Театр теней - Клиффорд Саймак

Дункан Гриффит присел на корточки возле портативной атомной плиты, протянув руки к желанному теплу.

— Переселились на планету Четыре,— заявил он с самодовольной уверенностью.— Здесь не хватало жизненного пространства, вот они и отправились туда и встали там лагерем.

— А горные работы вели на двух других планетах,— продолжил Тэйлор не без иронии.— Добывали остро необходимую руду.

Лоуренс, подавленный, ссутулился.

— Одно не дает мне покоя,— сказал он,— Мысль о том, что же кроется за всеми загадками, что гонит целую расу с родной планеты на чужую и зачем потрачена такая бездна времени на превращение родной планеты в машину,— Он обернулся к Скотту: — Ведь правда, нет никаких сомнений: это не что иное, как машина?

Скотт покачал головой:

— Не всю же ее мы видели, сам понимаешь. Тут нужны годы, а мы не в состоянии швыряться годами. Однако мы почти уверены: это машиномир, покрытый слоем механизмов высотой в двадцать миль.

— К тому же механизмов бездействующих,— добавил Гриффит.— Жители этой планеты отключили все механизмы, изъяли все свои записи и все приборы, укатили и оставили пустую скорлупу. Точно так же, как покинули город на планете Четыре.

— Или же отовсюду были изгнаны,— уточнил Тэйлор.

— Нет, никто их не изгонял,— решительно возразил Гриффит,— Во всей системе нет следов насилия. Никаких признаков поспешности. Здешние обитатели не торопились, уложили все свое добро и не забыли ни единой мелочи. Ни одного ключа к тайне. Где-то же были чертежи. Нельзя строить и нельзя эксплуатировать такую махину, не располагая каким-то подобием карты или плана. Где-то должны храниться записи — ведь фиксировались же производственные результаты этого машиномира. Однако мы ведь их не нашли! Это потому, что их увезли при отъезде.

— Не всюду же мы искали,— буркнул Тэйлор.

— Мы нашли помещения архивов, где, по законам логики, все это должно храниться,— возразил Гриффит,— однако не нашли орудий производства, не нашли ни единой записи и вообще ничего такого, что хоть косвенно намекало бы на чье-то былое присутствие.

— А вот ящики вверху, на последнем горизонте,— вспомнил Тэйлор.— Ведь если рассуждать логически, это место само собой напрашивается на обыск.

— Мы их встряхивали,— заметил Гриффит,— все пустые.

— Все, кроме одного,— настаивал Тэйлор.

— Я склонен верить в твою правоту, Дунк,— сказал Лоуренс,— Здешний мир покинут, обобран и брошен на съедение ржавчине. Вообще-то мы могли догадаться, как только обнаружили, что он беззащитен. Разумные существа предусмотрели бы какие-то средства обороны — скорее всего, автоматические,— и если бы нас не хотели впускать, мы бы здесь никогда не очутились.

— Окажись мы поблизости в ту пору, когда этот мир функционировал,— поддержал Гриффит,— нас бы разнесло вдребезги, прежде чем мы его бы хоть одним глазком увидели.

— Пожалуй, великая была раса,— задумчиво сказал Лоуренс.— Одна лишь экономика такой планеты способна любого бросить в дрожь. Чтобы создать такую планету, надо было веками затрачивать на это рабочую силу всей расы целиком, а создав, надо было веками держать планету-машину на ходу. Это означает, что местное население тратило минимум времени на добывание пищи и производство миллионов вещей, употребляемых в быту.

— Они упростили свой образ жизни и свои нужды,— сказал Кинг,— сведя все к самому необходимому. Одно уже это само по себе — признак величия.

— Притом же они были фанатики,— высказался Гриффит,— Не забывайте этого ни на миг. Подобный труд по плечу лишь тем, кто одержим всепоглощающей, слепой, однобокой верой.

— Но зачем? — удивлялся Лоуренс.— Зачем выстроили эту махину?

Все промолчали, только Гриффит тихонько хмыкнул.

— Даже ни одного предположения? — подзадорил он,— Ни одной осмысленной гипотезы?

Из тьмы, окутывающей крохотный кружок света от включенной плиты, медленно поднялся высокий человек.

— У меня есть гипотеза,— сознался он.— Вернее, мне кажется, я знаю, в чем тут дело.

— Послушаем Скотта,— громогласно объявил Лоуренс.

Математик покачал головой:

— Нужны доказательства. Иначе вы заподозрите, что я рехнулся.

— А доказательства отсутствуют,— скептически заметил Лоуренс.— Нет здесь доказательств чего бы то ни было.

— Я знаю место, где есть доказательство,— не утверждаю с уверенностью, но, возможно, оно там есть.

Все сидящие тесным кругом возле плиты затаили дыхание.

— Помнишь тот ящик? — продолжал Скотт,— Тот самый, о котором только сейчас упоминал Тэйлор. Тот, где что-то гремело при встряхивании. Тот, который нам не удалось открыть.

— Мы по-прежнему не можем его открыть.

— Дайте мне инструменты,— попросил Скотт,— и я открою.

— Это уже было,— мрачно сказал Лоуренс,— Мы уже проявили бычью силу и ловкость, открывая тот злополучный люк. Нельзя же все время применять силу при решении задач. Здесь не сила нужна, а понимание.

— По-моему, я знаю, что там гремело,— гнул свое Скотт.

Лоуренс промолчал.

— Послушай-ка,— не унимался Скотт.— Если у тебя есть какая-нибудь ценная вещь, которую ты хочешь сберечь, что ты с ней делаешь?

— Да в сейф кладу,— не задумываясь, ответил Лоуренс.

В длинных мертвых пролетах исполинской машины воцарилось молчание.

— Нет и не может быть надежнее места,— снова заговорил Скотт,— чем ящик, который не открывается. В таких ящиках хранилось что-то исключительно важное. Но одну вещицу хозяева планеты забыли захватить — где-то они недоглядели.

Лоуренс медленно поднялся с места.

— Достанем инструменты,— сказал он.

…Внутри оказалась продолговатая пластина, весьма заурядная на вид, с симметрично пробитыми отверстиями.

Скотт взял ее в руку, и рука его задрожала.

— Надеюсь, ты не разочарован,— горько сказал Гриффит.

— Ничуть,— ответил Скотт.— Именно это я и предполагал.

Все дожидались продолжения.

— Не будешь ли ты любезен…— не вытерпел Гриффит.

— Это перфокарта,— пояснил Скотт.— Ответ некой задачи, введенной в вычислительную машину.

— Но мы ведь ее не расшифруем,— огорчился Тэйлор.— Никакими силами не установишь, что она означает.

— Ее и незачем расшифровывать,— усмехнулся Скотт,— Она и так рассказывает, что здесь такое. Эта машина — весь мир в целом — представляет собой вычислительное устройство.

— Что за бред! — воскликнул Баклей.— Математическое…

— Не математическое.— Скотт покачал головой,— По крайней мере, не чисто математическое. Нечто более значительное. Логическое, по всей вероятности. Возможно, даже этическое.