головке. О ней подумает Жози. А хочешь, сказку тебе расскажу. Жил-был на берегу теплого синего моря мальчик Джузеппе…

Голос Жози становился все глуше, дальше, неразборчивее. Голове было легко, и по позвоночнику бегала приятная щекотка. Хорошие руки у него, успела подумать Моника, прежде чем провалиться в приятную и невесомую дымку дремоты…

– Ох, Жози… Я заснула, прости меня…

– Не извиняйтесь, богиня. Это комплимент мне. Значит, мои руки не несли отрицательной энергии. Впрочем, это и так видно. Вуаля, богиня.

Она подошла к зеркалу – впервые за весь сегодняшний день.

Это был высший пилотаж.

Ничего, ровным счетом ничего не изменилось в ней самой и у нее на голове. На первый взгляд.

Просто теперь ее головку украшали те самые тугие и блестящие колечки, о которых она так долго мечтала. А из-под неровной челки взволнованно сверкали шоколадные глаза. И светилась изнутри чисто вымытая, перламутровая кожа.

Моника отступила на шаг и схватилась за плечо Жози, чтобы не упасть. Плечо пожилого мальчика оказалось на удивление сильным и мускулистым.

– Лучшая награда мастеру – когда клиент теряет сознание от своей красоты. Леди, придя ко мне, вы были прелестны. Теперь вы – несравненны!