Воспитание драконов - Брайан Дэвис

Бонни тяжело вздохнула. За две недели, что она провела в этой школе, ребята извели ее вопросами о рюкзаке: «Почему он такой большой? Почему ты его никогда не снимаешь? Чем ты его так набила? Что ты там прячешь?» Раньше ей всегда удавалось отшутиться, но теперь это становилось все труднее. Нужно рассказать директору правду.

— У меня… у меня горб на спине. И если я сниму рюкзак, то все это увидят.

— И это тебя смущает, — заключил доктор Уиттиер. Бонни опустила голову и еле слышно проговорила:

— Да, смущает.

Мгновение оба молчали. Бонни стояла, опустив голову и боясь представить, какие ужасы доктор Уиттиер воображает о ней. Потом она взглянула на него сквозь слезы и снова вытерла глаза платком.

— Я знаю, что на это не стоит обращать внимания, но я…

— Ах нет, — перебил доктор Уиттиер. — Не беспокойся, я прекрасно тебя понимаю. Когда я был в твоем возрасте, я носил рубашки только с длинными рукавами, чтобы скрыть уродливое родимое пятно на руке. — Он закатал рукав, обнажая темно-бурую отметину на внутренней стороне предплечья. По форме родинка отдаленно напоминала трефовую масть, как на игральной карте, но была очень яркой, будто шрам от ожога, а не родимое пятно.

— Ну, это не так страшно, — сказала она нарочито сочувственным тоном. — Обычная родинка.

— Верно. Но когда я был подростком, то ужасно стеснялся.

Бонни отвернулась, угрюмо уставилась в пол и прошептала в ответ:

— У меня все гораздо хуже.

— Не переживай, Бонни. Я не прошу тебя показать. Я поговорю с учителями, чтобы они тебя защищали, если что.

Бонни только кивнула, зная, что распространение слухов до добра не доведет. Одна мысль, что все начнут сплетничать о ее уродстве, вызывала у нее ужас.

Доктор Уиттиер махнул рукой в сторону кабинета, куда отводили провинившихся.

— Посиди там до звонка, а потом пойдешь на следующий урок.

Бонни снова кивнула и побрела, шаркая ногами и повесив голову с длинной косой, лежащей на груди, в соседний кабинет. Коса, заплетенная белыми и светло-коричневыми лентами, была уже не такой аккуратной, как утром, да и Бонни тоже чувствовала себя измученной, бессильной и подавленной.

Пока она шла, она спиной ощущала на себе взгляд доктора Уиттиера. Что было у него на уме? Она знала, что одета она хоть и не по последней моде, но чисто и скромно, так что не одеждой привлекала его внимание. Когда она обернулась, директор мигом повернул голову. Он следит за мной!

Зайдя в кабинет, она стала тайком подглядывать сквозь дверное стекло. Доктор Уиттиер обогнул стол и прошел в библиотеку — смежную с кабинетом каморку. Вскоре он вернулся, неся какую-то папку, которую положил на стол. Не успел он усесться обратно, как в кабинет вразвалочку вошел Адам Ларк. Нахал держал руки в карманах, небрежно вскинув голову. Бонни придерживала дверь ногой, чтобы не только видеть, но и слышать.

— Миссис Робертс сказала, что вы меня вызывали, — произнес Адам.

Доктор Уиттиер сцепил руки поверх папки на столе. Его глаза сузились, он подался вперед, чтобы рассмотреть выражение лица Адама. На лице у того багровела ссадина, щека раздулась, точно у хомяка.

— Ты видел, что в рюкзаке у Бонни?

Адам мотнул головой:

— He-а. Только начал открывать «молнию», а она как врежет. Увидел только какой-то кожаный ремень.

— Хмм. Кожаный, говоришь?

Большой пузырь из жвачки надулся и лопнул на губах Адама.

— Ага. Можно мне теперь идти? Вы поймали Бонни с поличным, а мне нужно идти домой и делать домашнее задание.

