Укротитель для волчицы - Анна Шейн

один укол? – протянул молодой страж, с волнением оглядывая зрителей.

Из толпы вырвалось несколько человек. Они навалились на клетку и забарабанили по прутьям длинными палками, выкрикивая:

- Давай! Мы уже сделали ставки!

- Е-мое, сделай второй укол! – рыкнул старший страж на моего провожатого.

- Нельзя! Одно животное – один укол. Верон мне руки оторвет!

- Тогда выпускай ее! – страж переключился на своего молодого коллегу.

- Но она… Не обратилась. Волчара ее разорвет.

- Прошу, не выпускайте меня! – пискнула из последних сил.

- А ну заткнись! – страж ударил по клетке ногой, отчего прутья угрожающе задрожали.

- Но я ничего… - вздрогнула, не узнав свой голос. Он вдруг стал намного ниже, бархатистее.

Сглотнула нервно, попыталась продолжить… Получилось странное несвязное рокотание.

Что за? Что происходит?

Руки, ноги, а затем все тело ужасно зачесалось. Потом зуд сменился покалыванием – неприятным, даже болезненным. Впрочем, оно было несравнимо с тем, как мне резко свело спину, будто невидимая сила ломала позвоночник. Затрещали кости, заныли мышцы, словно нечто раздирало их изнутри.

Одежда стала невероятно тесной, послышался звук рвущейся ткани.

Я закричала от ужаса и боли. Сквозь собственный стон, сквозь гул в ушах и звук бешено колотящегося сердца, удалось услышать приказ стража:

- Она почти готова, выпускай! Пока нас тут не линчевали!

Щелчок, звук работы старого мотора, затем скрежет поднимающейся дверцы клетки.

Глава 6. Клетка - 2

Яркий свет ударил по глазам. Внутри главной конструкции зажгли ослепительные прожекторы.

Со зрением снова началось неладное. Все вдруг стало непривычно фиолетовым. Будто бы я разучилась видеть все желтое и остались лишь красный, синий и их смешение.

Жадно заглотала воздух, насыщенный миллионом запахов. Боль отпустила. Попыталась встать. Ничего не получилось.

Ноги… Что с моими ногами?

- Давай, пошла! – раздалось сзади и длинная палка ударила меня по… Боже что это вообще за часть тела?!

Я ошарашенно замотала головой, пытаясь рассмотреть саму себя. Что-то не так. Что-то? Все! Все не так! Все стало другим!

- Пошла, я сказал! – рыкнул страж, и палка ударила еще раз, но теперь уже намного больнее – ее конец выпустил электрический разряд.

Взвизгнула как-то… По-щенячьи. И вылетела в главную клетку.

Почему я хожу на четвереньках? И почему это так удобно?

Гоготавшая, шумевшая, бесновавшаяся толпа вдруг стихла. Так резко, так внезапно, что холодок пробежал по спине.

Я огляделась, пытаясь понять, отчего эти безумные злые люди замолкли… Боже… Они все смотрели на меня. Удивленно, даже ошеломленно.

Какого…

Не успела хотя бы предположить, хотя бы начать об этом думать, как со стороны второй клетки, напротив моей, раздалось угрожающее рычание, а затем свист. Свист ветра.

Я ощутила движение воздуха так легко и явственно, будто всю жизнь обучалась этому у тибетских монахов, и ловко увернулась. Над головой пронеслась огромная когтистая лапа.

Передо мной стоял на двух ногах мощный ужасный зверь. С широкой грудью, отдаленно напоминающей человеческую, длинными и сильными, как у гориллы, руками, вооруженными острыми когтями, и вытянутой собачьей головой.

Зверь оскалился, демонстрируя желтые клыки, которые, казалось, смогут прокусить меня насквозь.

Он замахнулся еще раз, и я, ошарашенная его внешним видом, не успела отреагировать.

Когти, как пять идеально заточенных ножей, с легкостью вонзились в тело. Сердце замерло, голова пошла кругом. Я не ощутила боли, не поняла, как оказалась в воздухе, и как меня отбросило в противоположную сторону клетки.

В ушах загудело. Встать. Надо встать. Зашевелила руками… Что с ними не так?! Глянула на них и исступленно застыла. Перед лицом оказалась не пара ладоней, а мощные белые лапы. Как у собаки… Или… Волка?!

Застывшая от удивления толпа снова взбесилась. «Да! Так ее! Так», - кричали мужланы.

Собраться. Нужно собраться!

Зверь стоял в стороне, тяжело дышал и грозно глядел на меня.

Нужно встать… Нужно… Боже, я не могла пошевелиться! Сохранявший от боли шок исчез, и теперь я сполна ощутила, как ужасно ноют свежие раны, и как по животу со спины стекает кипятком кровь.

«Добей ее!», - крикнул кто-то, и сквозь решетки просунулась длинная палка. Она легонько коснулась зверя, и тот тут же изогнулся от резкой боли, а по его мощному телу пробежали ярко-синие полосы – электричество.

Чудовище оскалилось свирепо, развело руками, еще раз демонстрируя острейшие когти, и ринулось ко мне.

Боже… Неужели? Неужели это конец? Такой? Почему именно такой?

Вдруг… Раздался выстрел. Пуля попала прямо под ноги монстра, отчего в воздух поднялась пыль и крупицы земли.

Зверь вздрогнул, остановился, раздраженно мотнул головой и уж попытался снова кинуться на меня, как опять кто-то выстрелил.

Зрители недовольно зароптали. Но когда на арену вышел человек в длинном плаще и с прямой, как струна, осанкой, все замолкли.

- Назад! – рыкнул незнакомец, с силой взмахивая рукой.

Я поняла, что он вооружен плетью. Хлыст со свистом ударил по воздуху. Зверь пригнулся встревоженно, прижал уши к голове, оскалился…

- Я сказал: «Назад»! – повторил мужчина командным голосом, которому невозможно было не подчиниться.

Сердце вздрогнуло от осознания: я знакома с ним. Я помню этот голос.

Верон?

Удар хлыстом, сбоку. Зверь припал к земле, встал на четвереньки и сделал два неуверенных шага в сторону. Еще один удар, прямо по крупу, и монстр, взвизгнув, бросился внутрь своей маленькой клетки, из которой вышел на арену.

Дверь за ним захлопнулась.

Неужели… Все закончилось?

- Господин Верон, но ведь прерывать бой… - на арену выскочил один из стражей, тот что помоложе.

Верон замер и оглянул его исподлобья.

Страж дернулся, а его старший коллега оттолкнул его обратно к выходу, молча намекая, что с Вероном спорить не стоит.

Я вдруг почувствовала, как исчезает напряжение в мышцах, как тело принимает привычную, знакомую форму. Ноги… Да, я определенно почувствовала свои ноги! Пошевелила руками. Пальцы на месте. Все вроде бы нормально. Только холодно. И земля подо мной ощущается как-то… Слишком отчетливо. Боже. Где моя одежда?!

Попыталась сесть… И ужасная боль заставила зажмуриться, стиснуть зубы и застыть. Раны никуда не делись. Они разместились на боку, ближе к спине и пояснице. Я положила на них ладонь. Кровь тут же замарала руку.

Верон зашагал ко мне торопливо. Он раздраженно и немного нервно оглядывался на озадаченных зрителей, будто даже у его суровости и авторитета был предел.

На ходу он стянул свой форменный плащ и с неожиданной заботой накрыл им меня. Потом прошептал:

- Ты умеешь удивлять, деточка. Перемахнула из