Крах 1941 - репрессии не при чем! "Обезглавил" ли Сталин Красную Армию? - Андрей Смирнов

Да и заявивший о прогрессе в организации разведки Ворошилов тут же предостерег командиров-танкистов от… наступления без организованной «по-настоящему» разведки – фактически признав этим, что носители черных бархатных петлиц вообще не понимали, зачем нужна разведка! То же самое фактически признал и выступивший на том же Военном совете 22 ноября начальник АБТУ РККА Г.Г. Бокис. Командиры-танкисты, констатировал он, не научились еще вести разведку непрерывно (иными словами, после завязки боя ее просто переставали организовывать!). Больше того, они не научились вести наблюдение из танка: даже с учетом того, подчеркивал Бокис, что имеющиеся танковые средства наблюдения малоудовлетворительны, наблюдают плохо65 (читай: не придают этому значения!)…

Сообщения с мест подтверждают правоту начальника АБТУ РККА. У танкистов, указывалось в годовом отчете БВО, плохо и с управлением разведорганами, и с организацией непрерывной разведки. Самое слабое место в тактической подготовке, подчеркнул 23 ноября на Военном совете командир 45-го мехкорпуса КВО комдив Ф.И. Голиков, – это организация разведки в ходе начатых действий. Проверявшая 19–21 августа 1937 г. боевую подготовку 22-й мехбригады того же КВО комиссия полковника Л.А. Книжникова констатировала «неудовлетворительное качество наблюдения» из танка66. А командиры-танкисты ОКДВА, как признал годовой отчет этой армии, вообще проявляли «неуменье организовать» разведку (а не только «использовать» ее «до конца»)!67

С безграмотностью в организации разведки вполне закономерно сочеталась и безграмотность в организации походного и сторожевого охранения. «Я должен сказать, – писал 8 декабря 1937 г. К.Е. Ворошилову лейтенант М.О. Деда из 75-й стрелковой дивизии ХВО, – что большинство к[омандно]го состава, включая и высший состав, не умеют практически организовать сторожевое» охранение; «недостаточное внимание» уделяют они и походному охранению68. По-видимому, ту же безграмотность комсостава имели в виду и комвойсками ЗабВО М.Д. Великанов (отмечавший 22 ноября на Военном совете, что в тактической подготовке его пехоты «особенно» слабым местом является «служба сторожевого охранения»), и командир 45-го мехкорпуса КВО Ф.И. Голиков (заявивший там же 23 ноября, что одно из «самых слабых мест» в тактической подготовке его войск – это «охранение всех видов»)69. Мы не видим причин, по которым такие зияющие провалы имели бы тогда место лишь в трех округах…

Заключение приказа наркома обороны № 0109 от 14 декабря 1937 г. о неудовлетворительности организации боевого обеспечения должно относиться и к тыловому обеспечению боевых действий. Это подтверждается и всеми другими имеющимися в нашем распоряжении и затрагивающими этот вопрос источниками. Вопросам организации службы тыла, признавались составители годового отчета ОКДВА, «по-прежнему» уделяется мало внимания; практической сноровки по управлению тылом у комсостава недостаточно70. Вопросы организации тыла, доложил 21 ноября на Военном совете комвойсками КВО И.Ф. Федько, «остались слабо отработанными»; о том же поведал там 23 ноября и командир 45-го мехкорпуса Ф.И. Голиков: «Опытное тыловое учение вскрыло всю слабость подготовки командного состава, штабов и частей в области работы тыла». «Говорить, что вопрос полностью отработан, не приходится», – признал 21 ноября и П.Е. Дыбенко: примерно на 70 % учений частей его ЛВО в управлении реальным тылом командиры не практиковались. С Дыбенко солидаризовался и комвойсками САВО А.Д. Локтионов (он, правда, обрушился здесь больше на старший и высший комсостав, указав, в частности, что 5-й отдел штаба округа «недостаточно умело способен обеспечить материальное планирование современных операций»). Ну, а комвойсками МВО С.М. Буденный без обиняков заявил в тот же день, что «строевые командиры по вопросам тыловой службы совершенно не подготовлены», что «тыл остается темным местом и на сегодняшний день у наших командиров всех рангов»71.

