Старое пианино - Ирина Лазарева

— Да, я изучил тебя давно, когда ты еще не был со мной знаком.

Максим продолжал пристально разглядывать собеседника, выражение его глаз постепенно менялось, в них заиграли веселые искорки, угрюмая недоверчивость, раздражение растаяли, уступив место любопытству.

— Послушай, Михалыч, — сказал он уже с улыбкой, — все хочу спросить — что у тебя за странный прикид?

— А что? — искренне удивился тот и подошел к зеркалу. — Чем плохо? Вроде, приличный костюм. И внешность неброская. Вид солидный, что и требовалось.

— Так ведь жарища, и лес кругом, надел бы футболку, треники что ли… А кольца, камни зачем? Ты что в гости на Рублевку собрался? Да и там засмеют, учти на будущее.

— Откуда ж мне знать? — вздохнул Сила Михалыч. — Я здесь давно не бывал. Слышал, что встречают по одежке, вот и обрядился. Самому тошно.

— Ладно, пошли, покажешь, где я буду спать. Только чур — телефон мне оживи, я сам его буду отключать, когда потребуется. По рукам?

— По рукам, — согласился Михалыч.

Ночь прошла спокойно. Впрочем, Максим так вымотался, что спал как убитый. Бродят ли ночью по дому привидения, он не узнал, но почему-то присутствие Силы Михалыча вселяло в него спокойствие. Что-то крепкое, основательное исходило от этого крепыша с детской улыбкой. Была в нем удивительная харизма, несмотря на потешную внешность, и уж совершенно бесспорно, что при необходимости он мог проявить настоящий деспотизм, и тогда совсем не казался смешным.

Убедиться в этом Максиму пришлось очень скоро.

Не успел он проснуться, ознакомиться с ванной комнатой — роскошной, надо признать, — как со двора послышался шум подъезжающих машин, захлопали дверцы, затем раздались громкие мужские голоса; среди них выделялся баритон Ярика. Группа воинственно настроенных мужчин собралась перед парадным входом. Не дожидаясь штурма, Максим сбежал по лестнице и вышел наружу.

Ярик, помимо обретших разум телохранителей, привез с собой двух милиционеров.

При виде Максима он радостно вскрикнул и кинулся к нему с распростертыми объятиями:

— Слава богу! Ты как, в порядке? Они ничего тебе не сделали? Напугал же ты меня, брат…

— Вы — Максим Смирнов? — казенным тоном обратился к пианисту сержант милиции.

— Он самый, — подтвердил Максим.

— К нам поступило заявление от Фомичева Ярослава Кузьмича, что вас похитили. Вы подтверждаете факт вашего похищения?

— Ни в коем случае, — улыбнулся Максим. — Никто меня не похищал. В этом доме я нахожусь добровольно.

— Добровольно?! — загудел Ярик. — А то, что охранников оболванили, как называется? Где этот Кашперовский? Я ему ноги пообломаю.

Сила Михалыч, как нарочно, появился в дверях. Максим посмотрел на него и чуть не прыснул. Михалыч, видимо, прислушался к совету и облачился в тренировочные штаны и футболку необъятных размеров — где только ее раздобыл, — будто мешок надел, оттого стал выглядеть еще толще и забавнее. От украшений освободился, только часы на руке оставил.

— Вот он! — злорадно гаркнул Ярик. — Это он напустил порчу на ребят. Вы только взгляните, настоящий скоморох! Дешевый фокусник с ярмарки.

Служители закона проследили направление, указанное обвинителем, но определенно никого не увидели, судя по их недоуменной реакции.

— Ты кого-нибудь видишь? — спросил один другого.

Напарник покачал головой с многозначительной ухмылкой.

— Пить надо меньше, гражданин Фомичев, — посоветовал сержант.

Милиционеры сели в служебную машину и укатили.

Ярослав остался с разведенными руками, в тяжкой растерянности.

— Паша, что происходит? Либо менты прикидываются, либо мозги у них набекрень. Хоть вы задайте перцу негодяю.

— Не понимаю, кого вы имеете в виду, Ярослав Кузьмич. — Павел и охранники озадаченно переглянулись.

— Опять крыша поехала? — рассвирепел Ярик и повернулся к Михалычу. Тот весело ему подмигнул. — Ну все, паршивец, ты меня достал. Закопаю собственными руками! — пообещал Ярослав и ринулся всей своей внушительной массой на низенького «паршивца». Но всего в каких-нибудь двух шагах от обидчика вдруг поскользнулся, мелькнул ногами в воздухе и приземлился могучим задом на мраморный пол портика.

— Здесь надобно ходить с осторожностью, — назидательно произнес над ним Сила Михалыч. — Нашел на Леонида Ефимыча упрямый стих — выкладывать крыльцо мрамором. Я его не раз предупреждал: поотбивают себе копчики дорогие гости.

— Максим, — простонал Ярик. — Едем отсюда. Помоги мне дойти до машины.

Максим присел рядом на корточки:

— Я не поеду. Мне придется задержаться на неопределенное время. Так надо. Отмени все концерты. Как только будут новости, я тебе сообщу.

— Хочешь меня доконать, да? У меня, к твоему сведению, может, и вправду копчик сломан, мне медицинская помощь нужна, а ты жестоко издеваешься над другом.

— Вставайте, Ярослав Кузьмич, на сей раз пронесло, обошлось без переломов, — успокоил Сила Михалыч. — Лучше проявите благоразумие и уезжайте.

— А вот не стронусь с места! Не уеду без Смирнова, хоть режьте! — заявил Ярик и вытянулся во весь рост на полу, руки сложил на груди и застыл, придав лицу выражение полной непричастности к происходящему.

— Ну так оставайтесь, я не возражаю, — миролюбиво согласился Сила Михалыч. — Хлопот с вами будет много, с другой стороны поддержка ваша может оказаться весьма полезной. На самом деле, Ярослав Кузьмич, я отношусь к вам положительно — за то, единственно, что вы искренне привязаны к Максиму Евгеньевичу, хоть и не в силах не приворовывать. Однако я согласен простить вам эту скверную слабость, учитывая другие достойные свойства вашей натуры. Охранников отправьте в Москву, их услуги вам здесь не понадобятся.

Ярослав завел глаза кверху и недоверчиво следил за перемещениями Силы Михалыча — тот ходил у него над головой.

— Решайся, Ярик, пока Михалыч не передумал, — подбодрил Максим. — Закончу здесь свои дела, потом уедем вместе. А раньше даже не проси, бесполезно.

— Ладно, что с тобой поделаешь, — заворочался на полу Ярик. — Только учти: по твоей милости мы разоримся. Что за блажь на тебя нашла? Придется звонить, отменять концерты. Представляю, сколько дерьма мне придется проглотить.

— Скажи, что я заболел, имею право?

Телохранители, так и не разглядев, с кем разговаривал шеф, поехали по его приказу за вещами в отель, а после того, как чемоданы были доставлены владельцам, отбыли в Москву. Последнее распоряжение вызвало недовольство Павла, но спорить с Яриком не приходилось.

Василий подогнал уазик, бывший в хозяйстве лесничества, с тем, чтобы ездить за покупками в ближайший гастроном. Выяснилось, что для Василия проживание в усадьбе дело привычное. Раньше он часто наведывался к Веренским ради встреч с Лизой, теперь же, когда случилось несчастье, не раз коротал время с безутешным отцом. Василий готов был оказывать любую посильную помощь лишь бы вернуть девушку в реальный мир.