Призови сокола - Мэгги Стивотер

Первый квадратик: что такое реальность.

Первый квадратик: спроси у своего брата про Волшебный базар.

Первый квадратик: они будут шептать мое имя».

Ронан выкатил мотоцикл на берег, и плавучий мостик у него за спиной приподнялся на несколько дюймов. Тогда Ронан внезапно понял, что это не черная вода, а живые существа.

Они так и кишели.

– Блин, – сказал он.

«Прыгай, скачи, брось камушек, следующий квадратик.

Увидимся на той стороне».

Ронан проснулся.

Было утро.

До Ронана доносились типичные утренние звуки. Гудение электробритвы в дальнем конце коридора, музыка в другой комнате, шаркающие туда-сюда по старой лестнице ноги. Снаружи звучали астматические пневмомашины, гулко хлопали дверцы автомобилей, болтали студенты, ворчали грузовики, раздраженно вскрикивали гудки.

Он провел ночь в Кембридже.

Ронан смотрел на себя сверху.

Как будто был ангелом, созерцающим собственное тело. Духом. Призраком минувшего Рождества. В общем, тем, что витает над тобой и смотрит, как ты спишь. Мысли Ронана Линча смотрели на тело Ронана Линча.

Внизу он видел молодого человека на узкой общажной кровати, неподвижного, но тем не менее выглядевшего абсолютно готовым к бою. Две складки между бровей складывались в универсальный символ, гласивший: «Я тебя нагну». Открытые глаза смотрели в никуда. Адам уместился между ним и стеной, самозабвенно раскрыв рот. Волосы у него разметались по подушке.

Оба были полностью покрыты чудовищами.

На их телах кишели необыкновенные существа, которые с первого взгляда походили на помесь краба и подковы. Если посмотреть повнимательнее, становилось ясно, что вместо панцирей у них театральные маски, а на спине – жадно открывающиеся маленькие рты. Каждый рот был полон ровных, как у коровы, зубов.

Крабы выглядели неправильно и кошмарно, потому они и были неправильны и кошмарны. Их не существовало, пока Ронан не проснулся. Эти твари существовали только потому, что Ронан проснулся.

Вот что значило быть Ронаном Линчем.

Из сна – в реальность.

Они шуршали и медленно двигались, комкая простыни своими маленькими твердыми ножками.

Адам не шевелился, потому что уткнулся здоровым ухом в подушку, а его постоянно измученное тело отдалось сну.

Ронан не мог двигаться. Его всегда как будто парализовывало на несколько минут, когда он успешно приносил что-то из сна. Он словно менял несколько минут бодрствования и потенциала во сне на несколько минут полной бесполезности. Ускорить процесс было нельзя, какими бы угрожающими ни оказывались обстоятельства, когда он просыпался. Ронан мог только вот так парить вне собственного тела и наблюдать, как сны делали что хотели, не боясь его вмешательства.

«Адам», – подумал он, но не сумел сказать.

Щелк, щелк. Чудовищные крабьи рты издавали влажный звук, когда открывались и закрывались, именно так, как в ту минуту, когда он увидел их во сне, под мостом. То, что он приносил из сна, не меняло повадок в реальности. Если сны нарушали законы физики (вроде доски, парившей над землей), они продолжали нарушать их, оказавшись в реальном мире. Если ему снилось отвлеченное понятие, которое обрело плоть (вроде песни, которую можно было взять в руки), это необыкновенное, мозговыносящее качество сохранялось и после пробуждения.

Если это были крабы-убийцы, которые хотели сожрать его во сне, они и в реальности стремились к тому же.

Щелк, щелк.

Ронан попытался пошевелить пальцами ног. Не получилось. Все, что он мог – витать над своим телом и ждать. К счастью, маски-рты у крабов находились на спине, поэтому пока что Ронан и Адам были в безопасности.

Пока что.

«Адам».

Он мысленно просил Адама проснуться.

Несколько крабов со стуком свалились с кровати, и их маленькие ножки застучали по полу. Звук был неприятный, в точности соответствующий их внешности. Щелк, щелк, клац, клац.

Блин. Теперь Ронан увидел, что притащил с собой не только крабов. Воздушный мостик, похожий на самодельный скейт, завис прямо над кроватью. А изящный маленький мотоцикл стоял посреди комнаты. Он продолжал работать, и за ним клубилось облачко выхлопа.

Ронан принес с собой всё, что видел.

Почему он так облажался?

Щелк, щелк.

Тот, другой сновидец – Брайд – вывел его из игры.

Другой сновидец. Другой СНОВИДЕЦ. Ронан чуть не забыл. Вроде бы невозможно забыть нечто столь важное, но так действовали сны. Даже лучшие и худшие из них могли немедленно улетучиться из памяти. И теперь всё вновь на него нахлынуло.

Ронан нуждался в другом сновидце ничуть не больше, чем в тонне проклятых крабов-убийц в собственной постели.

Единственным плюсом было то, что вторая кровать пока пустовала. Ронан не знал, договорился ли Адам с соседом по комнате, чтобы тот переночевал в другом месте, или им просто повезло, но Ронан был за это благодарен. Ему недоставало только способности двигаться.

Один из крабов-убийц засеменил по телу Адама, направляясь к его глухому уху.

«Проснись, Адам, проснись».

У Ронана возникла жуткая мысль, что крабы успели убить Адама, поэтому он и не просыпается. Потому что он уже мертв и остывает, убитый снами Ронана, пока тот беспомощно парит над кроватью…

Краб-убийца залез на лицо Ронану – каждая хрусткая ножка неприятно давила на кожу. Внезапно он увидел краба из своего физического тела, а не сверху, то есть к нему возвращался контроль. На брюшке у краба красовался штрих-код, выше маленькими буквами было написано «Ореховая смесь 1411», а ниже находились моргающие синие глаза с очень густыми ресницами. 1411 – это была дата его рожденья, и она приближалась, серьезное девятнадцатилетие, но Бог весть что значило все остальное. Подсознание Ронана Линча представляло собой джунгли.

Второй краб столкнулся с первым и перевернул этот кошмар на спину. Ртом вниз. Рядом с глазом Ронана.

Блинский блин.

На мгновение он живо представил себе следующие несколько минут: краб выедает ему глаз, а он, не в силах кричать или хотя бы скулить, молча теряет половину зрения, в то время как Адам лежит рядом с ним, спящий или мертвый.

Но тут он снова обрел подвижность, тело подчинилось ему.

Сбросив одеяло, Ронан сшиб как можно больше крабов с себя и с Адама. Маленькие кошмары бежали и скатывались с кровати. Некоторые падали на висящую в воздухе доску. По инерции доска полетела по комнате – воздушное крабовое такси – врезалась в стенку, и они все рассыпались.

– О боже, – сказал Адам.