Фамильный оберег. Отражение звезды - Ирина Мельникова

Она шмыгнула носом, смахнула слезы и глянула в сторону озера. Луна скрылась за облаками, и лунная дорожка исчезла. Но ей послышался шорох крыльев. Из кустов взметнулась чья-то тень. Казалось, большая птица пронеслась над водой и растворилась в темноте. «Хыс-хылых», – мелькнуло в голове. Но откуда здесь взяться фламинго?

– Успокойся! – голос Таис вернул ей ощущение реальности. – Сейчас Каскар подъедет на мотоцикле. Хуртаях ждет нас.

И правда, через мгновение раздался треск мотора, из-за юрты вырвался ослепительный луч света. Следом возник Каскар на железном коне о трех колесах. Запахло бензином, а Каскар весело прокричал:

– Залезай!

Все еще ощущая качание под ногами, Татьяна медленно подошла к мотоциклу и, отвергнув предложение сесть в коляску, устроилась за спиной Каскара. Таис с каким-то узлом в руках заняла место в люльке.

И они помчались через степь, подпрыгивая на кочках и выбоинах. Мелкие камешки летели из-под колес, ветер бил в лицо. Татьяну переполняло счастье. Обхватив Каскара за талию, она не верила, что все это происходило с нею. Но ноги ощущали тепло нагретого металла, она чувствовала напряжение в коленях и жесткое сиденье, на котором ее подбрасывало, когда колеса попадали на камень или в ложбинку. Ей захотелось вдруг закричать во все горло или запеть, но она побоялась разрушить охватившее очарование, разбудить степь и сдержала этот порыв.

Ехали они около часа, наверно. Сопки подступили совсем близко, а степь перешла в узкую долину, заросшую мелким кустарником и густой травой. Луна скрылась за облаками. Иногда ее свет прорывался сквозь редкие прорехи, и на мгновение все вокруг принимало серебристо-пепельный оттенок. Мотоцикл мчался все дальше и дальше, разрезая темноту лучом света. Мелькали метелки трав, березовая поросль. Но вскоре степь снова раздалась вширь. Справа сверкнула гладь реки. Стало холоднее, и Татьяна пожалела, что не надела теплую куртку.

Наконец они остановились.

– Приехали! – сказал Каскар и помог ей сойти с мотоцикла. Таис, кряхтя, вылезла из люльки самостоятельно.

Татьяна в недоумении огляделась. Справа – все та же река. Совсем не Абасуг. У́же и, судя по каменистым перекатам, на которых глухо шумела вода, мельче. Они стояли на поляне, в конце которой на небольшом возвышении виднелся одинокий камень.

– Вот она, Хуртаях, – тихо сказал Каскар. – Мне к ней не стоит приближаться, а ты иди!

И она пошла как ни в чем не бывало, разве что медленнее, чем раньше. Таис уже возилась возле каменного идола, кажется, разжигала костерок. Татьяна приблизилась к тому, что здесь называли Хуртаях. Вспыхнуло пламя, осветив грубо высеченное женское лицо. Черты его едва обозначены: слегка раскосые глаза, широкий плоский нос, приоткрытый рот… Грудь, выпуклый живот… И какие-то знаки, похожие на древние руны. Среди них Татьяна разглядела солярный круг и что-то похожее на дерево с устремленными вверх ветвями… Обыкновенная каменная баба. Нечто подобное она видела в степях Таврии. Правда, тамошние идолы были приземистее, и груди у них – чуть ли ни до земли.

Таис приблизилась к Хуртаях, обвела вокруг нее тлевшей веточкой можжевельника, затем то же самое проделала над головой Татьяны. Помазала идолу губы жиром, поставила у подножия две чашки – одну с молоком, во вторую плеснула водки из бутылки, которая хранилась у нее за пазухой. И все время что-то приговаривала, то ли умоляя, то ли упрашивая. Потом отошла, присела на корточки возле костра и закурила трубку. Татьяна стояла, не зная, что делать. Старуха плеснула из бутылки в костер. Пламя весело вспыхнуло, старуха довольно крякнула и приложилась к бутылке. Сделала пару глотков и протянула ее Татьяне, обтерев горлышко подолом платья.

