Галактический Консул - Евгений Филенко

— Ну, ты в порядке, звездоход! — заметил он.

Костя вспыхнул от удовольствия, хотя под ровным шоколадным загаром его румянец, по счастью, не был виден. Звездоходами асы называли только равных себе.

— Я не помню, — пробормотал он, смешавшись.

— Что — не помнишь?

— Ну… насчет курорта. Гипноблокада.

— Естественно, — усмехнулся Грачик. — Потому что никакой там не курорт.

— Много бы я дал, чтобы мне хотя бы намекнули, что со мной было за эти месяцы, — признался Костя.

— «Кто умножает познания, умножает скорбь», — провозгласил Грачик. Это самое популярное изречение Екклесиаста… А была психодинамическая тренировка. Планета Аид по природным условиям весьма сходна с лапушкой Землей. Берется желторотый птенчик, помещается в условия дикой природы и предоставляется самому себе. Ну, разумеется, кое-что мы заранее вкладываем в его пустоватую головенку. И вот все его чувства, а также древние инстинкты, в цивилизованном состоянии заторможенные, понемногу раскрываются во всем своем великолепии. А тут мы еще напускаем на него строго дозированные количества разнообразных невзгод и напастей, чтобы он означенные чувства развивал и совершенствовал. И вместо птенчика с полигона уходит гордый орел. Вроде тебя.

— Орел! — фыркнул Костя, с любопытством разглядывая диковинную тварь, мирно дремавшую под столом.

— Нравится? — спросил Грачик. — Это биотехн, одна из последних наших моделей. Сотворен на биологической основе волка и, ты не поверишь, овцы. То-то взбеленился бы дедушка Крылов!.. Питательное мясо, куча полезных охотничьих инстинктов с перехлестом в телепатию. А сама идея почерпнута из старых книг о межзвездных путешествиях. Мы его назвали «блайндхаунд Шекли». Чарли! — позвал он. — Чарли, поганец!

Биотехн равнодушно передернул ушами, не поднимая морды.

— Спит… Ну, ты хотя бы чувствуешь себя орлом, Кратов? Или тебе по-прежнему хочется чирикать и прятаться под крылышко к мамочке?

Костя прислушался к себе.

— Ничего не замечаю, — ответил он. — Все мои прежние качества при мне. И новые шрамы имеются. А вот насчет новых свойств как-то сомнительно.

— Шрамы скоро сойдут, — заверил Грачик. — А знаешь, какую категорию решено тебе присвоить по результатам тренировки?

— Девяносто восьмую, — робко съязвил Костя.

— Не угадал, звездоход. Третью! Как и мне. И выше, чем у деда Михеича. Помнишь деда?

Все лицо Кратова пылало. Слова Грачика доносились до него откуда-то из-за розового сладостного марева.

— Теперь ты — звездоход девяносто девятого класса третьей категории. И мы станем учить тебя быть хорошим звездоходом. И, держу пари, научим!

— Прямо не верится, — наконец выдавил Костя.

— Что научим?

— Нет… В третью категорию не верится.

— Он не верит! — воскликнул Грачик. — А три месяца назад ты на этом самом месте верил совсем другому… Может быть, хочешь сыграть в ту игру, что предложил тебе тогда дед Михеич?

— Он меня подловил, — улыбнулся Костя. — Знал, что я нападу немедленно. Соблазн отомстить за Ущелье Звигов был велик. Хотелось доказать вам и себе самому, что тот провал случаен. И, вдобавок, у обороняющегося реакция всегда сильнее обострена, чем у нападающего… А где он сейчас?

— Ушел, — сказал Грачик. — Попросился в отставку. Теперь, пока мы его не отговорили, я — местоблюститель.

— Что-то произошло?

— Да, — с неохотой промолвил Грачик. — Понимаешь… На полигонах вроде Аида курсанты по сути людьми не являются. После гипноблокады они трансформируются в человекоподобных разумных существ, которые в силу тяжелого характера не терпят соперников. Мы добиваемся этого искусственно, возбуждая в них черты ярых индивидуалистов. С одной стороны, таковы условия игры: если парни начнут объединяться в кланы, как того требует человеческая основа, то с их-то способностями сам черт им не брат, и чихали они тогда на все фокусы наших полигонов! Но каждый должен пройти свой путь в одиночку… А с другой стороны, приходится решать задачу их разъединения. Мы уж и так стараемся изолировать их друг от друга. И водобоязнь внушаем, и страх высоты, а все не получается: курсантов много, а полигонов раз-два и обчелся. И если они все же сцепятся, то мы вмешиваемся через посредство роботов-надсмотрщиков. И, как правило, разгоняем драчунов. Но недавно одна парочка, поправ-таки взаимную неприязнь, совместными усилиями исхитрилась вывести робота из строя. Поставили бедного в положение Буриданова осла и, пока он мотал башкой, мигом выхлестали ему видеорецепторы. А потом безнаказанно выяснили отношения. Один из курсантов едва не погиб… Вот наш дедуган и принял всю вину на себя.

— И что, Аид закрыли?

— Ну, зачем же, — проговорил Грачик. — И при чем здесь Аид? У нас несколько таких полигонов… Просто мы вынуждены впредь использовать более надежные средства контроля. А то старые, как выяснилось, не имеют защиты от элементарных логических задачек…

— Пуфф! — сказал Костя и бережно ткнул Грачика пальцем в живот.

— Что? — переспросил тот.

— Вы убиты, — пояснил Костя, светясь от счастья. — Можно мне съесть вас, переварить и удалить из организма?

Грачик захохотал и снова тряхнул его за плечи.

— А хочешь в Ущелье Звигов? — предложил он. — Проведать старичков?

В ущелье стояла тишина. Полное безветрие, бестравье и безлесье. И коварный галечник между серыми пористыми скалами был на прежнем месте.

Кратов вслушивался в тишину. И с каждой секундой она все больше рассказывала ему.

Он разулся, сцепил ботинки застежками и поставил возле входа в ущелье. Достал фогратор и положил рядом. Расстегнул куртку и, аккуратно свернув, оставил здесь же. При этом не упустил случая полюбоваться на свои благоприобретенные роскошные шрамы. Затем закатал штанины выше колен.

И двинулся вперед.

Сделав десяток шагов — галечник держал его, не елозил, не поскрипывал, — Кратов отчетливо увидел воронку, прикрытую звижьей паутиной и присыпанную сверху камушками. Она была устроена по-новому, не так, как три месяца назад. Известно, что психомодели живут собственной, мало кому понятной и уж совершенно непредсказуемой квазижизнью…

Он старательно обошел воронку по краю.

Все это время два звига следили за ним из-за скал, и он чувствовал их присутствие, ловил их тупые, жадные мысли. Кажется — даже слышал, как они облизывают и без того мокрые губы и глотают слюни. Он знал, что звиги нападут на него, когда до конца пути останется какая-то пара шагов.

Поэтому он без разбега, с места, взлетел в воздух за полшага до того, как звиг-сюзерен прыгнул на него — точнее, на то место, где ожидал свою жертву.

Но Кратов благополучно приземлился на обе ноги за контрольной чертой, где кончалась психомодель, и потопал за ботинками и курткой. А звиг промахнулся и угодил в собственную воронку.