Чему улыбается Джоконда? - Александр Питкин

начала икать, она была весьма впечатлительной женщиной. Долго сотрудники четвёртого отдела вспоминали Новый 1973 год.

На следующий день после торжества в ресторане «Тройка» неугомонная Тамара по большому секрету рассказала подружке новость о моём поступлении в МГИМО. У её подружки тоже были доверительные приятельницы и полетела тайна по всему секретному институту. Дошли слухи и до начальника отдела Стефана Никитича Мартыновского. Он прикинул в уме, что может потерять перспективного сотрудника, и поручил своему заместителю Честновой Татьяне Михайловне предпринять все необходимые меры для предотвращения необдуманного поступка молодым специалистом.

Несколькими днями позже в обеденный перерыв я, как и все сотрудники, пошёл перекусить. Собственной столовой в главном офисе на Невском проспекте, 70 не было, ходили в близлежащие пельменные, сосисочные, блинные и прочие закусочные, каковых на Невском было достаточно. В этот раз я решил подкрепиться сосисками с яичницей на углу улицы Рубинштейна и Невского проспекта. Встал в очередь, заказал яичницу-глазунью из трех яиц и три сосиски, ну и конечно какао с пончиками. Меня в кафе знали, и повар спросила: «Как обычно?», что означало, что желток должен быть жидким наполовину. Я подтвердил кивком и пошёл искать свободное место. Увидел – в углу кафе засобирались две девушки, убирая за собой использованную посуду. Не дожидаясь, когда уборщица вытрет стол, быстренько занял место. Повариха сообщила: «Яичница из трёх готова!» Я забрал фирменное блюдо и начал наводить порядок на столе. Решил начать с сосисок, только ткнул сосиску в бок вилкой, как услышал знакомый голос: «Саша, я могу с вами трапезничать?» Поднимаю глаза, мать честная!

Татьяна Михайловна собственной персоной. Ну, думаю: «Обед накрылся медным тазом!» Утвердительно отвечаю: «Конечно, Татьяна Михайловна, присаживайтесь пожалуйста». Сам же скоренько перекладываю вилку из правой руки в левую, а нож беру в правую, как учила нас преподаватель эстетического воспитания в речном училище.

Татьяна Михайловна заказала обед скромнее – сырники со сметаной и кофе со сливками. Сидим беседуем на нейтральные темы, о погоде, о природе, глянь со стороны – ну вылитые англичане. Ножом отрезаю небольшой кусочек сосиски, отправляю в рот и медленно, с закрытым ртом, тщательно пережёвываю содержимое, а сам про себя думаю: «Как же я буду с этой жидко-желтковой яичницей справляться? Не оставлять же её несъёденной! Сидел бы сейчас с какой ни будь незнакомой тёткой, давно бы всё уплёл и какао пил, закусывая пончиками». Но делать нечего, сосиски приговорил, двигаю тарелку с трёхглазой возмутительницей спокойствия к себе поближе. Начинаю потихоньку отрезать твердые фракции белка и отправлять в рот. Обкорнал одно яйцо как мог, чтобы жидкую серединку разом в рот, и баста. Аккуратно подцепил на вилку, и так же бережно поднёс к раскрытому рту. В этот ответственный момент Татьяна Михайловна вкрадчивым голосом задаёт мне вопрос: «Саша, а какие у вас планы на будущее?» От такого вопроса моя левая рука дрогнула, и по закону бутерброда яичница с вилки соскользнула и, перевернувшись в полёте, смачно шлёпнулась на своих подружек в тарелке. Жидкое на жидкое – брызги в сторону! На белоснежной кофточке Татьяны Михайловны появлюсь пятно размером с трёхкопеечную монету. Минута молчания. Начинаю извиняться. Потерпевшая достала из дамской сумочки бумажную салфетку (в кафе того времени салфеток на столах не полагалось), удалила, как могла, кляксу, затем, посыпав пятно солью, сказала: «Ничего страшного, в химчистке справятся, не обращай внимания и расправляйся с коварным блюдом, как тебе привычнее, мы не на приёме у английской королевы». «Мудрые слова», – подумал я и, взяв вилку в правую руку, быстренько разделался с остатками яичницы. Она в это время сняла брошку, скрепляющую воротник кофточки, и украшением прикрыла пятно. «Недурно, – отметил я для себя, – вот вам и орден на грудь, за удачно проведенную операцию».

Разговор на этом не закончился, не дождавшись моего ответа о планах на будущее, она выдала мне следующий монолог: «Ходят слухи, что вы собираетесь поступать в МГИМО. Мой вам совет: выбросите эту идею из головы. Вы просто потратите зря время, во-первых, без крутых связей туда не надейтесь поступить, даже не всякому выпускнику-медалисту выпадает это счастье. Учатся там, в основном, дети, чьи родители трудятся в дипломатическом корпусе. Во-вторых, если каким-то чудом вам удастся поступить и даже получить диплом этого престижного вуза, можете не надеяться, что вас пошлют на работу в США, Англию или Францию. Этих мест ждут десятилетиями особо приближенные выпускники. Мой зять закончил это заведение, его отправили на три года в Монголию, а затем уже пять лет дышит африканским зноем. Вам это надо?» Я попытался успокоить Татьяну Михайловну, сказав, что слухи беспочвенные, просто на веселее разыграл Тамару Золотарь и больше ничего. Татьяна Михайловна недоверчиво спросила: «А курсы английского?» На что я рассмеялся и объяснил, что выписываю журнал «Сварка» на английском языке, и вообще уже сдал документы в СЗПИ и хожу по вечерам на подготовительные курсы. Она облегчённо вздохнула, посмотрев на часики в золотом корпусе, и с лукавой улыбкой сказала: «Ох, и всыплет нам Стефан Никитич! Мы уже на полчаса задержались после обеда». Сама же выглядела довольной, несмотря на испорченную кофточку, всё же выполнила поручение шефа.

После такого разворота дел, в знак примирения шеф направил меня на месячные курсы повышения квалификации в Институт сварки им. Академика Патона в Киев. «Значит, шутить иногда полезно?» – собирая чемодан в командировку, подумал я.

В институт я поступил в 1973 году, успешно сдав экзамены, благодаря подготовительным курсам. Как-то встретил в коридоре института моего однокашника по техникуму Валеру Иванова. Оказалось, он поступил годом раньше, сразу после окончания техникума. Работал на кораблестроительном заводе «Северные верфи» в лаборатории сварки.

В техникуме мы общались с ним редко, он всегда ходил задумчивый, в компании сидел молчком, как говорится в народе – себе на уме. Потому разговор не клеился. Теперь в Политехе мы изредка встречались в перерывах при переходе из аудитории в аудиторию, кивали друг дружке и не более. Встретились с ним последний раз в декабре 1978 года на защите дипломов. Я экстерном сдал зачеты и экзамены по всем предметам и, сэкономив год, догнал моего коллегу по группе 34-СД. Благополучно сдав государственный экзамен и защитив дипломную работу на отлично, получил диплом инженера-механика. Он тоже с гордостью держал в руках новенький диплом инженера, предусмотрительно открутил с лацкана пиджака поплавок выпускника ЛСМТ и приколол на его место вузовский эмалированный ромбик. В этот торжественный день он был более разговорчивым и даже похвастался, что его уже назначили начальником лаборатории сварочных работ. Я поздравил его сразу