В погоне за любовью - Шантель Шоу

– В том, что произошло, виноват он сам, – твердо сказал Рейф. – Мне понадобилось три года, чтобы это понять. Он пошел на необдуманный риск и дорого поплатился за это, но наблюдать, как он пытался примириться с тем, что на всю жизнь останется парализованным, было очень тяжело. Я чувствовал себя виноватым, потому что имел все, а он – ничего. Потерять тебя было нелегко, но это ничто по сравнению с той мукой, которая ему предстояла. Я так и не смог его спасти. Он предпочел покончить с собой.

Впервые за все это время Иден поняла, какими тяжелыми стали прошедшие несколько лет для Рейфа. Он был потрясен, застав ее в объятиях брата, и поверил Джанни, а не ей. Она была слишком обижена, чтобы попытаться защитить себя, но к тому времени, когда гнев Рейфа остыл и он, возможно, выслушал бы ее, Джанни попал в аварию.

– Я должен ехать. Меня ждет самолет, – заявил Рейф, надевая пиджак – Куда ты пойдешь? К Невиллю Монктону?

– Нет! Между нами ничего нет. Я не знаю, что мне делать дальше, – призналась Иден.

Она правда не знала, что думать; как реагировать на его слова, но у Рейфа не было времени, чтобы подробнее все с ней обсудить.

Когда Рейф медленно шел к машине, у Иден возникло такое чувство, будто он не хочет уезжать. Рев заводящегося мотора напомнил о тех временах, когда она, охваченная мрачными предчувствиями, стояла рядом с трассой, по которой с оглушительной скоростью мчались автомобили.

– Рейф!

Он уже находился в конце подъездной аллеи, но, увидев ее в зеркало, притормозил и опустил стекло.

– Что случилось, cara?

– Будь осторожен, – наклонившись, прошептала Иден, и от его улыбки у нее перехватило дыхание.

– Я обещаю быть осторожным, если ты пообещаешь мне остаться. – Он не дал ей возможности ответить, запустив руку в ее волосы и поцеловав с такой нежностью, что у нее на глазах выступили слезы. – Договорились?

Иден была не в силах вымолвить ни слова и лишь пристально смотрела на него, не подозревая, что глаза выдают ее чувства. Впереди еще долгий путь, подумал Рейф, но он должен его пройти.

– Вы полностью поправились, – сказал хирург, изучая рентгеновские снимки ноги Иден. – Раздробленные части кости срослись, но металлические штыри, которые их соединяют, останутся. Вижу, что шрамы немного побледнели.

Иден не видела особого улучшения в багровых рубцах, тянущихся по всей длине голени, но, видя искреннюю радость доктора, не стала жаловаться. Правда заключалась в том, что ей посчастливилось остаться в живых, а, встретившись с многочисленными жертвами взрывов, многие из которых потеряли конечности, она поняла, что несколько шрамов – это сущие пустяки.

– Можете пройти за ширму и одеться. Придете ко мне через полгода. – Доктор Хиллер нахмурился, услышав, как медсестра в приемной воскликнула:

– Вы не можете войти!

– Вы только посмотрите, – услышала Иден голос хирурга. – Боже мой! Рафаэль Сантини, что вы здесь делаете?

Хороший вопрос, подумала Иден, быстро натягивая джинсы.

– Иден, где ты?

Когда она вышла из-за ширмы и увидела его после двух недель разлуки, у нее внутри все затрепетало.

– Я одевалась, – спокойно ответила она. Рейф глубоко вдохнул; его ноздри раздувались, когда он перевел взгляд на доктора.

– Ты хочешь сказать, что раздевалась перед ним? – Черные глаза метали молнии, руки были сжаты в кулаки, и доктор Хиллер попятился к стене.

– Уверяю вас, при этом присутствовала медсестра, – нервно пролепетал он.

– Доктор Хиллер – хирург, который оперировал мою ногу, – пояснила Иден, сердито посмотрев на Рейфа. – Какое право ты имел врываться сюда? Как ты узнал, где я?

Бросив еще один испепеляющий взгляд на хирурга, Рейф вывел ее из кабинета.

– Твой друг подсказал мне, что ты на приеме у врача. Я знал, что Бруно и его семья уже вернулись в Милан, но надеялся увидеть тебя в Дауэр-Хаусе.

Их появление вызвало большой ажиотаж среди пациентов, ожидающих своей очереди.

– Может, перестанешь на меня орать? Ты должен был вернуться только завтра вечером, но даже если бы я знала, что ты приедешь раньше, все равно не смогла бы отменить прием.

– Что с тобой? – Его черные глаза изучали Иден с головы до ног, не обращая внимания на любопытных зрителей.

– Со мной все в порядке, если не считать того, что мне очень стыдно перед доктором за твое поведение.

Рейф пробормотал какое-то итальянское ругательство.

– Почему ты здесь? Зачем тебе понадобился хирург? Что у тебя с ногой? – произнес он с преувеличенным терпением, словно разговаривая со слабоумной.

Я так по нему скучала, призналась себе Иден.

– Я повредила ногу, когда работала в Африке, – объяснила она, но Рейф по-прежнему стоял посреди холла, преграждая всем путь к выходу. – Со мной произошел несчастный случай, – добавила она, и он нахмурился.

– Ты попала в аварию?

– Нет. – Немного помедлив, Иден продолжила: – Я наступила на фугас… то есть не совсем на него, иначе бы меня сейчас здесь не было, но что-то взорвалось рядом, и я… я чуть не потеряла ногу. Но сейчас полностью поправилась, – поспешно закончила она. Рейф посмотрел на нее так, будто сам был готов взорваться.

– Почему ты не сказала мне о ранении? – прорычал он.

Иден пожала плечами, раздосадованная тем, что ее так трогает его беспокойство.

– Мое благополучие тебя не касается. Ты ясно дал мне это понять четыре года назад.

Рейф что-то пробурчал себе под нос.

– Ты могла умереть.

– Но не умерла. Я здесь, и со мной все в порядке, так что можешь успокоиться.

Как он мог успокоиться? Когда" Рейф представил себе, как она лежит на земле, истекая кровью, его пронзило чувство вины. Он проклинал себя за то, что его не было с Иден. Если бы он поверил ей, а не Джанни, то она не отправилась бы в Африку и не была бы тяжело ранена. Но Джанни его брат, родная плоть и кровь. Почему он солгал? Это не имело смысла.

– Если с тобой все в порядке, тогда почему ты хромаешь? – спросил он, когда они подошли к выходу.

– У меня немного болит нога, но это нормально, учитывая то, что все утро ее кололи и дергали. Ничего, я отдохну в поезде, – ответила Иден.

Рейф нахмурился.

– Я отвезу тебя в Уэллворс. Неужели ты думала, что я высажу тебя у вокзала?

– Я вообще не думала, что ты сюда приедешь, – сказала она.

Идя по улице, Иден заметила, что прохожие бросают на них любопытные взгляды. Неудивительно – красивый итальянец ростом шесть футов четыре дюйма в черной кожаной куртке и черных джинсах привлекал бы всеобщее внимание, даже если бы не был многократным чемпионом «Формулы-1».