Настоящее прошлое. Крушение империи - Роман Злотников

А еще через полчаса было решено поехать куда-нибудь поужинать. Так что мы все вышли из отеля и, сев в машины, отправились в ресторан «Седьмое небо», расположенный в Останкинской телебашне, до которой от «Космоса» ехать было всего десять минут. Потому что трафик по городу был совершенно свободный. По меркам будущего даже не «0» баллов, а где-то около «-5». В этом времени и так с машинами было очень напряженно, да еще и власти страны и столицы предприняли дополнительные усилия, дабы иностранцы во время Олимпиады чувствовали себя максимально комфортно. Для этого вступительные экзамены в вузы специально были перенесены на время после Олимпиады. А также во многих учреждениях людей буквально под приказом на время Олимпиады выперли в отпуска. Впрочем, по этому поводу мало кто расстроился. Отпуск летом – это ж мечта!.. Кроме того, была ограничена продажа билетов на пригородные автобусы и электрички для жителей подмосковных деревень и городков. Они продавались почти исключительно по московской прописке. А еще ЖЭКам поставили задачу обойти поквартирно всех пенсионеров и «зарядить» их на то, чтобы они на время Олимпиады уехали из Москвы и засели на дачах, даже и не думая путаться под ногами у иностранных гостей. Плюс из города вывезли практически всех школьников, задействовав для этого не только подмосковные пионерлагеря, но и расположенные в соседних областях и даже в других республиках. Так что город был практически пуст.

Попасть в этот ресторан было не очень и просто. И дело даже не в том, что столики надо было непременно заказывать – совершенно не факт, что у тебя вообще примут подобный заказ! Но у нас они были заказаны. И, если честно, не нами самими. Но тут уж так – коль пасут и контролируют, пусть и обеспечивают…

Ужин прошел отлично! В прошлой жизни я побывал в этом ресторане уже после пожара башни, так что для меня его нынешние интерьеры были, как и для всех остальных, в новинку. Тем более что Останкинская телебашня на данный момент считалась самым высоким строением Европы, а ресторан вот только пару лет как потерял звание самого высокого в мире, уступив первенство такому же заведению, расположенному на телебашне Торонто. О чем нам гордо сообщил метрдотель… Так что все с удовольствием крутили головами и ахали от восхищения.

Кухня в ресторане оказалась вполне приличной. Ну на наш вкус. А вот дедушке Изабель, похоже, не очень понравилась. Иначе сложно объяснить, почему он взял на себя торжественное обязательство сводить нас всех в свой любимый ресторан в Париже.

Мужики снова приняли по маленькой дедовой наливочки (папа и дедуся были за рулем, но пока немножко выпить было можно), а дамы «причастились» бутылкой французского вина, которую прихватила мама Изабель. После чего все дружно перешли на местный алкоголь. Ну да, легендам о крепко пьющих русских – сто лет в обед. Как и байкам о том, как французские матери при недостатке молока поят своих французских младенцев красным вином. Так что никого ничего не удивило… Как бы там ни было, ужин прошел, как это сейчас принято говорить у дикторов телевидения, в теплой, дружественной обстановке. Вследствие чего он слегка затянулся. Так что все присутствующие смогли сполна насладиться видом с высоты не только дневной, но и ночной Москвы.

А когда мы отвезли гостей обратно в гостиницу, мсье Жерар последовал примеру дедушки Изабель и сказал, что хотел бы видеть нас всех у себя в гостях в Париже. Ну а юная француженка сердечно попрощалась с Аленкой и легко мазанула губами по моей щеке. Причем моя любовь меня из-за этого даже не взревновала…

Дальше все потекло своим чередом. Из звонков я знал, что мои родные встречались с французами еще дважды, а Изабель даже съездила в гости к Аленке в наш городок. Причем с ночевкой. Я же безвылазно скучал в Олимпийской деревне. Потому что, несмотря на все ожидания, активность прессы в моем отношении была не очень высокой. Нет, меня действительно не забыли – за прошедшее с начала Олимпиады время у меня раза три взяли интервью. А кроме того, я побывал на двух телеэфирах – у французов и у чехов. Но и только. Основными героями репортажей являлись, естественно, спортсмены, которые уже выступали и чего-то там выиграли. Мой же старт был еще впереди…

Олимпийский марафонский забег стартовал первого августа в семнадцать часов с минутами на стадионе Лужники. Слава богу, было не очень жарко – градусов двадцать, а то и слегка поменьше. Так что в трусах и майке с номером было, как бы это сказать, свежо… Я торчал в самом хвосте, временами вытягивая голову и пытаясь разглядеть знакомые лица на трибуне. Ну да – моих разместили всех, выдав им ВИП-приглашения. Билетов-то никто покупать и не думал. Ну, когда еще была такая возможность… Потому что в тот момент никто, даже я сам, не предполагал, что хоть кто-то из знакомых будет хотя бы краем связан с Олимпиадой. Не говоря уж обо мне самом… А тратить деньги, просто чтобы зафиксировать «я был на Олимпиаде», никто не собирался. У нас с Аленкой вообще были планы на это время снова укатить к ее бабушке в Кучугуры…

Стартовал я плоховато. Отстал. Потом долго не мог поймать то самое состояние транса. И лишь где-то минут через двадцать – двадцать пять, когда я добежал до Большого Москворецкого моста, у меня наконец-то начало что-то получаться. Группа лидеров к тому моменту отдалилась от меня, по ощущениям, чуть ли не на полкилометра, так что я перестал дергаться, успокоился и вошел в ритм. Мне, как бы это сказать, побежалось. Да так, что голова отключилась напрочь…

Снова осознавать себя я начал, когда вокруг уже вовсю бушевали трибуны стадиона. Мы бежали… Кто именно эти «мы», я не видел, но справа, слева и сзади от меня слышалось чье-то напряженное, хриплое дыхание. Та самая энергия эдак плавно пульсировала, неторопливо перетекая из груди в ноги и обратно, но этого уже точно не хватало. Потому что когда она перетекала к груди – ноги у меня начинали дрожать и чуть ли не заплетаться, а когда уходила в ноги, я начинал дышать как загнанная лошадь. Помимо этого, кружилась голова. Шумело в ушах. А еще было ощущение, будто моя кожа – не моя, а кого-то, кто был размера на два-три больше меня. Поэтому она просто обвисла и болталась вокруг тела при каждом движении, будто одежда, которая мне сильно велика. Но при этом я бежал! И впереди меня не маячило ни одной спины. Впрочем, вполне возможно, что лидеры уже финишировали…

Беговая дорожка начала плавно поворачивать, выводя нас на финишную прямую. Внутри мышц как будто поселились мелкие осы, которым это очень не нравилось, и поэтому они всем скопом принялись жалить меня изнутри… В этот момент тот, кто бежал справа от меня, внезапно задышал сильнее, и я боковым зрением заметил, как справа, на периферии, замелькали его усердно работающие руки. Сил как-то внешне реагировать у меня не было, но мои ноги, сами собой, отчего-то тоже начали двигаться чуть быстрее. Совсем чуть… Где-то с полминуты все висело в неустойчивом равновесии, а потом шумные вздохи справа стали клокочущими, после чего руки снова исчезли из поля зрения. Впрочем, я на это никак не отреагировал. Я вообще ни на что больше не реагировал. У меня даже было ощущение, что я просто падаю, и еще не упал окончательно лишь потому, что у меня как-то получается быстро переставлять подгибающиеся ноги. Но едва я замедлюсь или, не дай бог, запнусь…