Ледяной урожай - Скотт Филлипс

– Если что, я покажу его только Биллу, чтобы он не смог предъявить мне претензий. А ты все равно будешь уже далеко. – Она погладила его по горячей щеке. – Это очень мило с твой стороны, Чарли. – С этими словами Рената вынула из стола лист бумаги и ручку.

Пока он писал, Рената стола рядом, обнимая его за плечи одной рукой и касаясь левой грудью его правого плеча.

– Хорошо. Коротко и просто, – прошептала она ему в ухо, когда он закончил.

Его эрекцию сдерживали только брюки и гигантское усилие воли. Три черновые записки были тут же сожжены над корзиной для мусора, а последний лист она сложила и поместила в конверт вместе с пленкой.

– Все бегут из «Рамы». С чего бы это?

Чарли не ответил, чувствуя спазм в горле.

– Ты скоро, Рената? – В дверь заглянула Анита.

– Подожди, не гони.

– Мне пора на сцену, Эми Сью нужно отдохнуть, а кто-то должен работать за стойкой.

– Куда запропастилась Расти?

– Сидни сказал, что она смылась с каким-то парнем, пока никого не было.

– Ну, еще бы ей не смыться! Ладно, сейчас иду. Вот черт! Какие у тебя планы на Рождество, Чарли? – поинтересовалась Рената, когда Анита ушла.

– Никаких.

– Ты успел навестить детей?

– Да.

– У меня чувство, что я перед тобой в долгу. – Она с улыбкой придвинулась ближе.

– Я сделал это не потому, что рассчитывал что-то получить взамен, – ответил Чарли, ерзая на стуле.

– Напрасно ты нервничаешь, Чарли, ведь благодаря этому снимку мои девочки будут танцевать голышом и пиво будет литься в моем клубе еще долгие годы. – Она снова коснулась его щеки, длинные ногти царапнули ухо. – Думаю, ты заслужил награду. – Она наклонилась и тронула губами его губы. – Возвращайся сюда к двум часам, поедем ко мне.

– В два часа у меня встреча, – промямлил Чарли. Ему еще не приходилось слышать, чтобы кто-то побывал дома у Ренаты.

– Жаль. Ну что ж, тогда идем, я хотя бы налью тебе пива.

Он шел следом за ней, и движения ее бедер отдавались в его голове церковным звоном.

Влив в себя абсолютно лишнее пиво, Чарли, наконец, выбрался из сухого, жаркого помещения на улицу, под снег и ветер. В центре парковки полукругом стояли человек двенадцать мужчин. Слышались одобрительные возгласы. Когда вышел Чарли, некоторые нервно оглянулись. Расти и Ронни отирались у «понтиака», чей двигатель по-прежнему урчал, хотя качка прекратилась. Расти была в дубленке Ронни, а у Ронни на лбу красовалась свежая ссадина в пару к синяку под глазом подруги, рубашка сзади вылезла, и ремень был расстегнут. Чарли подошел и встал с краю.

В грязной снежной жиже лежал ничком тощий длинноволосый парень, почти мальчишка. Сидни сидел сверху, заломив левую руку жертвы за спину. Бармен побагровел и тяжело дышал, и Чарли в первый момент показалось, что он вот-вот потеряет сознание. Из уголка его рта сочилась слюна и блестела ледяной коркой на подбородке.

– Не надо левую руку, не надо, не надо, – умолял несчастный, поворачивая мокрое окровавленное лицо.

Человек в оранжевой лыжной куртке и спортивной вязаной шапочке пояснил с усмешкой:

– Он ломает чуваку пальцы.

В подтверждение этих слов раздался громкий хруст и крик. Распухшая правая рука молодого человека была безжизненно вытянута вдоль тела.

– Чарли! – бросилась к нему Расти. – Он убьет его!

– А чем я могу помочь?

Парень пронзительно взвизгнул, когда Сидни сломал очередной палец.

– Скажи ему! Тебя он послушает!

Чарли вышел вперед, опустился на колени напротив Сидни, который как раз примеривался к среднему пальцу на левой руке страдальца.

– Сидни! Как твой адвокат я советую тебе отпустить этого человека.

Сидни не подавал виду, что он слышит и видит Чарли. Парень под ним на миг встретился взглядом с Чарли и тут же в отчаянии отвел глаза.

– Это расценивается как оскорбление действием, – заявил Чарли.

Сидни будто оглох. Тогда Чарли перечислил все, что мог вспомнить из подходящего случаю: нанесение тяжких телесных повреждений, нанесение увечья, злонамеренные противоправные действия. При свидетелях. Карается тюремным сроком.

Сидни, наконец, взглянул на него.

– Семьдесят процентов, – прохрипел он, выкручивая палец, который все никак не поддавался. Он нажал сильнее, и палец хрустнул, а жертва взвыла от боли. – Восемьдесят.

– После десятого пальца ты его отпустишь?

– Если ты считаешь, что он сможет играть на гитаре ногами, то нет.

Чарли встал и вернулся к «понтиаку».

Снова раздался крик, вызвавший одобрение в толпе.

– Почему ты не остановишь его? – запричитала Расти.

– Всего один палец остался, и он перестанет. А что вообще случилось?

– Ты хочешь знать, как мы сначала поехали кататься – Ронни и я? И как мы говорили и говорили, вспоминали школу и все такое? И как Ронни был тайно в меня влюблен, хотя мы виделись только на английском и химии, и я даже толком не знала, кто он? И как мы ездили и ездили, и я поняла, какой он славный парень?

– Нет, я просто хочу знать, почему Сидни ломает пальцы этому бедолаге.

– Ах, ну да… Потом мы вернулись, чтобы проверить, есть ли посетители и не пора ли мне выходить на сцену. И мы вернулись сюда, сидели и болтали, слово за слово…

Она покраснела, а Ронни обнял ее и сообщил:

– Мы собираемся пожениться.

Расти радостно улыбнулась.

Тем временем Сидни, под одобрительное улюлюканье толпы, трудился над последним пальцем. Чарли предпринял вторую попытку.

– Расти, что все это значит? – спросил он.

– Ну… мы помним только, что Строк открыл дверь…

– Строк?

– Его так зовут, моего бойфренда. То есть бывшего бойфренда. Верно, Ронни? – Ронни кивнул. – И вот открывается дверь, он бьет Ронни в лоб, хватает меня и тащит из машины, при этом кричит, что я шлюха, и угрожает убить. И тут выходит Сидни, валит его на землю и начинает ломать ему пальцы.

– Я бы и сам его отделал, да не успел, – сказал ее друг.

В ответ Расти сжала руку Ронни, глядя на него с благодарностью, и даже душераздирающий крик, последовавший за новым щелчком, не прервал ее благоговейного созерцания.

Сидни встал и подошел к «понтиаку». Зрители потянулись обратно в клуб, лишь скулящий Строк остался лежать на снегу.