Временная мама - Ольга Алёшкина

— Нет, у мамы, — ответил Славик. — На день рождения просил, но она подарила мне пазлы.

Я растерялась. Замешкалась, повторила, что-то про ужин и вышла, на ходу вспоминая, когда у Славика день рождения. В мае, девятнадцатого, кажется. Значит, он тогда ещё у неё жил, и о переезде к папе наверняка не догадывался. А мама, выходит, отказала. Врочем, упрекать её за пазлы тоже не стоит, её финансовые возможности для меня темный лес.

— Телефон! Телефон! — кричал вскоре из комнаты Славик. Я прибежала, а он указал на стол: — У тебя телефон звонит.

Гудки тут же смолкли, ответить я не успела, зато задумалась: «Он меня по имени когда-нибудь называл?» Припомнить не получилось. «Она», «ты», «вы» даже пару раз было, но по имени - ни разу.

— Я бы крикнула так: «Славик, у тебя телефон звонит!», — заметила я и улыбнулась: — Зови меня Лизой, хорошо? Ли-за.

Славик поморгал, но ничего не ответил, я подхватила телефон и вернулась в кухню. Пропущенный был от Федорова. Я ещё не решила стоит ли перезванивать, как от него пришло сообщение.

«Привет. Как там, наш обещанный ужин?»

«Добрый вечер, пока не могу, очень занята».

«Я не теряю надежды».

А следом смайл – одинокая роза. Я не ответила. Хочешь – не хочешь, а пока свидания мне не светят. Вот Славик выздоровеет, а там посмотрим.

В поликлинику со Славкой я отправила Шмакова, а сама благополучно уехала на работу. Накануне, я уговорила ребенка показать мне рот, горло было совсем не красное. Да и выглядел он вполне бодрым последние три дня. В кровати проводил время только ночью, играл, к тому же, мы с ним много занимались, стараясь не сильно отстать от школьной программы, хотя, поначалу он противился, утверждал, сам справится. По математике он действительно неплохо справлялся и без меня, а вот русский язык прихрамывал. Особенно, если Славик торопился, тогда ошибки преследовали сплошным потоком.

Возвращаясь, я беспокоилась, что они уедут не попрощавшись. То, что Славика выпишут, я была уверена на сто процентов, а вот в то, что Шмаков способен увезти его не дожидаясь, теперь уже на двести. Я не боялась, что они прихватят лишнего, но попрощаться с мальчишкой хотелось по-человечески.

Я задрала у подъезда голову: отблески света из комнаты проникали в кухню – ждут. Сумок у порога не наблюдалось, хотя Шмаков вполне мог их в машину перетаскать. Я успела раздеться, когда Игорь появился в проёме.

— Что сказал врач? — спросила я. Он сунул руки в карманы джинсов и пожал плечами:

— Нормально все, здоров.

— Отлично, — ответила я и отправилась мыть руки. А когда открыла дверь ванной, под ней торчал Шмаков. Он как-то подозрительно посмотрел сквозь меня и кивнул в сторону кухни:

— Идем, поговорим.

— О, нет! — вскинула я руки. — Нет, нет и нет! Я даже слышать об этом не хочу!

Я попыталась обогнуть его и сбежать. Уйти от разговора, скрыться, ибо я себя знаю – сдамся, позволю в очередной раз себя уговорить. Я почти достигла комнаты, бросив на ходу «даже не пытайся», как он остановил меня.

— Я нашел школу для Славки! — выпалил он, я замерла и повернулась.

— Да?.. — выдохнула я, устыдившись своего слегка неадекватного поведения. И двинула за ним на кухню: — Отличная новость.

Но, как выяснилось, выдыхала напрасно, следовало ещё больше насторожиться. Он усадил меня, а сам присел рядышком на корточки и сложил мне на колени ладони. Я их небрежно столкнула, а его попросила не нарушать моё личное пространство, в этот момент и заподозрив неладное. Так и оказалось. Игорь придвинул себе стул, расположившись напротив, и пустился в объяснения.

— Понимаешь, школа, что я подобрал для Славки, — начал он, — удобно расположена, Славику, как и здесь, только дворами ходить. Школа хорошая, борется за статус гимназии, — он сделал паузу, дав мне возможность отреагировать, но я деликатно помалкивала, не понимая куда он клонит. А хвалить его и поддакивать, отлично, мол, сочла поспешным, потому как, повторюсь, сомнения закрались. Игорь чуть закусил нижнюю губу, есть у него такая привычка, проехался по ней краешком зубов и продолжил: — Я с директором говорил, его возьмут, но только с новой четверти. Там место в математическом классе освободится, семья военных уезжает, а у Славика к математике способности. Я серьезно, у него отлично по математике, не веришь?

— Да, я верю, более того, сама уже имею представление о его способностях, — ответила я. — Я одного понять не могу, меня ты зачем так досконально в это посвящаешь?

— Двадцать дней, Лиза, прошу, каких-то двадцать дней, и он от тебя съедет, — постучал он себя кулаком в грудину. Я уже набрала в легкие воздуха, возмутиться, а Шмаков заторопился: — Я его даже раньше конца четверти заберу. Всякие елки-шмелки пропустит, оценок только дождемся, я тебе обещаю. На каникулы к матери увезу, а после праздников в новую школу пойдет.

— Это невозможно! — возмутилась я и поднялась: — У тебя совесть есть, вообще? Прекрати меня наглым образом эксплуатировать! Мы больше никто друг другу, я завтра же на развод подам...

— Лиза, Лиза, — шепотом воззвал он, беспокоясь, что Славик услышит, и попытался ухватить меня за запястья. Я выдернула свои руки, стукнув по его пальцам, и отступила к окну:

— Не прикасайся ко мне! Ты вообще отдаешь себе отчет, что ты мне предлагаешь? С какой-такой радости, я должна заниматься твоим ребенком?

— Это же ненадолго, Лиза! — искренне недоумевал он. — В конце концов, мы же не можем оставить его без образования.

— Спохватился! Раньше следовало головой думать, а не прочими местами! Тебе не следовало увозить ребенка от матери, будучи такой непостоянной личностью. Разве так можно, Шмаков? Ты можешь играть своей жизнью сколько угодно, но не его, не жизнью ребенка! Ему забота нужна, уход, он внимания требует.

— Так, я его тоже не на посторонних людей оставляю!

— А, ну, спасибо, вот уж счастье! — вскинула я руки. Он свои сложил домиком на груди и взмолился:

— Ну, чего тебе стоит, всего-то двадцать дней каких-то. А хочешь, я на колени встану?

— О, боже, избавь меня от этого зрелища! — проворчала я и перечислила: — С ребенком нужно делать уроки, его купать, в конце концов, необходимо…

— Он прекрасно справляется сам и с тем, и с другим, — возразил на это Шмаков. — Но, пойми, так всем будет лучше, а в первую очередь Славке. Он спокойно доучится полугодие в школе, к которой более-менее привык, съездит на каникулы к маме, а потом вернется и пойдет уже в новую школу, с новыми силами...

— Молодец, чудесно распланировал! Только в первую очередь, так будет удобно тебе. И вовсе не образование сына тебя заботит, не лги ты уже, ни себе, ни мне!

— Я тебе заплачу, как няне. Скажи, какая сумма тебя устроит?