Сделай меня счастливым - Ким Лоренс

— Вы пытаетесь оценить меня по десятибалльной шкале?

Как только это сказала, Либби поняла, что сама спровоцировала ответное оскорбление, и напряглась. Секунды шли, но оскорбления так и не последовало, он лишь смотрел на нее сквозь черные ресницы.

— Напрашиваетесь?

Либби моргнула.

— На комплимент от вас?

Она презрительно фыркнула и скривила рот. Он немного наклонил голову и внимательно посмотрел на ее покрасневшее от злости лицо.

— Над колкостью можно поработать, а самоуверенная речь прекрасна. — Он покачал головой в знак насмешливого восхищения. — Я впечатлен, а меня непросто впечатлить.

— Теперь я умру счастливой.

«И если сердце не перестанет так колотиться, — подумала Либби, прижимая руку к груди, — то эта может скоро произойти».

— Мне особенно нравится то, как вы игнорируете такие неудобные для вас вещи, как факты.

— Один факт! — резко бросила она.

— Да, я знаю, дорогуша, я дьявольское отродье. — И он улыбнулся так, что стал невероятно похож на того, чью роль себе приписывал. — А еще я виноват во всем, от глобального потепления до ситуации с государственным долгом.

— Виноваты, — мрачно поправила она, — в уничтожении моей семьи.

— Вы не кажетесь мне уничтоженной. — Он смотрел на ее губы. — Просто вы не слишком твердо стоите на ногах.

Складка между бровями стала глубже, когда Рафаэль отметил почти прозрачную бледность ее кожи, из-за чего еще сильнее выделялись фиолетовые синяки под глазами.

За ее самоуверенной позой ясно проглядывала уязвимость. Единственное, что заставляло эту женщину держаться на ногах, — это ненависть и гордость, понял Рафаэль и почувствовал странное желание обнять ее.

Рафаэль научился подавлять свои инстинкты, правда, не слишком быстро, из-за чего он пару раз оставался в прямом смысле без пенни в кармане. Тинейджер, который был вынужден сам обеспечивать себя, не мог позволить себе вестись на плаксивую историю и грустное личико, даже симпатичное.

Вместо того чтобы обнять ее, Рафаэль выдвинул стул. Это было гораздо безопаснее, и он уже давно не был мальчиком, склонным к рыцарскому поведению.

Несмотря на то что ее колени дрожали, Либби с презрительным фырканьем отказалась от молчаливого приглашения.

— Хотите что-нибудь выпить? Чай? Кофе?

Либби проглотила комок в горле и сжала губы, поклявшись себе, что не доставит ему радости увидеть ее слезы.

— Я пришла сюда не за чашкой чая.

— А зачем вы пришли?

Хороший вопрос.

— Мы уже говорили об этом, и очень печально, что вы до сих пор ничего не поняли. — Она медленно покачала головой. — Вас когда-нибудь интересовало что-то помимо вас самого? Вам не хватает смелости признать, что вы не правы, — с отвращением сказала она, — вы совершенно… — Она замолчала. К чему все это?

Он приподнял бровь:

— Совершенно что?

— Забудьте.

— Уже поздно беспокоиться о моих чувствах. Говорите, что думаете, не сдерживайте себя, дорогуша, — протянул он.

Его насмешка снова вызвала волну адреналина в ее теле.

— Я не беспокоюсь о ваших чувствах! — Для нее стало новостью, что они у него вообще были. — Хорошо!

Он хотел знать, и она ему скажет.

— Я думаю, что вы сделаете все, даже продадите родную бабушку, чтобы заработать, вам все равно, кто страдает, когда вы получаете что хотите, вы ни перед чем не останавливаетесь и… и… — Она вдруг почувствовала себя изможденной. — А я не такая.

Он медленно встал. Либби невольно сделала шаг назад и вдохнула. Взгляд Рафаэля упал на пульсирующую венку у основания ее шеи. И он мысленно провел по ней языком, пробуя на вкус… Он моргнул, чтобы прогнать отвлекающую мысль. Никогда прежде он не был так поглощен страстью к женщине.

Он отказывался анализировать свои желания. Не было никакой загадки, просто секс. А секс для него никогда не был проблемой. Рафаэль бежал от отношений прежде всего потому, что они требовали времени и энергии, которые были нужны ему для достижения успеха, а позже, когда он уверенно стоял на ногах, он понял, что жизнь без эмоциональных привязанностей и драм вполне ему подходит.

Он жил на чемоданах, редко задерживаясь на одном месте больше нескольких месяцев, никогда достаточно долго для того, чтобы пустить корни или завести близких друзей, а семейный уют всегда казался ему малопривлекательным.

Он всегда был честен с женщинами и не притворялся, что ему нужно больше чем физические отношения. Рафаэль стал настоящим экспертом в знаках, понимая, когда женщине начинало казаться, что она та самая.

Ее реакция позабавила его.

— Я не кусаюсь, детка. — Его чувственные губы растянулись в ленивой улыбке. — Если, конечно, меня не попросят.

Либби поежилась даже несмотря на то, что последнее замечание подняло температуру ее тела на несколько градусов. Она хотела послушаться голоса в своей голове, который подсказывал ей убежать, но гордость не позволяла этого сделать.

Либби сощурила глаза и сделала шаг вперед, возвращая свою позицию, которую она потеряла в обоих смыслах этого слова. Она намерена была показать ему, что он ее не запугал.

Он довольно улыбнулся и пробормотал:

— Хорошая девочка.

Может, она и испорченная богатая девочка, но если у Маршанта было столько же мозгов и лояльности, как у его дочери, то вся ситуация может измениться.

— Я заслужила ваше одобрение, больше мне ничего от жизни не надо, — саркастично сказала она.

— Это зашло слишком далеко, но я считаю, что у вас есть… потенциал. И вам не стоит искать виноватого, потому что тогда придется упомянуть о том, что ваш отец не знает даже самых основных правил ведения бизнеса.

— Мой отец в сто раз лучше, чем вы когда-либо сможете стать!

— Возможно, — согласился он.

— И папа не виноват, сейчас многие бизнесмены страдают, экономический спад, ему нужно было время…

— Для чего? Чтобы сыграть еще одну партию в гольф?

Либби зло отреагировала на его оскорбление:

— Мой отец винит себя в том, что произошло. Он чувствует ответственность за людей, которые потеряют работу.

— Он прав, что винит себя, — резко возразил Рафаэль, который изучал все данные.

Она покраснела при виде его презрительного лица.

— Вы этого не поймете, — парировала она. — Ваш дедушка был честным человеком. Жаль, что вы этого не унаследовали от него.

С каменным выражением лица он повернулся и пошел к большому антикварному столу. Либби устало наблюдала за ним, озадаченная его действиями. Она еще больше удивилась, когда он достал из кармана ключ и вставил его в ящик стола. Он достал стопку бумаг и внимательно прочитал первую страницу.