Гианэя - Георгий Мартынов

Юрий Вересов снова занял свое место у пульта управления. Экипаж его звездолета составляли те же три человека.

Но на этот раз «Герман Титов» был не один. Вместе с ним вылетали еще два корабля из технической эскадрильи Института космонавтики — «Валентина Терешкова» и «Андриан Николаев». Все звездолеты этой эскадрильи носили имена первых космонавтов Земли.

Начиналась вторая экспедиция, с той же целью, но с другими методами, найденными в тиши кабинетов.

Спутники вели себя спокойно все эти дни. Ближайший из них «успокоился», как только «Титов» прекратил погоню и взял курс к Земле. Виток за витком, по своим спиральным орбитам, оба разведчика невозмутимо кружились возле Земли, изредка меняя скорости в соответствии с расстоянием и законами физики и еще реже — по собственной инициативе.

Локационные установки следили за ними без всякого труда. Сигналы на экранах были странно слабы, но не пропадали. Наблюдения велись круглые сутки.

По просьбе Института космонавтики один из звездолетов, возвращавшийся на Землю с Венеры, подлетел близко к более далекому спутнику, чтобы проверить, как он поведет себя. Разведчик номер два подпустил корабль почти вплотную и, так же как и первый, ушел от него, увеличив скорость.

Оба спутника вели себя совершенно одинаково.

Сопоставление результатов этого опыта с тем, что наблюдалось во время первой экспедиции «Титова», привело к появлению новой теории, почти противоположной первой. Синицын и Стоун, независимо друг от друга, пришли к выводу, что спутниками никто не управляет, вернее, не управляют люди, живые разумные существа. Приборы-автоматы реагируют на приближение посторонней массы и дают сигнал двигателям, которые так же автоматически включаются, направляя спутник вперед или назад, причем направление это случайно. Никакой разумности в действиях спутников нет.

— Точно так же, — заметил Стоун, — эти приборы реагируют на приближений спутников, к Земле или Луне. Этим можно объяснить спиральность орбит. И вполне естественно, что они чувствуют массу Земли или Луны на значительно большем расстоянии, чем массу «Титова».

Такой взгляд как будто объяснял все. Он имел такое же право на существование, как и любой другой, поскольку истина оставалась неизвестной. Но был один факт, который вносил существенное основание сомневаться в правильности всей гипотезы. Это был сигнал радиопеленгатора, замеченный Синицыным при втором подходе «Титова» к спутнику. Правда, сигнал этот был единственным и ни разу больше не повторился. И если бы не лента самопишущего прибора, неоспоримо доказывающая, что сигнал действительно был, Синицына могли бы заподозрить в ошибке.

— Ничего не доказывает, — упрямо стоял на своем Генри Стоун. — Сигнал поступил от одного спутника к другому. Это просто означало: «Внимание!» Предупреждение, вполне доступное кибернетическим установкам.

На очередном заседании научного совета Муратов внес конкретное предложение.

— Мы имеем, — сказал он, — два исходных пункта для дальнейших действий. Первый — спутники ощущают приближение к ним посторонней массы, причем чувствительность установленных на них приборов невелика. Второй — наличие радиопередач. Оба эти обстоятельства можно использовать для получения информации. Как? Это я сейчас скажу. Начну со второго пункта. Если товарищ Стоун прав и спутники предупреждают друг друга об опасности, то они должны будут сделать это вторично, когда мы снова приблизимся к одному из них. Я обращаю ваше особое внимание на то, что сигнал пеленгатора появился только при втором подходе «Титова», а не при первом, что было бы более логично. Почему же это так случилось? Разве мог кибернетический автомат «прозевать» первое наше приближение? Что он, спал, что ли? Я вижу одно объяснение этого более чем странного факта. Так могло произойти исключительно только тогда, когда этот сигнал был послан не автоматом, а живым существом. Но в этом случае он послан не со спутника, а извне. Вижу, что некоторые из вас хотят что-то возразить. Погодите немного, я докончу свою мысль, и тогда… Я предлагаю раз и навсегда установить, откуда пришел сигнал. Сделать это можно с помощью пеленгации. Разумеется, имея дело с передатчиком, расположенным в пространстве, нам недостаточно обычных двух линий, нужны три. Значит, надо послать три корабля, которые зафиксировали бы один и тот же сигнал. Кстати, единственная линия, которую мы уже имеем, по моим расчетам, не проходила через точку, где в тот момент находился второй спутник. Теперь перейдем к первому исходному пункту. Мы убедились, что спутники подпускают звездолет очень близко к себе и только тогда уходят от него. Повторяю еще раз: это доказывает небольшую чувствительность их приборов. Так не будем же беспокоить их такой крупной массой, как звездолет. Подойдем к спутнику на безопасное расстояние, а остальное поручим людям, одетым в скафандры. Можно с уверенностью сказать, что эти приборы не почувствуют приближение такой малой массы, как человек.

— Какую роль вы предназначаете этим людям? — спросил Метьюз.

— Обследовать спутник, выяснить, из чего он сделан, почему невидим, и, наконец, попытаться проникнуть внутрь.

— Вы считаете, что такая попытка может удасться?

— Не очень верю в это.

— И вы думаете, что приближение к спутнику вплотную безопасно?

— Вот уж на это, — Муратов пожал плечами, — ничего не могу ответить. Очень возможно, что опасно. Если мне доверят, я попытаюсь это сделать.

— Вы сами?

— Ну конечно. Я не стал бы предлагать то, к чему не готов сам.

— Из того, что вы нам сказали, можно сделать вывод: лично вы уверены, что спутниками управляют люди, в смысле «разумные существа», — сказал Синицын, который на официальном заседании, в присутствии многочисленных ученых и корреспондентов печати, не счел возможным обращаться к своему другу на ты. — Тогда чем вы объясняете, что спутник, которого мы преследовали на «Титове», менял направление полета столь беспорядочным образом? Почему он сразу не ушел от нас на большое расстояние? Ведь мы убедились, что он может лететь быстрее «Титова». Зачем он ожидал нашего приближения и только тогда уходил? Разве это не более похоже на реакцию бездумного механизма? Если мы имели дело с разумным существом, получается что-то вроде игры в кошки-мышки.

— Я мог бы ответить на это тем, что люди, управляющие спутником, не хотели, чтобы мы заподозрили их существование. Тогда кажущаяся неразумность действий простая маскировка. Но я отвечу иначе. На спутнике установлен прибор, который включает двигатель при приближении посторонней массы. Вперед или назад — безразлично. К нему приближаются, он уходит. Но ведь приблизиться могли и сами хозяева спутника. Вот здесь, по-моему, и таится причина странного факта, что сигнал поступил только при нашем втором подходе. Это был приказ — продолжать уклоняться от встречи. Если бы подходил звездолет «хозяев», сигнала бы не было и спутник остался бы на месте. Ну, а все остальное объясняется по-вашему: реакция бездумного механизма, — усмехнувшись едва заметно, закончил Муратов.

— Где же находятся эти самые «хозяева»?