История любви в истории Франции. Том 4. От великого Конде до Короля-Солнце - Ги Бретон

Благодаря Марии Манчини этот король впоследствии займется возведением Версаля, будет оказывать покровительство Мольеру и финансовую помощь Pacimv. Однако ей удалось не только преобразить духовныii мир Людовика XIV, но и внушить ему мысль о величии его предназначения.

«Королю было двадцать лет, — говорит Амедей Рене, — а он все еще покорно подчинялся матери и Мазарини. Ничто в нем не предвещало могущественного монарха: при обсуждении государственных дел он откровенно скучал и предпочитал перекладывать на других бремя власти. Мари пробудила в Людовике XIV дремавшую гордость; она часто беседовала с ним о славе и превозносила счастливую возможность повелевать. Будь то тщеславие или расчет, но она желала, чтобы ее герой вел себя, как подобает коронованной особе».

Таким образом, можно прийти к заключению, что Короля-Солнце породила любовь…

Сердце принцессы было принесено в жертву государственным интересам…

Франсис Тома

В течение многих месяцев Людовик XIV и Мария Манчини прогуливались рука об руку по садам Пале-Рояля, не обращая внимания на несколько иронические улыбки придворных.

Король любил впервые в жизни. Он вздрагивал при звуках скрипок, вздыхал лунными вечерами и грезил «о сладких объятиях» восхитительной итальянки, которая хорошела день ото дня.

Но Мария была целомудренной. Кроме того, честолюбивые мечты, еще не вполне ясные ей самой, подсказывали, что она не должна смешиваться с почти безымянной толпой любовниц юного монарха.

Однако она чувствовала смятение, оставаясь наедине с королем. Чувства ее не были спокойны; как признается она сама, «я ощущала, что во мне разгорается пламя».

Это мучило и тревожило девушку. Но, невзирая на голос природы, требовавшей своего, молодые люди были счастливы, когда внезапно «разразилась буря, которая унесла с собой сладостный покой этих дней»[26].

Действительно, при дворе начались разговоры, что король в скором времени женится на принцессе Маргарите Савойской, дочери Мадам Рояль[27].

Мазарини, желавший принудить Испанию подписать мир и закрепить его браком Людовика XIV с инфантой Марией-Терезией, предпринял чрезвычайно ловкий маневр: короля Испании следовало припугнуть, сделав вид, что свадьба с савойской принцессой — дело почти решенное. Естественно, истинных намерений Мазарини не знал никто, в том числе и Людовик XIV. Мария Манчини взволновалась необычайно.

Напротив, юный монарх встретил эту новость с полным спокойствием и попросил возлюбленную сопровождать его в Лион, где он должен был увидеться с Маргаритой Савойской…[28]

25 октября король покинул Париж вместе с королевой-матерью и многочисленной свитой. Кортеж состоял из двадцати карет, не считая телег, на которых везли ковры, кровати, покрывала, посуду и все прочее, без чего двор не мыслил своего существования. В целом это была чрезвычайно внушительная кавалькада, неторопливо продвигавшаяся вперед среди радостных кликов крестьян, сбегавшихся посмотреть на это диво с таким же энтузиазмом, как их правнуки, жаждущие взглянуть на участников велосипедного пробега Тур де Франс…

Стояла прекрасная осенняя погода, и Людовик XIV вскоре оставил карету, пересев на лошадь. Мария Маичини последовала его примеру, и они провели это путешествие самым приятным образом, воркуя вдали от нескромных ушей.

В Лион прибыли 28 ноября.

Через несколько дней двор получил известие, что савойские принцессы приближаются к городу. Людовик XIV со сверкающими глазами бросился к лошади, совершенно забыв о «Марии Манчини, и поскакал навстречу Маргарите, которую ему не терпелось увидеть

Ибо предварительно было решено, что брак состоится лишь в том случае, если король найдет принцессу по своему вкусу. Кардинал предусмотрел эту статью, поскольку опасался навязать Людовику XIV уродливую жену в ситуации, когда маневр с испанцами мог закончиться и неудачей.

Анна Австрийская с нетерпением ожидала возвращения сына. Он вернулся, сообщает нам мадемуазель де Монпансье[29], «в самом веселом расположении духа и чрезвычайно довольный».

— Ну как? — спросила королева-мать.

— Она такая же миниатюрная, как жена маршала де Вильруа, — ответил Людовик XIV, — но фигура у нее необыкновенно красивая. Она чуть смугловата, но ей это идет. У нее красивые глаза, вообще, она мне очень нравится и вполне мне подходит.

Тогда савойские принцессы подъехали в своих каретах к городским воротам. Там их встретила королева-мать, и Людовик XIV выказал необычайную любезность по отношению к Маргарите.

Вечером все стали расходиться на ночлег по домам, расположенным на площади Белькур, и к королю, который уже мечтал о том, как он проведет первую ночь с изящной савойской принцессой, подошла Мария Манчини. Радость его померкла.

Бедная девушка плакала. Старшая мадемуазель, злорадствуя, уже успела пересказать ей слова Людовика XIV относительно Маргариты Савойской.

Взволнованный король не смел поднять глаз, ожидая грозу. Видя это, Мария воспрянула духом и произнесла с горячностью:

— Разве это не позор, что вам подсовывают такую уродливую женщину?

Беседа, которая продолжалась до поздней ночи, принесла свои плоды. На следующий день от любезности Людовика XIV не осталось и следа. Он был крайне холоден с Маргаритой, и принцесса Савойская не могла скрыть своего изумления.

Вечером королева-мать давала прием в честь гостей. Король вел себя вызывающе грубо. С Маргаритой он не заговорил ни разу и сидел в стороне, весело болтая с Марией.

Савойские принцессы встревожились, и дальнейшие события подтвердили справедливость их опасений. В самом деле, хитрость кардинала вполне удалась. Уже утром в Лион прибыл посланник испанского короля с предложением заключить брак между Людовиком XIV и инфантой.

В скором времени об этом стало известно мадам де Савуа, и она немедленно отправилась к Мазарини, требуя объяснений.

— Я крайне огорчен, — сказал первый министр, — но долг повелевает королю любой ценой прекратись войну, которая длится уже двадцать лет, и подарить Франции мир. Единственным же средством достигнуть этого является брак с Марней-Терезией Испанской.