Мистериум - Эйдэн Лунро

странном лесу. Над лесом поднялась багровая заря, и она смогла различить силуэты деревьев. Деревья как деревья, да вот вместо обычных знакомых нам плодов, вишня там яблоко, росли замки. Замки без ключей. Она побродила между этими странными деревьями с полчаса и вышла к окраине леса. Заметила табличку с названием леса, вбитого в один из стволов. На табличке было написано неизвестным для Севиль языком надпись. Но девчонка прекрасно его поняла, да ещё прочитала, и не имела понятия как. «Лес Запертых Воспоминаний» было написано, корявыми буквами на табличке. (В этот лес, попадали все забытые людьми воспоминания. И сюда же впоследствии попадёт и сон Эмиля с клубниками и родственниками. Если прийти сюда, найти затерянное воспоминание и открыть замок, то воспоминание возвращается.)

Она с интересом рассматривала замки. Ни один из них не был похож на другой. Когда она с критическим взглядом ювелира оценивала один замок с камешками, её слух уловил какой-то шум. Шум исходил от вершины холма. Холм находился в нескольких метрах от девушки. Севиль решила взобраться на холм, она приметила тропинку и выглядела тропинка совсем безобидно. Если с вершины холма исходит шум, значит там люди. А если там люди, значит и её спасение. А если её спасение, то… её спасение, вот.

Девушка решительно встряхнула головой и поёжилась, что не говори было холодновато. И начала пятиминутный подъём на холм. Добравшись до вершины холма, Севиль остановилась, дабы перевести дух. Она была не в такой уж хорошей физической форме, как Эмиль. Путь к людям ей преграждал куст, не малый такой. Она подошла к этому кусту и присмотрелась, чуть раздвинув ветви. Там стояло несколько людей и все мужчины, в странных одеяниях, больше напоминающих одежды средневековых времён, вперемешку с современным и ещё каким-то стилем. Там стояло примерно шесть человек. Четыре из них – были какими-то безликими, тёмными пятнами в одинаковой форме, похожей на форму гвардейцев, состоящей из чёрных и серых оттенков. Один из двух – пожалуй, самый высокий и мускулистый на холме, примерно лет двадцати восьми, с чёрными, как смоль волосами, собранными в хвост на затылке. Один глаз – чёрный, другой – серый. Выразительные, аристократические, черты лица – прямой нос, широкие скулы, волевой подбородок, выдавали в нём человека из высшего общества. Одет он был, так же как выглядел. Чёрные плотные штаны, чёрные сапоги, чёрная рубашка и чёрный с серебристой вышивкой камзол. На шее – длинная цепочка с кулоном в виде тёмно-серебристого круга с узорами. На бедре висел меч в чёрных ножнах.

Рядом стоящий был ниже, с тёмно-синими курчавыми волосами, один глаз – чёрный, другой – синий, он был смуглее другого и худее. Лет двадцати одного, с похожими чертами лица, только нос был орлиным, да щёки выпирали. В серо-синюю полоску штаны, синие сапоги, чёрная рубашка со стоячим воротничком и ярко-синий камзол с серебристой вышивкой. А на курчавых волосах чёрный цилиндр с сине-буро-малиновой лентой, на котором были прикреплены пилотные очки и всякие безделушки, вроде копеек, булавок, крестиков и перьев. На бедре висел меч в синих ножнах. Наверное, братья, подумала Севиль. Какие странные… линзы – цветные, волосы – радужные… одежда чёрте знает что. А цилиндр ничего, Эмилю бы понравилось.

В отдалении, почти на самом краю скалистого обрыва, стоял ещё один человек. Точнее юноша, которому можно было от силы дать восемнадцать. Высокий, ростом с черноволосым, бледный на столько, что на висках и под глазами выступали сине-фиолетовые сетки вен. И очень худой. Он был похож на тех двух. Один глаз – чёрный, другой – багровый. Волосы – ярко-красного оттенка, словно пылающий факел, беспорядочно ниспадали до плеч. Прямой нос, выпирающие скулы, заострённый подбородок, а также надменные большие глаза. Чёрные штаны, бордовые сапоги, серая рубашка, багрового цвета камзол с чёрной вышивкой и всевозможными заклёпками в виде звёздочек, лун и разнообразных кругляшек. В волосы был заплетён маленький ловец снов и копейка. При каждом движении головы, копейка и ловец снов (кроме перьев на нём были ещё маленькие железные трубочки) сталкивались и позвякивали. Копейка с изображением закатного солнца издавала звук вроде гыынь, а ловец снов – дзинь, дзень. И получалась такая мелодия типа гыынь, дзинь, дзень, дзинь, гыынь, дзень. Интересная такая штука, может и самой такой сделать?

Севиль прислушалась, дабы узнать, о чём говорят эти странные типы, и можно ли им доверять.

– Мой… – услышала она обрывок предложения, который начал черноволосый. Они говорили на том языке, который был на табличке, но девушка его прекрасно понимала. – Как мне не жаль, но это воля отца… – было сказано отнюдь не сожалеющим тоном, от которого девчонку пробрала дрожь.

Красноволосый скорчил гримасу отвращения.

– Вот только не надо врать Дамион. Ты рад, что меня щас грохнут, – голос у него был спокойный, низкий, чуть с хрипотцой.

– Может быть, – не стал возражать черноволосый. – Но ты сам в этом виноват.

– Не надо было быть таким противным, – встрял синеволосый. – И предателем.

– Багря… от кого слышу, – в притворном удивлении сказанул красноволосый. – А ты значит у нас святоша Дисон злюка-глюка, а?

– Да я…

Дисон дёрнулся, намереваясь врезать обидчику, но Дамион его остановил.

– Тише брат, – сказал он. – А ты, Дион, постыдился бы перед смертью.

– Интересно чего? – полюбопытствовал красноволосый Дион. – То, что украл корону папочки, превратил её всухомятку? И ах да, чуть не забыл, – он хлопнул рукой по своему лбу. – Чуть было не отравил отца. Жаль, конечно, что не вышло, – притворный вздох. – Всё шло по плану, а жаль.

– Постыдился бы! – повторил черноволосый. – Собственного отца!

– Ой, да не морочьте вы мне голову, ради Все-Мистика! Как будто вы не хотели его угробить. Когда у вас не получалось, кидали всю вину на меня, младшего брата! Отец и так меня недолюбливал. Трусы! – заключил Дион и сплюнул.

Дамион помолчал, собирая всю волю в кулак, дабы не прибить братца самому.

– Принц Дион багрейший королевства Тёмных Сновидений, – начал церемониально черноволосый. – Ты изгоняешься из своей страны, на вечное скитание и вечное умирание, в ущелье тайных кошмаров, что является наказанием хуже смерти. За то, что пытался покуситься и не раз, на жизнь нашего отца, Аламэдаса, правителя королевства Тёмных Сновидений и бога кошмарных снов и уничтожил ценный артефакт в виде короны престола королевства Тёмных Сновидений.

– Ты кончил? – уточнил Дион, со скучающим выражением лица.

– Да, – сквозь зубы процедил Дамион. – Тебе помочь или сам?

– Сам, – с таким же скучающим видом бросил красноволосый и развернулся.

Небо совсем рассвело, и солнце выхватило своим свечением всё вокруг.