Бои без правил - Александр Белов

Та, наверное, скорее откусила бы себе язык, но не произнеслабы этих мерзких слов. Эта произнесла их легко и просто, словно предложила емуне себя, а, скажем, сигарету…

Мучительно, с болью и разочарованием Саша осознавал, что еголюбовь оказалась всего лишь иллюзией. Просто он был слишком наивен. Да, наивен,доверчив и глуп. Что ж, теперь он будет умнее. Как говорится – спасибо занауку!

Итак, отныне у него нет девушки. Зато у него есть друзья,настоящие друзья, и сейчас они его ждут.

Белов глубоко вздохнул и встал – надо идти. Вдруг онпочувствовал озноб. Подтянув молнию куртки к самому подбородку, Саша поднялголову.

Над парком вовсю гулял холодный ветер, он рвал с ветокжелтеющую листву, скручивал из неё вихревые жгуты и гонял их меж стволовдеревьев. Все, лето кончилось.

«Осень, – подумал Белов. – Вот уже и осень…»

Вечером, после работы, в райотделе милиции на скорую рукунакрыли стол. Повод был более чем уважительный – обмывали звездочку ВолодиКаверина.

Виновник торжества, смущенно посмеиваясь, поднял граненыйстакан с водкой, на дне которого посверкивали три позолоченные звездочки.

– Представляюсь по случаю получения очередного звания –старшего лейтенанта милиции, – доложил он по заведенной издавна традиции иподнес почти полный стакан к губам.

– Давай-давай! – загалдели, подбадривая его, коллеги. –Ну-ка, за маленького полковника!.. За то, чтоб – не последняя! Чтобы генераломстал!..

Каверин медленно выпил водку до дна и вытряхнул себе в ротвсе три звездочки. За столом одобрительно загудели – ритуал был соблюден вточности – и дружно зазвенели стаканами.

В этот момент в дверном проеме показалась голова в кожанойкепочке. Каверин тут же заметил Шведа и, выплевывая звездочки на ладонь, кивнул– сейчас, мол, подожди. Он ухватил со стола бутерброд потолще, откусил от негосразу чуть ли не половину и вышел в коридор.

– Поздравляю, – улыбнулся Швед.

– М-м-м-м… – промычал набитым ртом Володя.

– Можешь поговорить?

Продолжая двигать челюстями, Каверин кивнул и показал всторону лестничной клетки.

– Ну что, принес? – спросил Володя, дожевав, наконец, свойбутерброд.

Швед протянул ему видеокассету.

– Вот, записал… «Рэмбо – первая кровь». Милиционер открылкоробку – там, вместе с кассетой, лежали несколько стодолларовых купюр.

– Ты что, охренел?! – прошипел Каверин, воровато оглядываясьи пряча деньги в карман.

– Твоя доля, – пояснил Швед. – Мне тут отъехать надо…

– Что случилось?

– Да все нормально…

Они вышли на лестничный марш, и Швед, чуть помявшись, сказал:

– Я что сказать хотел… Муху-то давно пора было притормозить,он уже всех напрягать начал. А теперь поспокойнее будет – поймет, что не всекоту Восьмое марта! А пацан этот, я считаю, молодчик. Конфликт-то он уладил…

– Я даже слушать ничего не хочу! – рявкнул вдруг Каверин.Его уже заблестевшие было от водки глаза сжались в холодные и злые щелки. –Муха – мой родственник, ясно?! И вообще мне этот… как его – Белов, да? Так вот,он мне не пон-ра-вил-ся! – он произнес это слово по слогам, внушительно и веско.

Швед молча пожал плечами – дескать, смотри, дело твое… АКаверин подвел под дискуссией черту, обратившись скорее даже не к Шведу, а ксамому себе:

– Я терпеть не стану. Я найду способ и этого Белова закрою.Слово даю – закрою!

– Ну что, ма? – спросил Саша, усаживаясь завтракать.

Этот вопрос он задавал матери по нескольку раз в день всюпоследнюю неделю – с тех самых пор, как нашел, наконец, собачника, продававшегощенка мастифа.

На щенка вообще-то Татьяна Николаевна согласилась почтисразу, но когда она узнала, сколько просят именно за эту собачонку, с ней едване сделалось дурно. Саше пришлось начинать уговоры заново.

Конечно, можно было поступить проще – взять деньги у Косаили Пчелы. Но делать этого ему отчего-то не хотелось. И вовсе не потому, чтоБелов так уж осуждал их способы добычи денег, нет. Но вот – не хотелось…

Каждый день он звонил продавцу и просил ещё денек отсрочки,и каждый день по сто раз задавал матери один и тот же вопрос:

– Ну что, мам?..

Сегодня был решающий день – больше собачник ждать не хотел,– и Белов утроил усилия. В успехе он не сомневался, видел, что мама ужесопротивляется, скорее, по инерции, поэтому заранее договорился и с продавцом,и с Космосом – чтобы привез его со щенком домой.

Время поджимало, надо было ещё успеть к сроку добраться дозагородного дома собачника, и Саша украдкой поглядывал на часы.

– Нет, я тебя не понимаю, Саш. Тебе о невесте пора думать, аты все… – ворчала Татьяна Николаевна, возясь у плиты.

– Так я думаю, мам! Вот веришь – каждое утро встаю и начинаюдумать!

– Вот и думай! – Она поставила перед сыном тарелку и пожалаплечами. – И потом, ну почему так дорого? За эти деньги корову купить можно.

– Ну мам, я же говорил – это древнейшая порода, с такими ещёкельты на колесницах сражались!

– Какие ещё кельты? Она хоть пушистая? – с надеждой спросилаТатьяна Николаевна.

Саша помотал головой и, дожевывая обжигающе-горячую сосиску,невнятно ответил:

– Гладкошерстная…

– Это что, как такса что ли?.. – разочарованно протянуламама.

Нет, похоже, собака за такую несусветную цену в принципе немогла вызвать у неё ни малейшей симпатии.

– Примерно! – засмеялся он и поднял руку над полом. – Толькоона в холке сантиметров семьдесят – вот такая примерно – и весит как… ну почтикак я!

Татьяна Николаевна с ужасом представила себе такое чудовищев их квартире и предприняла последнюю попытку отговорить сына.

– Нет, Саш, лучше мы эти деньги на взятку в институтпотратим! Будешь у нас студентом, вулканы изучать…

Сын взял её за руки и заглянул в глаза: