Королева соблазна - Оливия Гейтс

За прошедшие десять недель он дарил ей столько удовольствия и наслаждения, поднял ее до головокружительных высот во всех отношениях, но ни разу не сказал, что любит ее и хочет быть с ней всегда. Ей было любопытно, скажет ли он ей об этом вообще когда-нибудь.

Да, Анастейша видела доказательства его желания, но ей хотелось знать, не является ли это обычной реакцией мужчины на привлекательную женщину. Или, может, он думает, что любовь к ней обойдется ему слишком дорого и осложнит его жизнь, когда ему снова придется уйти? Возможно, его чувства недостаточно сильны, чтобы заплатить такую цену.

Чувствуя мрачное настроение Ивана, она в молчании проследовала с ним в ресторан. Как только они вошли, к ним подскочил метрдотель — высокий худой блондин — и услужливо улыбнулся.

Из-за одного из столиков встали несколько мужчин и женщин. Иван напрягся, здороваясь с ними. Они окружили его и Анастейшу, поглядывая на них с любопытством. Оказалось, это бывшие партнеры Ивана, в фирму которых он когда-то инвестировал средства.

Как только все уселись за большой стол, мужчины и женщины заговорили с Иваном по-русски, но он принципиально отвечал им по-английски. Анастейша заговорила на русском языке, которым владела свободно.

Иван ревниво наблюдал за тем, как она общается с почти незнакомыми ей молодыми мужчинами. Она повернулась к человеку, сидевшему справа от нее, которого ей представили как Михаила Попова. Это был мужчина примерно ее возраста, с белокурыми волосами и мальчишеской внешностью. Он посматривал на Анастейшу с восхищением и благоговением, а на Ивана — с легкой завистью. Он был слегка навеселе. В разгаре беседы Михаил похлопал ее по плечу, привлекая к себе внимание. Анастейша повернулась к нему, а он уставился на нее, словно забыл, что хотел сказать.

Вдруг он моргнул, а затем воскликнул:

— Ах да! Я слышал, мистер Константинов купил королевский особняк! Там действительно девять спален-люксов, два винных погреба и два крытых бассейна, не говоря уже о тридцати гектарах садов и площадок и гараже на двадцать автомобилей?

Анастейша улыбнулась:

— Я не пересчитывала спальни и не знаю максимальную вместимость гаража, но в общем вы правы.

Михаил откинулся на спинку кресла:

— Он с пользой вложил деньги. В таком большом доме поместятся все его любовницы.

Его слова стали для Анастейши тяжелым ударом.

Чтобы сдержать эмоции, она повернулась к другому мужчине, который обратился к ней. Она не слышала его вопроса и не вполне соображала, что ему ответила, потому что встретила взгляд Ивана. Она не сомневалась, что он заметил ее состояние.

Не говоря ни слова, он встал и бросил свою салфетку на стол. Все посетители ресторана смолкли.

Иван велел подбежавшему к нему метрдотелю подготовить счет, затем, обойдя стол, подошел к Анастейше, чье сердце едва не выскочило из груди. Он был похож на хищного зверя. На мгновение ее напугала перспектива оставаться с ним наедине. Но чтобы не устраивать сцену, она молча поднялась из-за стола.

Анастейша не помнила, удалось ли ей попрощаться с ошеломленными гостями, хотя она сомневалась, что они вообще обратили на нее внимание. Все уставились на Ивана, который злобно повернулся к Михаилу. Пьяный мужчина, вероятно, не догадывался, что ляпнул лишнее, и, скорее всего, даже не вспомнит свои слова, когда протрезвеет.

Схватив Ивана за руку, Анастейша постаралась увести его из ресторана. Но с таким же успехом она могла бы передвинуть бетонный столб. Когда у нее едва не сдали нервы, Иван вдруг посмотрел на нее внимательно и заботливо. Воспользовавшись этим, она снова потянула его за руку, и на этот раз он пошел за ней к выходу.

Как только они оказались в машине, Иван стал расспрашивать ее, чем Михаил ее расстроил, но ей удалось уклоняться от его вопросов.

Войдя в дом, Анастейша попыталась уйти в свои апартаменты, но, когда она начала подниматься по мраморной лестнице, Иван схватил ее за руку:

— Если ты не ответишь, что тебе сказал этот человек, мне придется вернуться и спросить у него.

Анастейша повернулась к Ивану, ее сердце тревожно сжалось.

— Оставь бедолагу в покое.

— Он тебя расстроил. Твое лицо исказилось, словно он причинил тебе физическую боль.

Она не понимала, как ему удается так легко понимать ее настроение.

На этот раз она схватила Ивана за руку, желая успокоить его:

— Обещай, что ты его не тронешь. Михаил, вероятно, упадет замертво от испуга, если ты только на него взглянешь.

— Что он тебе сказал?

Вздрогнув, Анастейша отпустила его руку, словно обжегшись:

— Он ничего мне не сказал. Меня внезапно затошнило. Похоже, за болтовней я не заметила, сколько съела.

На его скулах заиграли желваки.

— Ты это придумала, чтобы защитить его. А теперь скажи мне правду. — Иван резко выдохнул. — Обещаю, что не трону его, если ты ответишь мне откровенно.

Анастейша с вызовом смотрела на Ивана:

— Ты в любом случае не сделаешь ему ничего плохого. А я не обязана отвечать тебе, если не хочу.

Их взгляды встретились. Минуту оба молчали. Наконец Анастейша увидела, что Иван постепенно успокаивается.

Словно признавая свое поражение, он вздохнул:

— Я не сделаю ему ничего плохого. И ты не обязана мне отвечать. Но я прошу тебя сказать мне. Я не вынесу, если не узнаю, что причиняет тебе боль.

Взяв напряженную Анастейшу за руки, он притянул ее к себе. Однако на сей раз она сопротивлялась желанию упасть в его объятия. Она не была его женщиной, а комментарий Михаила дал ей новые поводы для неприятных раздумий.

Но Иван уже покрывал ее лицо горячими поцелуями. Прежде чем она успела его оттолкнуть, он жадно припал к ее губам, заглушая все ее протесты.

Анастейша запретила себе поддаваться ему. Собрав волю в кулак, она прервала поцелуй и вырвалась из рук Ивана. Он выглядел так, словно она залепила ему пощечину.

Хотя Анастейше было неприятно так поступать после всего, что он для нее сделал, она не сомневалась в правильности своего решения. Она сделает это скорее для него, чем для себя. Будет несправедливо по отношению к нему, если она станет по-прежнему пользоваться его неуправляемым желанием защищать и опекать ее.

— Мне надо кое-что тебе сказать, — прошептала она.

В его глазах читалась нетерпеливая мольба.

— Ты можешь говорить мне все, что хочешь.

— Да? — Анастейша нервно рассмеялась. — Я о многом тебе рассказываю, а ты всегда поступаешь по-своему.

Иван было запротестовал, но потом остановился. Да, он чересчур ее опекает. Он делает это ради ее блага, но все же…

— Я благодарна тебе. — Она подняла руку, чтобы остановить его протест. — Тебе придется принять мою благодарность. Но это должно прекратиться, Иван. Так нельзя.