Маска одержимости-2 - Роберт Лоуренс Стайн

Я снова тяжело вздохнул. Надо думать. Надо что-то придумать. Но я так устал. Меня тянуло в сон. С трудом поднявшись из кресла, я поплёлся к кровати. Стоило мне коснуться головой подушки, как я крепко заснул.

Когда я проснулся, из окна моей комнаты струился солнечный свет.

Солнце было такое яркое, что я замигал. Уже утро. Утро Хэллоуина.

Господи, это же такой замечательный день! Такой потрясающий! А тут…

Обеими руками я притронулся к лицу. Гладкое. Щёки гладкие. Мягкие и гладкие.

Я потрогал уши. Уши как уши. Маленькие. Мои уши. И никаких тебе пауков!

Трогаю волосы. Это же мои волосы! А не противная выцветшая пакля.

Нерешительно поднимаю руку ко лбу, чтобы дотронуться до свисающего клочка кожи, под которой обнажённый череп. Ничего такого там нет!

— Ура! — завопил я. — Это я опять!

Никакой стариковской маски. Никакого скрипучего голоса. И тело не столетней развалины. Мне всё это приснилось. Это был страшный кошмар.

Всё ещё жмурясь от яркого света, я оглядел комнату.

— Мне всё это приснилось! — кричу во всю глотку.

И весь этот поход в подвал магазинчика. И рысканье в коробке с масками. И человек в дурацкой накидке с капюшоном. И маска старика. И эта игра в прятки. И мой жуткий вид: приросшая к лицу маска, которую не снять никакими силами.

Всё сон! Страшный ночной кошмар, который развеялся.

Я вне себя от счастья. Это самый счастливый миг в моей жизни.

Я хотел было спрыгнуть с кровати. Мне хотелось носиться по комнате и плясать от радости.

И тут я моргнул снова и открыл глаза. И проснулся по-настоящему…

Я проснулся по-настоящему. И понял, что мне приснилось, что всё это мне приснилось! Трогаю свою физиономию и щупая вялые складки, морщины и струпья. Берусь за нос и пальцем попадаю в свернувшиеся зелёные сопли.

Мне приснилось, что маски не существует. Мне приснилось, что у меня моё прежнее лицо. Прежний голос и прежнее тело. Всё сон. Чудный сон.

А вот теперь я проснулся без дураков. И дела мои плохи.

Я сел на кровати и отбросил со лба прямые иссохшие пряди волос. Придётся сказать маме и папе, тяжело вздохнув, решил я. Ещё один такой день мне не выдержать.

Я спал в одежде. Я выбрался из постели и поплёлся, цепляясь ногой за ногу, к двери. Открыл дверь. На двери записка:

Дорогой Стив, надеюсь, ты чувствуешь себя лучше. Мы с мамой едем в гости к тёте Хелен. Выезжаем пораньше, чтобы не попасть в пробку. Вернёмся к вечеру, чтобы помочь тебе нарядиться к Хэллоуину.

С любовью, папа.

Нарядиться в бродягу? Ну уж нет. В этом году этому не бывать! Не говоря уже о том, что в свои сто пятьдесят лет я староват для того, чтобы обходить соседей с мешком.

Смяв записку, я кое-как спустился по лестнице, держась за перила и переступая со ступеньки на ступеньку. Мне вдруг захотелось дымящегося омлета с чашкой горячего молока.

— Господи, только этого не хватало! — застонал я. Я и думать стал как старик!

Я приготовил себе завтрак из апельсинового сока и кукурузных хлопьев. Стакан с соком как-то странно ощущался старческими коричневатыми губами. А жевать хлопья одним кривым зубом оказалось просто невозможно.

— Что же мне делать? — стал сетовать я на свою судьбу.

И вдруг меня осенило. Я решил прежде всего осуществить свой план и до смерти напугать первоклашек. Надо же по заслугам воздать этим маленьким чудовищам, измывавшимся надо мной на футбольном поле.

Решено! Когда вернутся мама с папой, я встречу их в костюме старика. Они не поймут, что это вовсе не маска. Они обрадуются, как здорово я всё придумал. А к вечеру я подойду к старому дому Карпентера и встречу своих распрекрасных малышей. Они у меня из собственных масок повылетают, эти звери в обличии детей!

А что потом? Потом суп с котом. Найду Карли Бет. Это проще простого. После того как все обойдут дома с мешками, договорились встретиться у неё дома. Там и будет праздничная вечеринка.

Вот там-то и выведаю у Карли Бет тайну маски. Она поможет мне ней распрощаться. И всё будет снова прекрасно.

Сидя за завтраком и давясь корнфлексом, я был уверен, что придумал всё на славу. Жаль только, ничего из этого не получилось.

Когда мама с папой вечером вернулись домой, я встретил их, намеренно проковыляв по лестнице вниз. Они аж ахнули от моего вида. Мама выронила пакет. Челюсть у неё отпала, и она так и стояла с открытым ртом. У папы глаза вылезли на лоб. Он долго смотрел на меня, потом расхохотался.

— Ну ты и вырядился, Стив! — воскликнул он. — Где ты такую маску откопал?

— Боже, какая отвратительная. Мне плохо от этой дыры на лбу. А дупло!

Папа обошёл меня вокруг. Он был в восторге от моего вида.

Вырядился я в заплатанную одежду, которую надевал, изображая бродягу. А в стенном шкафу я нашёл старую папину палку. На неё и опирался.

— Здорово! — сказал папа, похлопав меня по плечу.

— Я эту маску купил в магазинчике товаров для вечеринок, — сообщил я. И это был не так уж далеко от правды.

Мама с папой переглянулись.

— А голос у тебя совсем старческий, — заметила мама. — Ты что, тренировался?

— Ещё бы, — говорю. — Целый день.

— Ты как себя чувствуешь? — спрашивает папа. — Мы решили не будить тебя утром, раз ты вчера так расклеился. Мы выехали ни свет ни заря…

— Я себя чувствую отлично, — соврал я. На самом деле ноги у меня дрожали, и меня бросало то в жар, то в холод.

Я навалился на палку, чтобы не упасть.

— Ой, ой! — всплеснула руками мама. — Что это у тебя на голове?

— Пауки, — отвечаю как ни в чём не бывало. А у самого мурашки по коже. Чувствую, как они копошатся в волосах и ушах.

— Они совсем как настоящие, — говорит мама, прижимая ладонь к щеке и качая головой. — Ты уверен, что не хочешь стать бродягой? В этой маске, наверно, жарко и неудобно!

— Да что ты говоришь, — замахал рукой папа. — Ты посмотри, как потрясающе он выглядит. Сегодня он всю улицу перепугает, вот увидишь.

Будем надеяться, подумал я про себя. Потом глянул на часы. Пора.

— Не знаю как улицу, а меня он перепугал точно! — воскликнула мама. Она даже глаза закрыла. — Я смотреть на тебя не могу, Стив. И как тебя угораздило купить такую… мерзость?