Явно не лучше обстояли дела и в ХВО, в выступлении комвойсками которого вопросы управления тылом не затрагивались. Вновь обратимся к письму лейтенанта Деды от 8 декабря 1937 г.: «Большой недостаток в подготовке войск – это питание боеприпасами. Этим видом подготовки совершенно не занимались, как в полку, [так и. – А.С.] в б[атальо]не, р[о]те, взводе и в отделении»…72 Письмо было посвящено вопросам боевой подготовки вообще – и тем не менее этот первый же обнаруженный нами документ, освещающий выучку комсостава конкретной части Харьковского округа, содержит информацию о неумении управлять тылом! Трудно поэтому предположить, что в подобном прорыве из всего округа оказался один лишь 223-й стрелковый полк…

Итак, после начала массовых репрессий, во второй половине 1937-го, разведка в РККА «во всех родах войск организовывалась и проводилась неудовлетворительно». Но ведь точно такой же «общий для всех начальников и штабов и чрезвычайно опасный прорыв – слабость разведки» – констатировался и в докладе начальника 2-го отдела Генштаба РККА А.И. Седякина от 1 декабря 1935 г. «Об итогах боевой подготовки РККА за 1935 учебный год…»!73 То же было и в 1936-м. «Разведка и обеспечение является наиболее слабым звеном во всех видах боевой подготовки», – значилось в директиве наркома обороны № 22500сс от 10 ноября 1936 г. «Об итогах оперативной подготовки за 1936 год…». «Разведка остается слабым местом подготовки большинства частей и соединений», – вторил ей приказ наркома № 00105 от 3 ноября 1936 г. «Об итогах боевой подготовки за 1936 год и задачах на 1937 год»74. «По вопросу разведки прямо уже становится совестным говорить, стыдно, приходится краснеть перед народным комиссаром, перед правительством, когда опять увидят в нашем документе, что этот вопрос по-прежнему слаб», – возмущался 25 ноября 1937 г., на заседании комиссии по выработке проекта приказа об итогах боевой подготовки за 37-й, замнаркома обороны Маршал Советского Союза А.И. Егоров…75

Отмеченное в ноябре 1937 г. К.Е. Ворошиловым нежелание командиров-танкистов организовать «по-настоящему» разведку перед наступлением тоже было обычным еще и в 36-м. В докладе от 7 октября этого года «О боевой подготовке РККА» М.Н. Тухачевскому пришлось отметить, что штабисты танковых батальонов даже не пытаются наблюдать за реакцией «противника» на действия разведывательных танков! А А.И. Седякину в сентябре 1936 г. на знаменитых Белорусских маневрах довелось увидеть, что 5-я и 21-я механизированные бригады БВО наступают, прямо по Ворошилову, – невзирая на «недееспособность» разведки, «вслепую»76. Штаб и комбаты 15-й мехбригады КВО на прошедших в том же месяце Шепетовских маневрах иногда вообще не организовывали разведку перед атакой; точно так же – совсем без разведки – атаковали и 8-й механизированный полк 8-й кавалерийской дивизии ОКДВА на мартовских маневрах в Приморье, и 18-я механизированная, и 1-я тяжелая танковая бригады БВО на Полоцких учениях в октябре…

То, что умение командиров и штабов организовать разведку в «предрепрессионный» период было столь же слабым, что и после начала чистки РККА, хорошо видно и на примере трех самых крупных военных округов – КВО, БВО и ОКДВА. В случае с БВО это признали, как мы видели, уже составители отчета этого округа за 1937 год, отметившие, что «вопросы разведки» в БВО не стали, а продолжают «оставаться узким местом». В конце августа 1937-го в 109-м и 110-м стрелковых полках 37-й стрелковой дивизии БВО разведку высылали с опозданием, но то, что «организация и ведение разведки во всех видах боя» там были «недостаточно отработаны» и в 1936-м, признал даже годовой отчет дивизии от 1 октября 1936 г.77. А во второй половине октября комкор-23 К.П. Подлас увидел, что после завязки боя в 109-м и 110-м полках разведку вообще не организуют! «Неудовлетворительное качество наблюдения из танка», зафиксированное в августе 1937-го в 22-й мехбригаде КВО и в сформированных одновременно с ней 15-й и 17-й, отмечалось еще в сентябре 1936-го на Шепетовских маневрах. «Посредники при танковых частях, – указывал тогда сам И.Э. Якир, – жаловались, что молодой танковый командир очень плохо наблюдает из танка»…78