– Пей! – приказала.

Татьяна не посмела ослушаться. Торопливо глотнула и закашлялась. Это была не водка, а крепчайший самогон. Она поискала глазами, чем бы закусить. Горло горело, но по телу пошло тепло, и дыхание восстановилось.

– Подойди к Хуртаях, – сказала Таис. – Поклонись ей и спроси о том, что для тебя важно. По пустякам она не говорит.

Татьяна приблизилась к идолу. Коснулась пальцами неожиданно теплого камня – шершавого, с рыжими пятнами лишайников. Хуртаях, казалось, смотрела сквозь нее. На лице ее застыло довольное выражение. Отблески пламени отплясывали на грубо высеченном лице, и оттого оно казалось живым. Татьяна попыталась отнять руку, но та налилась тяжестью, а ладонь и пальцы пронзили тысячи иголочек, как при слабом разряде тока.

«Анатолий! – пришло вдруг в голову. – Где он сейчас? Наверняка видит десятый сон в своей палатке». И тотчас увидела его сидящим за длинным столом в той самой полосатой палатке. Возле разложены какие-то книги, толстые тетради, но он смотрел на экран ноутбука и улыбался. Что он там видел? И тут картинку словно развернуло в пространстве, и она разглядела на экране свою фотографию. С той самой, последней, выставки.

Подперев подбородок рукой, Анатолий курил и продолжал с задумчивым видом рассматривать фотографию. Затем закрыл ноутбук, затушил сигарету о дно пепельницы. Его лицо было совсем близко. Странное чувство охватило Татьяну. Скорее! Скорее! Нужно срочно увидеть его! Сказать что-то важное! Обнять!..

Сердце ее взволнованно билось. Татьяна потянулась к нему и… поняла, что обнимает Хуртаях. А в груди разливается новое чувство, которое она так долго сдерживала, таила от себя и от Анатолия в первую очередь. Зачем скрывала, чего боялась? Ей уже казалось нелепым, что он может любить другую. Взгляд, которым он смотрел на фотографию, был взглядом любящего человека. Без всякого сомнения! Ведь она не только увидела, но и почувствовала…

Она отошла от Хуртаях, присела на корточки возле Таис. Та улыбнулась:

– Вижу, хорошее увидела. Значит, так оно и будет! И у тебя, и у него! Хуртаях не обманывает.

Татьяна промолчала, но губы непроизвольно растянулись в улыбке. Ее слегка потряхивало от предчувствия счастья. Просто небывалого счастья! Она не задумывалась над тем, кого имела в виду Таис. Она и без того знала, что это чувство связано с Анатолием. Взаимное чувство!

– Бабушка Таис, – наконец, спросила она, – а почему Каскар не подошел к Хуртаях?

– Рано ему, да и парень он. Хуртаях больше женщинам помогает. Ты ведь спросила о том, в чем сама была не уверена. А теперь знаешь, что не ошиблась. По осени свадьбу сыграете, а следующим летом сыночка родишь.

Татьяна задохнулась от неожиданности. Ведь она даже не думала о замужестве, тем более о рождении ребенка.

– Сын у вас будет на него похожий, – продолжала Таис. – Не спрашивай, откуда знаю. Но перед рождением ребенка приезжай снова к Хуртаях, чтоб роды хорошо прошли.

«Какие роды? – хотелось воскликнуть Татьяне. – Все еще так неясно! С его женой, наконец!» Но поняла, что лучше не начинать эту тему. Пусть дольше продлится очарование! Теперь ей нечего бояться. И как удивится Анатолий, когда увидит ее без костылей. И очень обрадуется. Теперь она ни капельки не сомневалась, что он очень обрадуется!