В смертельном бою. Воспоминания командира противотанкового расчета. 1941-1945 - Готтлоб Бидерман

31 октября противник обнаружил признаки повсеместного отступления. Передовые подразделения длинными колоннами быстро продвигались к югу, а части на конной тяге отставали, их продвижение к фронту шло медленнее. В Кара-Наймаке лошадей как пехотного, так и артиллерийского полков пришлось поить из одного-единственного колодца – все остальные источники воды были отравлены отступающими советскими войсками. Огромное количество сбившихся в кучу повозок и скота производило такое впечатление, будто они из какого-то другого времени, будто по степи мчится, сметая все на своем пути, армия завоевателей, пришедших из другого столетия. В Крыму нас преследовало растущее ощущение того, что мы все больше изолируемся от западного мира.

Мы испытывали жестокую нехватку воды, а те немногие глубокие колодцы и водохранилища, которые не были отравлены отступающим противником, содержали солоноватую воду, либо неприятную на вкус, либо вообще непригодную для питья. Солдаты мучились неутолимой жаждой, потому что работали в условиях мучительной жары, а нехватка воды для лошадей стала столь критической, что даже самых сильных и здоровых животных приходилось часто сменять в упряжках.

Ротная полевая кухня попыталась сварить кофе из солоноватой воды, подсластив ее сахарином, но в результате получилась отвратительная на вкус бурда, которую выпить можно было лишь при огромном усилии воли.

Продолжительность суточного марша пехотных рот и подразделений на конной тяге теперь составляла от 50 до 60 километров. Моторизованные разведывательные части и бронетанковые подразделения могли двигаться гораздо быстрее и быстро достигли долины Альма.

С запада на восток, по направлению к Черному морю, Крымский полуостров пересекают три зоны больших долин: Альма, Кача и Бельбек. Северная часть полуострова – это обширная соленая степь. Здесь находились большие залежи промышленной соли. Воды Сиваша легко испарялись, а драгоценная соль оставалась и выстилала котловины. Во многих других областях России соль встречается редко, и ее трудно добывать. Продвигаясь маршем через Украину, мы заметили, что соль использовалась местным населением как средство обмена, и она ценилась здесь больше, чем у нас на родине. Когда мы проходили через деревни, крестьянские женщины преподносили нам блюда с хлебом и солью как знак гостеприимства, и это указывало на высокую ценность, которую придавали этому дорогостоящему продукту.

Центральная часть Крыма – плоская равнина, где почти не встречается деревьев, но, тем не менее, она плодородна и хорошо ухожена. Здесь, как и повсюду в советской империи, хозяйства были поставлены под управление коллективов, образованы колхозы. В зимние месяцы в этом районе бушуют снежные и ледяные ураганы, пришедшие с Восточной Украины.

На юге находятся горы Яйла. Они круто поднимаются от уровня моря до высоты две тысячи метров и резко обрываются у Черного моря, на южном берегу. Эти горы густо покрыты лесом, а долины, тянущиеся с юга на север, покрыты бурной растительностью. Повсюду видны фруктовые плантации, а также живописные татарские деревни.

Вскоре мы достигли участка боевых действий, название которого не будет давать нам покоя в течение многих месяцев: Севастополь. В течение следующих нескольких дней мы осадили его северные и северо-восточные рубежи.

В первые дни ноября мы мало соприкасались с противником; тем не менее, артиллерийские батареи продолжали обстреливать наш незащищенный западный фланг. 2 ноября части 436-го и 437-го пехотных полков покинули район сосредоточения, расположенный в селении Чанишкой, и вскоре, в ранние утренние часы, встретили упорное сопротивление противника. Несмотря на то что русские теснили нас с левого фланга, мы наступали в направлении Адши-Булата и прорвали оборону противника, открыв тем самым путь к дальнейшему наступлению.

С приходом сумерек мощный натиск врага на наш левый фланг стал для нас очевиден. Части противника подавлялись лишь сильным огнем артиллерии. Прошел слух, что из-за нехватки личного состава артиллерийские расчеты противника пополнялись добровольцами из числа заключенных, содержавшихся в русских лагерях.

В течение ночи части советской морской пехоты не прекращали попыток прорыва, но, когда отчаявшиеся советские войска пытались пробиться через наши позиции в направлении Севастополя и побережья, их атаки разбивались о наши мощные оборонительные укрепления.

Чтобы защитить открытый западный фланг и подавить огонь батареи вражеской береговой артиллерии, расположенной на берегу Черного моря и препятствующей наступлению дивизии, подразделения 438-го пехотного полка нанесли удар в западном и юго-западном направлениях. Небольшому ударному отряду позже удалось достичь ложных позиций этой батареи. Здесь были обнаружены деревянные стволы артиллерийских орудий, нацеленные в небо, выглядевшие угрожающе, но беспомощно.

Русские сумели скрыть истинное расположение этой батареи тяжелой артиллерии, которая находилась дальше к югу, возле Николаева. С наступлением темноты после тяжелого боя нам удалось захватить позиции береговой артиллерии. Нам были видны маневры вражеского корабля на Черном море, и наше ПТО открыло по нему огонь. За ночь войска противника оставили береговую батарею, и уцелевшие военно-морские части эвакуировались с полуострова на лодках, а затем их подобрали большие советские корабли, крейсировавшие в открытом море.

Лейтенант Дигль из II батальона 438-го пехотного полка вместе с 20 своими товарищами погиб смертью солдата в ходе этой операции. Нам стало очевидно, что русские полностью контролируют Черное море, так как на горизонте были видны силуэты советских военных кораблей, беспрепятственно крейсировавших вне пределов досягаемости наших орудий. За день до этого, во время боя, мы видели огромное количество самолетов ВВС противника, но вскоре истребительная авиация очистила небо от вражеских самолетов.

3 ноября, в середине дня, передовые подразделения моего полка, состоящие из части 14-й моторизованной противотанковой роты и 9-й велосипедной роты, захватили небольшую татарскую деревушку к юго-западу от Эвель-Шейха, в которой мы обнаружили покинутый вещевой склад, где содержалось довольствие для русской армии, в том числе много ящиков с папиросами.

Мы продолжали наступать по долине Кача. В лучах заходящего солнца пейзаж казался изумительно красивым. Была видна узкая дорога, идущая вдоль насаждений тополей и между фруктовыми плантациями. С расстояния около полутора километров мы смотрели на симпатичные небольшие татарские домики с деревянными террасами и низкими крышами, разбросанные по долине и между гребнями холмов.

Когда мы приблизились к окраине селения, идущее впереди подразделение попало под сильный вражеский огонь, и я немедленно открыл стрельбу из своего ПТО по еще невидимым врагам, находившихся в домах и между них. При огневой поддержке нашего орудия офицер, командир 9-й роты, начал движение вперед. По стене дома, расположенного позади нас, противник вел огонь из стрелкового оружия. Пули оставляли отметины на выкрашенных в землистый цвет зданиях возле позиции нашего орудия, оставляя кружащиеся облачка пыли. В этом хаосе командир нашей роты остался непоколебим и устоял на ногах, не обращая внимания на то, что снаряды били в стену позади него, в то время как мы залегли или укрылись за стальным щитом ПТО.