Глухая стена - Михаил Март

– Мне Леонид Суренович приказал. Сказал, что если я принесу ему деньги, то он меня сделает главным, а Славика уволит. Он ему больше не доверяет. Мол, у него крыша поехала.

– Где Ленчик живет?

– Этого никто не знает. И у него не одна квартира, а десяток. И к любой бабе он заходит без стука. Они все через его постель прошли. А иначе о сцене и думать нечего.

– Вставай. Поедешь с нами.

– Ленчик ушел пустым. Я знаю, где его деньги, и готов их вернуть, если вы меня не арестуете. Все до копейки.

– Хочешь пойти на сделку? – спросил Левушкин. – Ладно. Будешь у нас связным. Попробуем с Ленчиком договориться через тебя. Но ты должен быть на виду, вроде бы ничего не случилось, и ты – на свободе.

– Я согласен.

Курьер приехал за деньгами к квартирному бюро в семь утра. Ему передали перевязанные резинкой паспорта, сложенный вчетверо лист бумаги и инкассаторскую сумку с деньгами. Со всеми этими сувенирами его и взяли оперативники, которые к утру уже заждались курьера и зверски промерзли, лежа на сырой траве. Машин возле бюро останавливалось много. Но далеко не все получали ключи. Допрашивать кассира на месте не стали. Все данные клиентов и их адреса он заносил в компьютер. Эти данные он высылал на один и тот же адрес по электронной почте. Вероятно, диспетчеру. Вот только где он находится, определить было трудно. Скорее всего, в клубе. Утренняя облава ничего не дала, клуб был пуст. Адресов обслуживающего персонала нигде не нашли. Видимо, они были предупреждены. Подполковник распорядился проверить все пять адресов, ключи от которых были выданы в «квартирном бюро». Один из них был уже известен. Там проживал Журавлев. В стене склепа нашли три трупа. Не хватало четвертого. Как потом выяснилось, ему повезло. Опоенный клофелином, он спал в своей квартире. Убивать его не решились. Его жена была депутатом Совета Федерации, но комплект фотографий, лежащих на столе, говорил о многом, и не дай Бог, если такая коллекция попала бы в руки его супруги. Сам же он трудился скромным стоматологом.

О своей машине и пропавших деньгах он даже не думал. Он смотрел на фотографии как на гремучую змею. Сделано выразительно и профессионально.

На допросе потерпевший многого рассказать не мог. После бокала французского шампанского он заснул. И даже не помнил, как это случилось. Облавы продолжались, но уже не приносили того эффекта. Мастеров по машинам взяли. Но те ребята, что пригоняли машины, исчезли. Со слов Журавлева были сделаны фотороботы. Этого мало. Могильщики выполняли свою работу. Они ничего не знали и знать не могли. Только один из них, самый болтливый, обронил:

– Таких склепов здесь много. Некоторые уже переполнены и закрыты. Мы работаем во втором по счету. А сколько еще бригад, как наша, мне неизвестно.

Ночной сторож ничего не знал, кроме номеров машин, которые должен пропускать ночью на территорию кладбища. Труповозки подполковника не очень интересовали. Что они знали? Из квартиры на веревке спускали мешок, который они отвозили на кладбище и клали у дверей склепа. Сама схема была ясна. Половина участников преступной цепочки ничего не знала о клубе. Они могли быть лишь свидетелями на предстоящем суде и получить небольшие сроки. Важен был диспетчер, распределяющий роли, чьё гнездышко все же обнаружили в подвале клуба. Комната была забита аппаратурой и компьютерами. Диспетчер сбежал, оставив все включенным. Это помогло специалистам разобраться в действии машины. Диспетчер получал адрес жертвы со словами «да» или «нет». Убивать или оставлять живым. Данные на клиентов он получал сам через базы МВД и ФСБ, которые имелись в компьютере. Напротив фамилии Журавлева стояло «холост», хотя он говорил о жене в квартирном бюро. Тут никого не обманешь. Человек, попадающий в сети, уже из них не выберется.

