Рассеиваясь, как свет. Призрачная красота - С. К. Ренсом

– Алекс, это ты?

– Привет, Грейс. Как отдых?

– Нормально. Скучаю – делать тут почти нечего. А как дела у тебя?

– Возникли сложности. Мне нужно быстро с тобой поговорить, пока меня не застукала мама. Она запрещает нам пользоваться мобильниками, пока мы в Испании.

– Что случилось? Кто он? – Как и всегда, Грейс сразу же уловила суть проблемы.

– Помнишь, я рассказывала тебе о Максе, парнишке, с которым мы каждый год встречались здесь несколько лет назад? Раньше он был настоящим фриком, но с тех пор, как я видела его в прошлый раз, он превратился в красавца. Я веду себя очень сдержанно, не флиртую, но между нами определенно существует взаимное влечение. – Я замолчала, чувствуя, как от одной этой мысли у меня запылали щеки.

– Понятно, ну, и?

– Сегодня мы сидели с ним на пляже, и я вдруг поняла, что хочу, чтобы он меня поцеловал! Как это может быть возможно? Я по-прежнему люблю Кэллума, но Макс невероятно сексапилен.

– И что – ты с ним поцеловалась? – спросила она.

– Нет, я сумела вовремя себя остановить. Но я все еще испытываю по этому поводу ужасное чувство вины.

– Почему? Ведь ты же на отдыхе.

– Что? Как ты можешь говорить такие вещи?

– Ох, да ладно тебе, расслабься и в кои-то веки развлекись.

Я не могла поверить, что она говорит мне такое.

– Ну, конечно, значит, вот чем ты сейчас занимаешься – пожираешь глазами всех французских парней?

– Разумеется, нет. Джек слишком важен для меня, чтобы я заглядывалась на кого-то другого.

– Кэллум тоже важен для меня, и это не обсуждается.

– Но я знаю Джека уже давным-давно, мы и раньше были друзьями, к тому же у нас с ним все по-настоящему.

– И у меня с Кэллумом серьезно.

Грейс помолчала долю секунды.

– Алекс, милая, подумай сама. Не говоря уже о том, что ты знаешь его всего ничего, про него даже нельзя сказать, что он по-настоящему жив! – Грейс была единственным человеком, которому я рассказала правду про Кэллума, и она мне поверила. Для меня было таким облегчением, что я могу откровенно говорить с ней о Кэллуме, хотя я и не сумела согласиться с тем, что она предлагала мне сейчас.

– Это низко, Грейс. Я люблю Кэллума. Я знаю, что это так, несмотря на все проблемы. Думаю, к Максу я испытываю лишь мимолетное вожделение, только и всего.

Я почти слышала мысли Грейс.

– А ты никогда не задумывалась над тем, что это к Кэллуму ты испытываешь мимолетное вожделение и оно скоро пройдет? Я хочу сказать, что ты запала на него что-то уж слишком быстро.

– Нет, – сердито сказала я. – С ним все совершенно по-другому.

– Успокойся и послушай меня. Все вполне может быть именно так, как предположила я: Кэллум вдруг появляется в твоей жизни из ниоткуда, он шикарный парень, он хочет тебя, но ты не можешь его заполучить. Это идеальный рецепт для возникновения вожделения, которое невозможно утолить. Смотри на вещи трезво, дорогая.

– Я и так смотрю на вещи трезво. Я сделаю так, что мы будем вместе по-настоящему.

Последовала короткая пауза – Грейс явно считала, что я сошла с ума.

– Алекс, и как же, позволь спросить, ты собираешься это сделать? Ведь это невозможно.

– А вот и нет, возможно. Я думаю, что, быть может, существует способ вернуть его в наш мир. Просто сейчас я не могу объяснить тебе все детали.

Последовала еще одна пауза, заполненная атмосферными помехами.

– Что ж, – сказала она наконец, явно умирая от желания услышать подробности моего плана, – в таком случае, если ты уверена в том, что говоришь, тебе надо быть острожной в том, как ты будешь вести себя с Максом. Нельзя играть с чувствами других людей.

– Я знаю и чувствую себя ужасно виноватой.

– Ты должна держаться от него подальше. Покажи ему, что он тебе неинтересен.

– Наверное, ты права. Но это будет ох как нелегко.

Грейс замолчала, и я явственно увидела, как там, где она находится сейчас, в сотнях миль от меня, она в своей обычной манере пожимает плечами.

– Так уж устроен мир, дорогуша. Это для тебя единственный выход.

– Я понимаю. Просто мне не хочется, чтобы это так и было, и я надеялась, что у тебя найдется какой-нибудь волшебный ответ на мой вопрос.

– Извини, но волшебного ответа у меня нет.

Я понимала, что она права, но представить себе, что мне придется намеренно игнорировать Макса, отказаться гулять с ним по пляжу, не ходить вместе с остальными по вечерам в пляжные бары, было нелегко.

– Спасибо, Грейс. Прости, что вывалила на тебя свои проблемы.

– Не парься, – ответила она. – Но я уверена, что ты проигнорируешь мой спасительный совет. Так что, когда мы обе вернемся в Англию, я захочу, чтобы ты рассказала мне об этом Максе все.

Я улыбнулась и отключилась, думая о том, как же мне повезло, что у меня есть такая подруга, как Грейс. Какое-то время я сидела, рассеянно глядя в окно на цветущую бугенвиллею, отбрасывающую кружевную, окрашенную розовым тень, и на толстую пчелу, жужжа перелетающую с одного ее цветка на другой.

Разговор с Грейс только запутал меня еще больше, поскольку она заставила меня увидеть кое-какие неприятные истины. Я и вправду запала на Кэллума до нелепости быстро. Так любовь ли это? Или же всего лишь вожделение? И вообще, откуда мне знать, в чем заключается разница между тем и другим?

* * *

Как и предсказывала Грейс, я не смогла заставить себя полностью игнорировать Макса, но я все же старалась больше не сидеть с ним наедине. К счастью, нам оставалось пробыть здесь всего лишь несколько дней. Я держала в узде и его, и себя и не делала ничего, что могло бы внушить ему мысль о том, что я испытываю к нему какой-то интерес. Каждый вечер я вставала перед зеркалом в ванной, стараясь представить себе знакомые черты Кэллума за моим плечом или ощущение от его легчайшего прикосновения к моим волосам, щеке, плечу. И с каждым новым вечером это давалось все труднее. Мне недоставало его все больше и больше, и я с нетерпением ждала дня, когда мы вернемся в Англию и я смогу снова подняться на Золотую галерею собора Святого Павла. Я подолгу предавалась фантазиям о том, что мы будем говорить и делать, когда наконец увидимся вновь, и старалась не вспоминать те разы, когда мои мысли устремлялись в совсем другом направлении. Теперь думать о Максе я себе просто запрещала.

Но в последний день нашего пребывания в Испании весь мой тщательно продуманный план потерпел крах. Когда мы были на пляже, я вызвалась принести из бара холодные напитки для всех, и Макс предложил мне свою помощь. Ответить отказом было бы с моей стороны просто грубо, и мы вместе отошли от остальных.

– В последние дни ты очень молчалива, Алекс, – сказал он, как только мы отошли достаточно далеко, чтобы Джош и Сабрина не могли нас слышать. – Я что, сделал что-то не так?