К последнему рубежу или наследница брошенных земель - Вера Наумова

— Приятного аппетита, — заговорил я.

Келли тоже взяла в руку вилку, потом положила, она явно не умеет ею пользоваться. Решил её подбодрить:

— Келли, не стесняйтесь, ешьте, как вам удобно, вы всему скоро научитесь.

Старался не смотреть на неё, чтобы не смущать, пусть поест. Надо сказать, ела она, не торопясь, аккуратно, не издавая звуков, что не часто встречается у простолюдинов.

Когда Жени разлила чай, я задал первый вопрос:

— Келли, вы не могли бы рассказать, откуда вы родом, кто ваши родители? Жени сказала, что в деревне у вас никого нет. Это так?

Она сначала посмотрела на экономку, та кивнула в знак одобрения, и девушка заговорила:

— В деревне у меня нет никого, кроме наставницы, знахарки Мейвы. Она обучала меня травничеству, учила делать мази. Родителей своих я не знаю. Меня нашли на дороге купцы у разбитой кареты и привезли в деревню, староста отдал меня тетке Ите на воспитание. У них детей своих нет, вот я у них и жила до…

Тут она опустила голову, хрупкие плечи вздрогнули.

— Не плачь, леди Келли, — поспешила к ней Жени, приобняла, зашептала что-то на ушко, и девочка продолжила:

— Тетка Ита отдала меня солдатам, когда те пришли к нам и стали забирать кур и поросят. Променяла на поросенка. В деревню я не вернусь. Для всех сейчас я бесчестная… женщина.

Последние слова она прошептала, но я услышал, и возразил:

— Не стоит так говорить о себе. Разве ты украла или убила, обманула кого-то? Это с тобой поступили подло. И чем скорее ты забудешь, тем лучше для тебя. Пройдет время, ты встретишь достойного мужчину, полюбишь его, родишь детей и будешь счастлива.

Девушка слушала, но скептически покачала головой, не поверила моим словам, а потом оживилась, будто что-то вспомнив, и спросила:

— Волосы! Госпожа Жени сказала, что вы расскажете мне про мои волосы.

— Это длинный разговор, и серьезный. Давай пересядем в кресла и поговорим.

Мы перешли к креслам у окна, что выходило на сад. Жаркий день приближался к концу, и с тенистых аллей тянуло прохладой.

Келли села, выпрямив спину, ладони положила на колени и подняла на меня внимательные зеленые глаза. Надо сказать, умные глаза.

— Ты ведь знаешь, что в нашем мире существует магия, — начал я, скорее не спрашивая, а утверждая. — Я вот маг, магистр некромантии, или если проще, магии смерти. Уверен, ты уже узнавала её приход по характерному сладковатому запаху, но этот запах неприятен. Некроманты ощущают, чувствуют смерть, могут управлять ею. И мою магию ты узнала, как и я твою. Не удивляйся, ты принюхивалась ко мне, когда я зашел в твою комнату. В тебе есть эта сила, а значит, придется учиться, чтобы управлять ею. Я как раз и учу таких магов, юношей и девушек, в академии. До поступления на обучение еще почти четыре месяца, за них ты успеешь подготовиться.

По мере того, как я говорил, эмоции на лице девушки менялись. Сначала появилось удивление, граничащее с неверием, потом промелькнула паника, а затем в широко распахнутых глазах застыло непонимание. Она явно не могла осознать то, что я ей сказал, поэтому продолжил:

— Ты маг-некромант, поэтому тебе надо учиться. Я подготовлю тебя к поступлению. Ты умеешь читать и писать?

— Умею. Наставница научила по травнику. Она говорила, что видит во мне силу, но определить какую, не могла, — потом она на минуту задумалась и спросила. — А того офицера … это я убила?

— Да, — я ответил. — Ты в минуту опасности выпустила магию смерти.