Главной фигурой оставался тип, обезвреженный Журавлевым. Тот, что пришел его убивать.

Но вначале Сабуров выслушал судмедэксперта.

– Смерть фотографа наступила от воздушной эмболии. Точно так же убита Алина Корзун. Только укол ей сделали в коронарную артерию. Что вызвало разрыв сердца. То есть обширный инфаркт. Если бы не случай с Алиной, мы так бы и подумали. И еще. У убитого Славы Фирсова мы нашли квитанцию из фотолаборатории. Он не стал сам проявлять пленку, а сдал ее в городскую лабораторию. Боюсь, он чувствовал неладное. Вопрос: кто сделал ему укол? В квартире, где остановился Журавлев, тоже нашли шприц, заполненный азотом. Оба налетчика задержаны благодаря Журавлеву. Они же приходили в квартиру днем и украли пять тысяч долларов. Перед тем как убить Журавлева, они выгнали девчонку. Ее дело усыплять клофелином клиентов и перегонять машины. Вряд ли она знает, кто их забирает. У девочек работа простая. Если клиента оставляют живым, то она на четыре дня исчезает, чтобы не попасть под скандал. Если клиента убивают, она выходит на работу. Тут все понятно. После обработки клиента Зоя Мадо на следующий день вышла на сцену. Значит, ее клиент – труп. И еще. Проверено пять квартир. В одной из них найден живой клиент. Его следует допросить первым, отдать ему машину и отправить домой. Я боюсь, его жена-депутатша наделает много шума. Нам огласка не нужна. И надо продолжать обыск клуба. Вот-вот в дело вмешается администрация города, и нам начнут ставить палки в колеса. Исчезнувший Ленчик всего лишь марионетка. Он не мог в одиночку создать такой картель. Его надо найти, пока не грохнули. Вокзал, река и аэропорт блокированы. Удирать никто не решится. Все легли на дно. А по идее они подлежат уничтожению. В частности, официанты. Они самые осведомленные.

– Спасибо за консультацию, Боря. Но ты не расслабляйся. Трупы еще будут. Меня смущает один факт. Очень смущает. Есть склеп, есть квартиры. Дело поставлено профессионально. Что заставило убивать танцовщицу у беседки тем же методом, которым они пользуются везде? Следов нет. Подозреваемый есть, но у него алиби – в эту ночь он из Москвы не выезжал. За ним приглядывают столичные сыщики. Веткин, в частности. А палки в колеса нам ставить не будут. Я уже ввел в курс дела министра и генерального прокурора. Это дело уже невозможно замять. В нем фигурирует чуть ли не полгорода. И все это творилось на наших глазах и ни один год. А мы спали.

* * *

Они нашли проявленные пленки в кабинете диспетчера клуба, их было только две. Но Дик и Левушкин решили сделать фотографии. Для начала взяли напрокат фотоувеличитель и купили химикаты. Старые навыки молодости им помогли. На квартире Журавлева они устроили себе мини-лабораторию и начали печатать снимки.

– Пожалуй, этот парень и есть Ленчик, – сказал Дик, указывая на одну из фотографий.

– Его же в лицо никто из клиентов не видел. Если только самые приближенные.

– Куда он спешит?

На снимке был мужчина, снятый анфас и спешащий к служебному входу.

– Я думаю, он уже предупрежден. Но сделать ничего не может. Только одно – бежать.

– Остановить запущенный механизм нельзя, – усмехнулся Левушкин. – Четыре трупа, пять бригад, столько же перевозчиков, танцовщицы с угнанными машинами, могильщики, перегонщики машин, ремонтный ангар. А Ленчику время дорого. Ведь вся эта вереница ляжет на его плечи. А заговорить он побоится. Есть силы, которые его везде достанут. Нет, Ленчика мы не поймаем.