Доктор Уиттиер глубоко вздохнул.

— Да, я знаю. Я видел твои оценки. — Он задумался на секунду, но потом жестом велел Адаму убираться. — И не показывайся раньше срока!

— Ладно, док. — Надув и щелкнув еще один большой пузырь из жвачки, Адам вышел из кабинета.

Доктор Уиттиер покачал головой и открыл папку, лежавшую перед ним на столе. Взяв карточку размером с фотографию, он стал напряженно всматриваться. Затем положил ее обратно и принялся перелистывать стопку бумаг в папке.

«Может быть, это мое личное дело? — подумала Бонни. — Интересно, что он там ищет? Ему уже известно, что я живу у приемных родителей, но что еще в этой папке?»

Директор подчеркнул что-то на странице и пододвинул к себе телефон. Стал нажимать кнопки, заглядывая в бумагу. Подождал немного, отстукивая карандашом по столешнице, и заговорил:

— Алло, это доктор Уиттиер, директор средней школы Кастлвуда. Меня интересуют сведения о девочке, которая находится в вашей базе детей-сирот… Бонни Сильвер… Верно… Когда?.. А откуда она родом?.. Да, я понимаю… Я приеду лично с документами. Пожалуйста, подготовьте данные. Спасибо. До свидания.

Это мое личное дело! И он все обо мне вынюхивает!

Доктор Уиттиер положил трубку и сложил бумаги вместе. Когда он поднялся, Бонни аккуратно прикрыла дверь и шмыгнула за парту. Она села, наклонившись вперед, чтобы мог поместиться рюкзак, и уставилась в одну точку прямо перед собой. Уголком глаза она заметила, как доктор Уиттиер заглянул через стекло.

Дззззыынь!

Бонни аж подскочила на месте, заслышав звонок с урока. Доктор Уиттиер больше не подглядывал. Выйдя из комнаты, она увидела, что он сидит за своим столом. Тихо затворив за собой дверь, она вопрошающе подняла брови:

— Можно мне теперь идти?

Доктор Уиттиер сложил руки на папке:

— Да-да. Конечно.

Бонни вышла из кабинета и зашагала по коридору, но раздавшийся позади звук закрывающейся двери заставил ее обернуться. Это уходил доктор Уиттиер. Держа под мышкой папку, он торопливо захромал в другую сторону.

Бонни покрылась ледяным потом, будто за шиворот ей опустили не меньше десятка снежков. Она стояла в полной растерянности. Мысль о том, что об ее уродстве теперь все узнают, буквально парализовала ее. Да, ей было страшно. Она так долго хранила тайну, и пусть бы это белый рыцарь ехал рядом на своем скакуне и бросил бы свет правды на ее секрет, готовый защищать ее во что бы то ни стало. Но что, если ее тайну узнал враг? Темный рыцарь, который разоблачит ее перед всеми?

Было слишком много загадок, слишком много намеков, и доктор Уиттиер был похож на человека, несущего миссию. Но на чьей стороне? На стороне света или тьмы?

Гэндальф явно решил, что на сегодня с хозяина хватит, и вырвался из хозяйских объятий. Билли поглядел, как он выскочил в коридор и поскакал вниз по лестнице, самодовольно поводя пушистым хвостом, и позавидовал кошечьей свободе — ни тревог, ни забот. Миска всегда полна лакомств, спать можно на любой кровати, диване или на коленях. Не нужно раздумывать над тем, кто ты такой и кто твои родители.

Но для Билли все, что он раньше знал, было вдруг отброшено, точно грязный наполнитель из кошачьего туалета, и даже пол у него под ногами, казалось, крошится под бременем его проблем. Мысли крутились в голове, точно торнадо в Канзасе. Он заплутал в коридорах собственного сознания, будто в каком-то зеркальном лабиринте, какие бывают на праздничных ярмарках. Он повернулся к двери, готовый спуститься вниз и потребовать у родителей объяснений, но потом остановился, испугавшись того, чем это может обернуться.