История одной болезни - Надежда Никольская

Анна Петровна сделала паузу. Райка продолжала молчать.

– Ты сама виновата во всем происходящем. И если ты хочешь знать мое мнение…

– Не хочу. – Райка снова произнесла нечто неожиданное для себя, с неожиданной же резкостью, и пошла дальше: – Я совершенно не хочу знать твое мнение. В принципе не хочу.

Анна Петровна явно удивилась. За свои тридцать с лишним лет дочь почти никогда не спорила с ней открыто. Райкин юношеский загул прошел быстро и без последствий. Последний настоящий спор состоялся лет двадцать пять назад и касался исключительно неположенной прогулки во дворе. Позднее обычно хватало лишь намека на недовольство, и все проблемы решались в пользу возраста и жизненного опыта. С Анной Петровной вообще избегали спорить, и на работе и дома.

Мать втайне была согласна с зятем в его нелюбви к дочери. На ее взгляд, та не отличалась ни особенной яркостью или способностями, ни особым умом. Даже в детстве ребенок ничем не выделялся. Правда, проблем с ней тоже особенных не было, до сегодняшнего дня по меньшей мере. Небольшой загул в юности не в счет: стоило пару раз поругать девочку – и все само наладилось.

– Раиса, тебе нужно начать следить за собой, и тогда твой муж, я уверена, согласится к тебе вернуться, – строго произнесла мама.

Они с Алексеем уже все обсудили. Конечно, Райку не изменишь, но он готов и дальше ее терпеть и, возможно, впредь будет выбирать любовниц поумнее. Анну Петровну не обманула история про безответно влюбленную неразумную девушку, но она оценила желание зятя сохранить семью и тактичность, с которой он обратился за помощью и советом.

– Мам, ты можешь сказать мне честно, ты на чьей стороне?

– Я на стороне твоего ребенка и действую для твоего же блага. – Прозвучало это крайне неестественно и даже как-то напыщенно.

Раиса в первый раз внимательно вслушалась в слова и интонации матери и неожиданно поняла, что все это – из мексиканских сериалов, тех, которые показывают днем для домохозяек. Мама играла роль.

– Почему ты молчишь, Рая? – Мать тем временем несколько смягчилась. В конце концов, у дочери стресс, можно и потерпеть некоторую непочтительность.

– А ты действительно думаешь, что я вот так просто все забуду, схожу в парикмахерскую и прощу мужа? Мам, давай так: ты просто больше ни во что не вмешивайся, ладно? С Алексеем хочешь общаться – общайся. А меня не трогай.

– Рая, ты это серьезно? – В голосе у Анны Петровны появились тревожные нотки. Сериальный налет слетел.

– Абсолютно серьезно. Ты даже можешь его усыновить. Уверена, он тебе больше подходит, чем я. – Райка произнесла это и почувствовала себя удивительно легко и свободно. Просто, что называется, вдохнула полной грудью.

– Раиса, не паясничай! Если ты не хочешь меня слушать, я не буду сидеть с Николаем.

– Хорошо. Так я забираю его с продленки?

– Забирай.

Анна Петровна повесила трубку. Она знала, что Райке надо сдавать очередной текст через два дня, поэтому не сомневалась, что через пару часов непокорная дочь перезвонит и попросит о помощи. Вот тогда-то…

А сама Райка несказанно обрадовалась. Прикинула время, поняла, что спокойно успевает в школу, и стала собираться не спеша. Нашла парадный костюм, в котором обычно ходила на переговоры с заказчиком, достала сапоги на каблуках… Короче, через пятнадцать минут она забирала сына при полном параде. Колька ее сразу даже не узнал, сам не подошел, но оглянулся, когда она его окликнула, и замер:

– Мама, а ты почему такая красивая?

– Не знаю. – Не отвечать же было ребенку, что не хочет быть жалкой в трудной ситуации?

Но вдруг Раиса поняла, что совсем не чувствует ситуацию трудной. Она свободна. Как в стихах: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». Насчет счастья она не знает, зато свобода ее просто опьянила. Колька с восхищением смотрел на маму. Он не смог бы это описать словами, но мама явно изменилась в лучшую сторону. И, главное, она совсем по-другому смотрит.

Колька, кстати, несмотря на неуважительное отношение к Райке бабушки и отца, мать очень любил. Правда, любовь его иногда носила покровительственный оттенок, и иногда еще ему в глубине души хотелось, чтобы мама выглядела как-нибудь по-другому. Он даже раз из-за мамы подрался. Давно, еще в первом классе.

Райка тогда привела его в школу, решив, что раз школа совсем рядом, то и одеваться особо она не будет, и причесаться забыла. Она заканчивала срочный проект, почти не спала ночь, собиралась быстренько отвести ребенка на уроки и лечь поспать пару часов, а потом закончить оставшийся текст. А Колька еще тянул, одевался медленно.

Они влетели в школьный вестибюль за две минуты до звонка. Райка быстро стаскивала с сына уличные ботинки, помогала нацепить сменку, вешала пальто и шапку. Ее куртка расстегнулась, показав домашнюю футболку и норовившие сползти спортивные брюки.

Рядом стоял уже переодетый Колькин одноклассник Денис и внимательно наблюдал за происходившим. Вспотевшая, запыхавшаяся Раиса произвела на него должное впечатление. Наконец Колька был готов. Рая заметила его одноклассника, подтолкнула к нему сына:

– Возьмитесь за руки и бегите в класс.

Колька послушно схватил Дениса и потащил по лестнице. До класса они добрались точно к звонку.

После первого урока Денис спросил Колю:

– А твоя мама всегда такая?

– Какая? – не понял Колька. С самого рождения он жил в убеждении, что его мама самая лучшая и красивая.

– Ну такая… – Денис на минутку задумался. – Странная. В футболке и штанах с пятном.

– Ну и что, что в футболке? – снова не понял Коля.

– Вообще-то ничего. Просто футболка дурацкая.

– Ты сам дурак! – сообщил Колька приятелю. Других аргументов у него все равно не нашлось (футболка и вправду была так себе).

– И ничего я не дурак, – не согласился с ним Денис. – А вот мама у тебя… Скорее всего, ты, Коль, дурак.

Колька больше не стал тратить слова на друга и молча засветил тому кулаком в глаз. Денис ответил. Без сомнения, в конце концов ребята разобрались бы сами, но, на беду, мимо проходила завуч младших классов.

Опытный педагог оценила ситуацию и быстро растащила первоклассников в разные стороны.

– Так. И что у вас случилось?

– Ничего, – ответил ей хмуро хор из двух мрачных голосов.

– Как так? У тебя синяк будет, у тебя пуговица на рубашке оторвана. Что не поделили, молодые люди?

Молодые люди молчали как партизаны. Колька – потому что ударил первым, Денис – потому что знал: дразниться, особенно родителями, нехорошо.

– Кто начал-то? – Завуч хотела разобраться в ситуации.

Ребята еще больше насупились.

– Ладно, идите в класс.

Завуч зашла за ними.