Проклятие Ночной Ведьмы - Алекс Астер

– Они двигаются.

Они резко остановились. И тут Тор заметил, что в едва заметном свете, исходящем из волос Мельды, трещины в стенах немного напоминают очертания существ с кривыми носами и длинными, гнутыми, как древесные корни, пальцами. Он вдруг вспомнил песенку о горных троллях, которую Роза любила напевать, когда была маленькой. Он прищурился, пытаясь вспомнить слова. Какое-то предупреждение. О зубах?..

Мельда ахнула.

На стенах вдруг стали видны не только трещины: там открылись глаза. И Тор сразу понял, из-за чего именно блестят эти глаза, учитывая, как долго он знал Энгля…

Голод.

С криками, эхом разлетевшимися по туннелю, ребята бросились бежать, хотя почти ничего не видели, а бежать могли только вперёд. Когда они добрались до развилки, Мельда сумела вспомнить, что поворачивать надо направо, а Тор рискнул оглянуться через плечо.

– Быстрее! – закричал Тор, увидев в темноте силуэт тролля, который оттолкнулся от стены и направился в их сторону.

Мельда хватала ртом воздух так отчаянно, словно её лёгкие вообще отказывались работать.

– Они унюхали твои дурацкие рулеты с мятой! – закричала она; её грудь вздымалась и опускалась, словно в грудной клетке застрял какой-то бешеный зверь.

Они в третий раз повернули направо.

Энгль скорчил гримасу.

– У них слюнки не от рулетов текут.

Свет в волосах Мельды стал ярче, и Тор увидел, что её голубые глаза стали размером с каштаны.

По туннелю разнёсся рык, а потом стук десятков огромных ног. Шум отражался эхом, и определить, насколько близко уже подобрались к ним чудовища, было невозможно.

Ещё один правый поворот. Осталось только два левых.

Энгль крепко сжал руки друзей. Тор почувствовал, что ладонь Энгля стала скользкой от пота.

Что-то вроде слабого порыва ветра пощекотало шею Тора… но это же невозможно. Они ушли на много миль под землю.

Но вот он – ещё один порыв ветра разворошил его волосы, прилипшие к потному лбу.

Тор понимал, что пожалеет об этом, но всё-таки оглянулся через плечо, веря, что Энгль и Мельда не собьются с пути. Его лицо обдало чьим-то горячим дыханием. Тролль с рыком потянулся вперёд, и Тор закричал, почувствовав, как коготь процарапал ему руку по всей длине.

Он споткнулся и вдохнул целое облачко каменной пыли. Десятки челюстей хватали воздух над ним – тролли отчаянно старались откусить от него хоть кусочек.

Тор крепко зажмурился, боясь, что даже в темноте к нему всё равно придёт смерть в виде разверстой пасти тролля. Он приготовился ощутить, как острые, словно кораллы, зубы вонзятся глубоко под кожу, и под ним начнёт собираться лужа его же крови.

Тор услышал (как ему подумалось) последний в жизни звук: крики его друзей.

– Отойди от него!

– Забери вместо него мятные рулеты!

Вскрик: кто-то из них пнул тролля.

– Уходите! – воскликнул Тор, стараясь не выказать страха в голосе. – Уходите, спасайтесь!

Поняв, что друзья не послушались, он был наполовину разочарован, наполовину рад. В конце концов, он же теперь больше не лидер.

– Тор! – крикнула Мельда. – Не дай им тебя укусить, Энгль говорит, что не…

Он закричал.

Его ступню словно пронзила гигантская иголка. В костях заплясали искры боли. Вся ступня онемела – Тор был совершенно уверен, что тролль откусил её целиком.

Через мгновение Мельда тоже закричала:

– Ай, мои волосы!

И коридор вдруг озарился светом, исходящим из протянутой руки Энгля. Девушка размером с морковку отчаянно пыталась вырваться из его хватки, сияя с головы до пят.

Тролли, сидевшие вокруг Тора, подняли головы. Один взгляд – и все они издали душераздирающие вопли.

Горные чудовища отвернулись, всё ещё визжа, и попытались сбежать. Но как только яркий свет коснулся их грубой кожи, они снова один за другим превратились в камень. Застыли в одно мгновение – с протянутыми руками, широко открытыми глазами и голодными пастями.

А потом наступила тишина.

Мельда подбежала к Тору и перевязала одной из своих многочисленных ленточек то место, где тролль его поцарапал.

Энгль помог ему подняться на ноги; Тор обрадовался, увидев, что их всё ещё две.

– Не беспокойся, укусы троллей просто неприятные, – сказал ему друг. – Их зубы выделяют небольшое количество химиката, вызывающего сонливость, чтобы их жертвам труднее было сбежать. Ну, знаешь, примерно как у кривозубой гадюки, которая выпускает яд, чтобы парализовать добычу?

Тор даже не представлял, о чём говорит Энгль, но порадовался, что друг так увлекается смертельно опасными созданиями.

Тролли живут далеко от всякого источника света, и, похоже, их единственная слабость – свет. И, скорее всего, лишь благодаря догадливости Энгля Тор не погиб. Хромая, он шёл вперёд, волоча укушенную ногу и опираясь на Энгля.

Он посмотрел на ладонь друга. Фея снова превратилась в цветок – именно в таком виде феи предпочитали жить, – но по-прежнему едва заметно светилась.

Мельда вздохнула.

– Должно быть, застряла в моих волосах, когда я упала в куст, – объяснила она.

Энгль пожал плечами.

– Ну, я же говорил тебе, что у тебя что-то в… – Он замолчал, ощутив на себе особенно суровый взгляд. Энгль воткнул цветок обратно в волосы Мельде, и он так там и остался – защищать их и освещать путь.

Давным-давно, во времена Алого Сердца, один юноша влюбился в девушку и подарил ей своё самое дорогое сокровище – вечно цветущий цветок. Юноша обещал, что цветок никогда не погибнет – как и их любовь.

Но обещания, как и домики из снега, легко разрушить. Всего через несколько вёсен после женитьбы прекрасная жена прознала, что её муж влюблён в другую деву, румянец на щеках которой был алым, как закат.

Охваченная горем и ревностью, она забралась на самую высокую гору, что смогла найти, и выкрикнула единственное желание небесным богам: пусть мой муж никогда не сможет покинуть меня.

И её желание было исполнено.

На следующее утро, проснувшись, женщина обнаружила, что у неё нет ни рук, чтобы вытянуть над головой, ни пальцев, чтобы поправить волосы, которые постоянно лезли в лицо. Собственно, волос у неё тоже больше не было. Жена моргнула и поняла, что у неё теперь всего один большой глаз. Она открыла рот, чтобы закричать, но обнаружила, что может только шипеть…

Она навсегда оказалась привязана к мужу – их обоих превратили в змей, соединённых между собой. По голове на обоих концах.

Связанные вместе навеки.