Двойной расчет - Барбара Абель

— Но почему?! — воскликнула Люси, даже не заметив, с каким упреком посмотрел на нее муж. — Зачем ждать? Тебе же ничто не мешает поехать с нами! Нам нужно наверстать упущенное время, ведь правда, Ив?

Ив не отвечал. Было видно, что все это его сильно раздражает. Наконец он натянуто улыбнулся.

— Сэм и Жан завтра ужинают у нас. Я не уверен, что Анжела…

— Раз в жизни можно и отменить! — взмолилась Люси. — Они поймут, что у нас уважительные причины. Ну же, Анжела, ты согласна?

Новоиспеченная родственница в недоумении переводила взгляд с Ива на Люси. Задумавшись, она закурила сигарету, которую вытащила из пачки Ива. Затем, чтобы выиграть немного времени, достала из сумки потрепанный ежедневник.

— Я должна уточнить, — пояснила она, словно оправдываясь.

Предложение было соблазнительным. Она и вправду жила последние два месяца только ради этого дня. Наконец-то она увидит сестру! А теперь оказывается, что ее сестра должна завтра уехать… Жизнь пойдет дальше, будто ничего и не было. А что делать ей? Как жить дальше? Она вдруг почувствовала себя неуютно, ее накрыло чувство пустоты и тревоги.

— Как ты себе это вообще представляешь? Мы расстанемся прямо сейчас с обещанием увидеться через пару недель? — наседала Люси, пока ее сестра листала пожелтевшие страницы ежедневника. — Это же просто немыслимо!

Анжела решительно захлопнула ежедневник.

— Если Ив не против, я согласна. Но я хочу быть уверена, что не помешаю вам.

— Ты ничуть не побеспокоишь нас, Анжела! Ив работает целый день, и, пока дети в школе, я совсем одна. Мы сможем лучше узнать друг друга.

Анжела посмотрела на Ива, ожидая его согласия, и он был вынужден кивнуть. Ему пришлось это сделать.

— Прекрасно! Тогда я еду с вами.

— Замечательно! — восторженно, как маленькая девочка, воскликнула Люси.

Тема была закрыта, вечер шел своим чередом. Люси рассказывала о своей работе, о том, как решила ее бросить. Ив в конце концов тоже расслабился, заговорил о своей фотостудии, о том, как он доволен, что в состоянии самостоятельно обеспечивать семью.

К концу вечера атмосфера стала действительно непринужденной, дети заснули прямо на диване в кафе. Наступило время откровений. Анжела говорила о своем детстве сдержанно, скупо роняя слова, не скрывая того, что воспоминания приносят ей боль. Ее удочерила пара, у которой не было своих детей. В первые годы жизни девочку обожали и баловали, как принцессу, а потом случилось то, чего никто не ожидал. Ее мать, которой к тому времени было уже тридцать девять лет, обнаружила, что беременна. Это было настоящее чудо, счастье, в которое невозможно было поверить. Когда родилась Алиса, Анжела, как многие дети ее возраста в подобной ситуации, стала ревновать к новорожденной сестре. Она относилась к Алисе враждебно, и за это родители очень сердились на нее. Чуть позже у матери началась долгая послеродовая депрессия, она отказывалась заниматься ребенком, рождения которого так ждала. Отец, которого все это окончательно выбило из колеи, оказался совершенно не готов к такому повороту событий. Всю свою нежность он отдавал только что родившемуся ребенку, стараясь хоть как-то восполнить отсутствие материнской любви. Между Анжелой и удочерившими ее родителями разверзлась настоящая пропасть, которая со временем становилась все шире и шире. Когда мать наконец пришла в себя, она окружила Алису необыкновенной любовью и заботой, стараясь искупить свою вину перед ней. Анжела почувствовала себя лишней в семье, которую еще совсем недавно считала своей. Ее протест был мощным и яростным, и вскоре родители стали считать Анжелу гадким утенком, постоянно мешающим их безоблачному счастью. При первой возможности они отправили Анжелу в пансион, переложив заботу о ее воспитании на посторонних. Они считали, что с них достаточно. Конечно, было выбрано весьма достойное учебное заведение, гордившееся тем, что дает своим выпускникам великолепное образование, но, для того чтобы нормально развиваться, Анжеле не хватало главного — родительской любви. Девочка необыкновенно тяжело переживала из-за того, что родители фактически отказались от нее. От бесконечных страданий по этому поводу она стала совершенно дикой и неуправляемой. В пансионе справиться с ней не могли и отослали в интернат, а оттуда — в другой, третий. В конце концов Анжела попала в специализированное заведение для трудных подростков. Все эти годы она буквально ходила по лезвию бритвы, рискуя в любой момент пополнить ряды несовершеннолетних преступников. В девятнадцать лет, когда бурные школьные годы наконец остались позади, молодая девушка окончательно порвала с приемной семьей, которая отвергла ее.

— И ты до сих пор ничего не знаешь о них, ведь прошло целых семнадцать лет? — спросила Люси, у которой в голове не укладывалось, как можно ненавидеть отца или мать.

— Несколько месяцев назад я видела мать и сестру. Сразу после смерти отца… — Анжела помолчала, глядя вдаль. — Это было ужасно, — продолжала она. — Как раз тогда я только что узнала о тебе и потому была вдвойне зла на них за то, что они скрывали это от меня. В общем, наша встреча была настоящим кошмаром. Я решила раз и навсегда прервать с ними всякие отношения.

Искренний рассказ Анжелы очень растрогал Ива, у которого тоже было трудное детство, его отец сильно пил. Он стал рассказывать о том, что пришлось пережить ему в те годы, когда любой ребенок открыт, доверчив и живет в мире грез. Маленький Ив видел ссоры родителей, видел, как отец едва ли не каждый день бил мать. Однажды отец исчез, это было внезапно и необъяснимо. Он просто не пришел вечером домой, не пришел на следующий день. Вообще больше не пришел. Мать обратилась в полицию, но найти отца так и не удалось. Это потрясло Ива. Рана, нанесенная исчезновением отца, зарубцевалась только после того, как уже взрослым он прошел курс лечения у психотерапевта.

— А наша мать? Расскажи о ней.

— Мать? О ней, в общем-то, нечего сказать.

После этих слов в воздухе повисла пауза. Немного помолчав, Анжела вздохнула и стала рассказывать о той, которая подарила им жизнь. Это была несчастная, необразованная глупая женщина, лишенная каких бы то ни было моральных устоев и душевного тепла.

— Я приложила немало усилий и в конце концов нашла ее. Видела только один раз. Она жила совершенно одна в какой-то глуши под Орлеаном, в старом развалившемся доме, без водопровода и отопления. Эта женщина совершенно выжила из ума. Ей было тогда около шестидесяти, но выглядела на все восемьдесят. Я сказала ей, кто я, но она утверждала, что не является моей матерью. Можешь себе вообразить? Она заявила, что приходится матерью всему человечеству и что я такой же ее ребенок, как и все прочие. Я пыталась узнать, кто же наш отец. Оказывается, дьявол! Далеко же я продвинулась в своих поисках… Не знаю, давно ли она тронулась, но к тому времени, когда мы встретились, она уже утратила все человеческое, да и женщиной-то уже не была. Обо мне помнила смутно. О нас. Но для нее мы были детьми греха. Просто чокнутая, говорю тебе! Больше я ее не видела.

— Ты говорила, что она умерла.