Дело о синей птице - Наталия Кузнецова

Ромка взвалил за спину Сашкину палатку и помог Артему надеть огромный рюкзак. Лешке досталась ноша поменьше. Трое друзей тщательно закрыли двери, окна, калитку, приказали Дику сторожить дом и бодро зашагали по дороге.

Щенки по-прежнему сидели в пещерке, вернее сказать, лежали на голых камнях и являли собой наглядное воплощение выражения «кожа да кости». Их животики после вчерашнего пира уже опали, и сквозь короткую шерстку проступали острые ребра. Пока Ромка обследовал грунт и камни на предмет тайника, Лешка погладила щенят и вытащила из своего рюкзака два бутерброда. Малыши их мигом проглотили и завиляли хвостиками, прося еще. А когда Ромка, ничего, конечно, не обнаружив, заторопился уходить, Лешка поняла, что совершила большую ошибку: щенки пошли за ней как привязанные. С ней уже как-то было нечто подобное. Однажды к ней привязался огромный немецкий дог, и это вылилось в целую историю.[1]

Она остановилась и топнула ногой. — А ну брысь!

Щенята в страхе от нее отбежали, а один из них поднял вверх мордочку и заплакал, как обиженный ребенок.

Лешка сделала шаг назад, но потом пересилила себя и догнала мальчишек. А когда оглянулась, то увидела, что щенки украдкой опять плетутся за ней. Что же с ними делать? Взять их себе она не может, у нее уже есть Дик, к тому же, когда они уедут в Москву, на даче никого не останется, и песики пропадут от холода и голода. А если вернутся в ту пещерку, погибнут еще раньше. И не вернутся — тоже погибнут. Если их, таких симпатичных, до сих пор никто к себе не взял, то подросшие они и подавно никому не будут нужны.

Лешкино сердце дрогнуло. Ну почему к ней то и дело привязываются бездомные собаки, и она чувствует себя виноватой из-за того, что не может их всех приютить? Она взяла Артема за руку и жалобно проговорила:

— Может быть, съездим завтра или послезавтра в Москву и сдадим их в собачий приют? А пока можно попросить Маргариту Павловну, чтобы она подержала их у себя, все равно у них во дворе собачья будка пустует.

Артем согласно кивнул, а брат, как всегда, недовольно заворчал:

— И сколько раз тебе говорить, чтобы ты не лезла к бродячим собакам и не приручала их. — Но потом взглянул на несчастных щенят и махнул рукой: — Ладно, пошли.

Большие окна и двери дома с мансардой были гостеприимно распахнуты настежь. Маргарита Павловна увидела входящих во двор друзей и приветливо замахала им со второго этажа обеими руками, а Жан-Жак с радушной улыбкой вышел навстречу.

— Рад вас видеть. С чем пожаловали и куда собрались? — спросил француз, обратив внимание на огромные рюкзаки за плечами детей.

— На озеро, — скинув с плеч палатку, ответил Ромка. А Лешка оглянулась. Вислоухие бродяжки склонили набок мордочки в напряженном ожидании, как будто понимали, что сейчас решится их судьба.

Она указала на щенков пальцем и, заикаясь от волнения, сказала:

— Да вот… у нас дома Дик… Нельзя ли им у вас пожить, хотя бы временно? Хотя бы несколько дней. А потом мы их заберем и отвезем в Москву.

Жан-Жак присел на корточки и поманил к себе щенят. Они только того и ждали. Один так заторопился, что даже споткнулся по дороге и завалился набок. Француз почесал их за ушками и встал.

— Отощали, бедные. Сейчас я им поесть принесу. Мы с Риточкой давно решили завести дворовую собаку, собирались взять ее из приюта, но раз вы этих привели, то пусть живут.

— Оба? — обрадовалась Лешка. — Вы их, значит, насовсем себе возьмете? А если в Париж с Маргаритой Павловной поедете, тогда как?

— Если даже и поедем, с ними ничего не случится, знакомых у нас здесь много, найдем кого-нибудь, кто за ними присмотрит. Будку утеплим. Это хорошо, что они беспородные и ко всему привыкли. Значит, зиму переживут прекрасно.

Француз сходил домой, вернулся обратно с целой миской еды и поставил ее перед щенятами:

— Угощайтесь, ребята.

А Маргарита Павловна вынесла подстилку, застелила в будке пол и, глядя, как жадно щенки поглощают пищу, с улыбкой сказала:

— Не беспокойтесь, у нас им будет хорошо. А как же нам их назвать? Когда я была маленькой, У нас был огромный пес по кличке Тайфун. А их двое.

— Одного можно звать Тай, а другого — Фун, — сказал Артем.

— Что ж, отлично, пусть будут китайцами, — Рассмеялась Маргарита Павловна.

А «китайцы» наелись и с осоловевшими мордочками и полными животиками забрались в свой новый дом и улеглись на подстилку.

Лешка всегда знала, что на этом свете трудно найти людей лучше Маргариты Павловны и Жан-Жака, но все равно глаза ее повлажнели от признательности и благодарности.

— Спасибо вам большое, — только и сказала она.

— Не за что. А у нас Петр Иванович в гостях. Не зайдете чайку попить? С пирожками.

— Ой, а он-то как раз нам и нужен, чтобы ключи от лодки взять. Вот повезло-то. Зайдем, конечно. И чайку попьем. — Как Ромка ни спешил поскорее попасть на озеро, отказаться от пирожков Маргариты Павловны он был не в силах.

Друзья вошли в большую комнату и сразу увидели Петра Ивановича. Бывший мент тонул в глубоком мягком кресле, над спинкой которого возвышалась одна лишь его макушка с седым бобриком волос. С газетой перед телевизором он давно чувствовал себя здесь как дома. А между прочим, с Маргаритой Павловной и Жан-Жаком его познакомили Ромка с Лешкой, когда расследовали одно очень запутанное дело. Петр Иванович это помнил и был им благодарен.

— Здравствуйте, Петр Иванович! — дружно сказали новые гости.

— Привет, привет, — отозвался майор в отставке своим сиплым голосом и осведомился: — Какие новости?

Ромка сел за стол, придвинул к себе блюдо с вкусными пирожками и сообщил:

— Ведерниковых обокрали. Бомж какой-то к ним в окно влез, стырил вино и еду всякую.

— Сейчас везде творится не поймешь что, — вздохнул Петр Иванович. — Такие кражи теперь не редкость. Ну а у вас как дела?

— А мы голубя спасли и лечим, вернее, уже вылечили, у него крыло было повреждено. На озеро вот собрались. А больше ничего особенного.

— Вот и хорошо. Значит, живете спокойно, не ищете приключений на свою голову.

— Да где их найти? — с сожалением пожал плечами Ромка.

Но и юный сыщик, и мудрый всезнающий майор в отставке не могли предвидеть будущего.

Ромка доел последний пирожок, сказал Маргарите Павловне «спасибо» и встал. Друзья попрощались с гостеприимными хозяевами и Петром Ивановичем и, сгибаясь под тяжестью рюкзаков, направились к причалу. Но только они подошли к реке, в глубоком Ромкином кармане запел телефон. Он поднес трубку к уху, и лицо его вдруг вытянулось и напряглось.