Фиалки для ведьмы - Лана Синявская

На цыпочках, друг за другом они поднялись наверх, трясясь от страха и прислушиваясь к каждому шороху. Свет они включать побоялись, темнота давала хоть какое-то преимущество.

В спальне Лельки гулял сквозняк, тонкие занавески трепетали, подхваченные ветром с улицы. В полумраке они были похожи на привидения, парящие в воздухе над узкой кроватью. Осколки стекла поблескивали в лунном свете на полу возле распахнутого настежь окна. Но в комнате никого не было. В соседней, там где разместилась Анна, тоже.

– Ничего не понимаю, – все еще шепотом сказала Анна. – Почему разбилось окно? Ты думаешь, здесь кто-то побывал? Может, те воры? Но где они прятались? Вроде мы все осмотрели…

Нурия не спешила с ответом, задумчиво хмуря брови. Анна могла бы поклясться, что у подруги есть какое-то объяснение случившемуся, но она почему-то не спешит поделиться им с ней.

– Мне кажется, окно разбилось само, – произнесла наконец Нурия. Голос ее при этом звучал не слишком убедительно. – Видишь, шпингалет был закрыт неплотно, оно распахнулось, рама ударилась о стену, и стекло от удара треснуло.

– Ты сама-то в это веришь? – усмехнулась Анна.

– А что мне еще остается? – пожала та плечами.

– Ладно, пусть будет шпингалет, – покорно согласилась Анна. – Пойдем вниз. Все равно здесь нет никого, кому пригодилась бы моя сковородка.

– И слава богу.

Они закрыли окно, тщательно заперев его, собрали осколки и стали спускаться на первый этаж.

Где-то на середине лестницы внезапно погас свет во всем доме.

– Что за шутки?! – рявкнула Нурия, и Анна услышала, как осколки, которые подруга несла в совке, угрожающе зазвенели.

– Осторожно! – вскрикнула она. – Не рассыпь стекло – порежешься. Лучше оставайся здесь, а я спущусь вниз и попробую воспользоваться свечами. У тебя есть свечи?

– Есть, – проворчала Нурия. – Но ты не найдешь, тем более в темноте. Держи совок. Я сама спущусь. Заодно и пробки проверю.

Анна поддержала предложение, хотя ей и не хотелось отпускать подругу одну бродить по ставшему вдруг опасным дому. Через некоторое время она увидела внизу слабый огонек свечи, освещающий встревоженное лицо подруги.

Спустившись, Анна первым делом высыпала осколки в мусорное ведро рядом с плитой, а потом подозрительно принюхалась.

– Слушай, а мы, случайно, не горим? – спросила она удивленно. – Только пожара не хватало!

– Мне тоже кажется, что пахнет дымом! – крикнула Нурия из коридора, где возилась с распределительным щитком.

Вспыхнул свет. Нурия вошла в кухню, держа в руках сразу три перегоревшие пробки, и застала Анну за странным занятием: та стояла на коленях, пытаясь открыть дверцу духовки, которую почему-то заклинило. Из духовки валил черный дым.

– Мать моя женщина! – Нурия бросилась на подмогу. Вдвоем они справились со злополучной дверцей, но только для того, чтобы увидеть основательно обгоревшие останки фаршированной курицы «по-американски». Кухню окончательно заволокло дымом.

– Открой окна, пожалуйста! – кашляя от едкого дыма, взмолилась Нурия.

Пока Анна выполняла ее просьбу, Нурия, обжигаясь и изрыгая проклятия, выволокла поддон с почерневшей птичкой и помчалась во двор, к выгребной яме, где намеревалась похоронить погибший ужин со всеми почестями. Когда она вернулась через пару минут, в кухне уже можно было дышать, правда, с трудом.

– Как это могло случиться? – с порога начала Нурия.

– Ну, ты, наверное, включила слишком сильный огонь… – попробовала Анна выдвинуть версию, но была остановлена возмущенным окриком:

– Анька! Мне сорок лет! Из них лет тридцать я готовлю. Если собрать всех кур, которых я за это время зажарила, то наберется небольшая птицеферма! И ни разу – ты слышишь? – ни разу я не сожгла ни единого паршивого цыпленка. Посмотри на плиту! Видишь?

– Ну? – Анна послушно уставилась на белый рычажок «Индезита» и разинула рот: он был вывернут на самый максимум, то есть на триста градусов, тогда как для приготовления цыпленка было достаточно и двухсот. Ошибиться на четыре деления подруга не могла, даже будучи в невменяемом состоянии. Тогда что же произошло?

– Дошло до тебя? – спросила Нурия, глядя на Анну почти с испугом.

– Дошло-то оно дошло, – кивнула Анна, – но что все это значит?

– Понятия не имею. Чертовщина какая-то.

– А раньше что-нибудь подобное бывало?

– Никогда, – уверенно ответила Нурия. – Хотя готовить дома я стала значительно реже. Если честно, то пристрастилась к пагубной привычке обедать в ресторане почти каждый день. Не думай, это не от больших денег, – поспешно добавила она, заметив удивленно округлившиеся глаза Анны.

– Здесь все так делают. Это даже более экономно. Продукты в магазине все равно надо покупать, потом их надо готовить. Купить и приготовить я могу, но из того, что лежит у них на прилавке, получается то, что есть потом совершенно не хочется. Как будто не то и не тем посыпано. Вроде все, как обычно: соль, сахар, перец с чесноком, а душа не лежит это вилкой внутрь заправлять. У них продукты какие-то особенные. Ненатуральные, что ли, по крайней мере те, что мне по карману. Я тут недавно случайно наткнулась на свою кулинарную книгу, которую тащила из самой России…

– И что? – Так смеялась, читая ее, что Лелька не выдержала и спросила: «Мать, ты в курсе, что это сборник «Татарская кулинария», а не подшивка анекдотов?»

– А чего ты смеялась?

– Ну как же, вот, например, «Яичница с колбасой»: порежьте колбасу ломтиками и обжарьте на сковороде в кипящем масле… – Нурия не удержалась и хихикнула.

– И что тут смешного? – нахмурилась Анна.

– Как ты не понимаешь? Тутошнюю колбасу нельзя обжарить!

– Почему?

– Потому, что она просто расплавится и испарится.

– Совсем?

– Ага.

– Ты пробовала?

– А то нет. – Нурия грустно вздохнула и добавила, так как любила во всем справедливость: – Есть у них, конечно, и нормальная колбаса, но она слишком дорогая. В общем, едим, что бог послал, в основном фрукты, хлеб, овощи, консервы. Иногда бог забывает послать, и тогда я варю яйца. Они, к счастью, точно такие же, как в России, их подделывать еще не научились. Сейчас яйца, как нарочно, кончились, курица сгорела, так что собирайся, ужинать пойдем в ресторан. Там готовить не просят, и стоит не так уж дорого.

– Слушай, может, не надо? Одеваться надо, краситься… – попыталась заартачиться Анна.

На самом деле ей очень не нравилось то, что произошло только что в этом доме. Она подозревала, что все это было проделано как раз для того, чтобы выманить их подальше, а Анна не привыкла поступать так, как хочется кому-то, тем более если этот «кто-то» имеет явно преступные замыслы и обладает болезненной изобретательностью.