Говорить, что при инициации она лишила жизни еще шестерых мужчин и одну женщину, не стал. Келли этого не помнит, а лишний груз на её душу взваливать не стоит.

— А волосы? У всех некромантов белые волосы?

— Нет, — и мне пришлось рассказать про инициацию.

— Значит, вы тоже умирали? — поинтересовалась Келли.

— Да. На своем первом Рубеже. Гвардейцы не смогли сдержать тварей, они прорвались и напали со спины. Меня пронзили шипом, и я умирал. Моя магия не дала мне уйти за грань. Потом меня подобрали лекари и вылечили. Ну ладно, уже поздно. Иди, отдыхай, завтра еще поговорим.

Она встала, попыталась сделать книксен, от чего я чуть не рассмеялся, смутилась и почти выбежала из столовой, а я налил себе вина и задумался. Что-то не давало мне покоя в её рассказе. Да, точно! Её нашли у кареты! Не у телеги и повозки, а у кареты, а это значит, что её родителями были не крестьяне. Ведь я тогда сам сказал лавееру, много ли он видел крестьянок-некромантов. Надо подробнее узнать о том, где её нашли и есть ли свидетели того, что купцы говорили о своей находке.

Сердце опять защемило, вспомнился сын. Вот и он сгинул где-то. А ведь их ребенку сейчас, если он жив, лет шестнадцать, наверно, столько же, что и Келли. Это сравнение растревожило. А вдруг?! Он поможет Келли, а кто-то другой окажет помощь его внуку. Мир не без добрых людей, хотя к этой девочке он был жесток.

Надо нанять учителей. Негоже, если над ней начнут смеяться, над её незнанием и наивностью. Успеют ли они за четыре месяца? В этом году испытания в академию отложили на начало зимы из-за войны с тварями, еще не все преподаватели вернулись с Рубежа. Лекари почти все еще в полевых госпиталях. Некроманты и боевики отправлены королем на отдых, бытовики заняты строительством разрушенных застав и крепостей, да и захоронить погибших нужно, а их тысячи. И от останков тварей надо местность очистить, а то лето жаркое, может, и эпидемия какая-нибудь возникнуть.

Он вот тоже в отпуске, но дела не ждут. И в первую очередь — найти новых преподавателей взамен погибших. С утра напишу несколько писем тем, кого хотел бы видеть на своей кафедре. И надо поручить экономке начать поиски учителей для Келли.

Келли

Я была просто потрясена тем, что сказал лорд Танатос. Маг смерти! Но я в себе ничего не чувствую, никакой силы. И не могла представить, что значит учиться в академии. Заснула с мыслью, что я лезу со своими крестьянскими мозгами туда, куда лезть мне не следует.

Утро началось для меня, как всегда, рано. Проснулась от пения птиц за окном, а вот в доме стояла тишина. Конечно, в таком дворце коров не держат. Вчера посмотрела, когда спускалась по каменной лестнице со второго этажа на первый, король, наверно, в таком же живет. Кругом богатые ткани, ковры, картины, блестящие светильники. На потолке даже узоры расписные. Это же целый замок, хотя замков я тоже никогда не видела.

Лежать не стала, что зря бока мять. Умылась, оделась, расчесала волосы, опять удивляясь их белизне. Лицо моё сейчас выглядит как-то по-другому, это, наверно, от того, что зеленые глаза в обрамлении каштановых волос смотрелись не такими яркими, а сейчас они стали насыщеннее, и кажутся больше.

От безделья слонялась по комнате, смотрела в окно, но выйти боялась. Куда идти не знала, а сунуться в неположенное место боялась. Сегодня я чувствовала себя лучше, слабости в ногах уже не было, вот только беспокойство за свою судьбу не покидало. Я продолжала опасаться хозяина дома. Во-первых, он был мужчиной, а это уже напрягало, во-вторых, странной была забота этого холодного с виду человека о безродной девчонке. Правда, он сказал, что маг должен помочь магу, но какой из меня маг?! Пока, никакой.