Фактор вознесения - Фрэнк Герберт

«Боже! — подумала она. — А вдруг я его убила?»

Она хихикнула, представив себе, как Бен сообщает в очередном выпуске «Вечерних новостей»: «Известный обозреватель Бен Озетт был зацелован насмерть…» Она до сих пор чувствовала на губах тепло и вкус этого поцелуя. Это был ее первый в жизни поцелуй, и он потряс ее до глубины души.

Но с виду Бен вовсе не выглядел умирающим. Оставалось надеяться, что антидот, который ей ежесуточно вводили люди Флэттери, до сих пор действует. Когда Бен прикоснулся к ней губами, она пошатнулась от обрушившейся на нее информации о прошлом и настоящем ее нежданного спасителя. И образы были настолько живыми, настолько четкими…

Лучше бы ей не знать всего этого: первый поцелуй Бена с прелестной рыжеволосой девчонкой, Беатрис Татуш… Криста ощутила себя ими обеими и многими другими еще. Из клеточной памяти она легко извлекла воспоминание о первом любовном опыте Бена, о его рождении, о потоплении острова Гуэмес, о смерти его родителей. И его воспоминания осели в ее клетках в ожидании, пока рано или поздно их не разбудят.

Но получив от одного поцелуя такой обвал информации, Криста слегка ошалела и потому не додумалась тут же в этом признаться. И сегодня ночью она видела его сны, его воспоминания. И она видела «Бой с Тенью» его глазами — единственный изрекающий правду орган на теле головидения, насквозь пропитанном фальшью. Она понимала, что Бен (как и она сама) одинок и живет только ради того, чтобы жизнь других людей стала лучше. Пожалуй, об этом она с ним поговорит. Ей не хотелось терять его. Особенно сейчас — когда они наконец-то отыскали друг друга. И уж конечно ей не хотелось стать причиной его смерти.

Бен не боялся прозванного в народе «зудом» эффекта, который вызывало ее прикосновение: шок и затем вполне возможная смерть. Говорили, что это следствие ее родства с келпами — те тоже убивали одним прикосновением благодаря особой химии организма. Но порой Кристу одолевали сомнения, так ли это. Антидот был изобретен лично Флэттери, который тщательно следил за тем, чтобы она ежедневно получала свою дозу. Тем не менее информация, полученная от Бена, не была ни приглушена, ни притуплена. Действовал ли вообще этот реактив? Может, это просто специально распущенные слухи, чтобы держать свору Флэттери на приличном расстоянии от нее?

В первый раз за всю свою сознательную жизнь Криста проснулась не для того, чтобы подвергнуться многочисленным экспериментам, сложным тестам и прочим исследованиям. В первый раз она почувствовала себя не объектом научных изысканий, не рабыней в позолоченной директором клетке, а самой собой — Кристой Гэлли. Да и спала она сегодня на удивление сладко, не то что в раззолоченных хоромах Флэттери. Побег, попытки скрыться и последовавший затем поцелуй дали ей ощущение, будто она заново родилась. Она чувствовала зверский аппетит, и доносившиеся с улицы запахи кофе, роз и сдобы рождали в ней ощущение полноты жизни.

Снизу потек аромат жарившейся на гриле дичи. О, как ей хотелось мяса! Оно было ей насущно необходимо! Эти придурки из лабораторий Флэттери долго и путано ей объясняли, что причиной этой потребности является ее особое, унаследованное от келпов строение генов и что потребность в протеине диктуется метаболизмом Авааты… Глупости! Ей просто охота жрать! А еще ей всегда хотелось фруктов, орехов и злаков. Стоило ей мысленно представить лист салата, как желудок начинал сладостно ныть, а рот наполнялся слюной.

Несмотря на то, что сюда они пробирались под покровом ночной темноты, Криста хорошо запомнила все повороты и извивы пути от Теплицы директора к конспиративной квартире островитян в Калалоче. Это напомнило ей о запутанных лабиринтах келпопроводов. И тем не менее единственное, что она могла сказать о своей дороге сюда, так это только то, что она долго блуждала по городу и что все эти перемещения происходили в непосредственной близости от моря.

Криста и отсюда слышала рокот волн — извечный пульс, задающий ритм жизни маленьким портовым лавочкам и базару, в течение дня наполнявшимся покупателями. Она слыхала о том, что пандорцы любят вставать с рассветом, зато потом никуда не спешат. Конечно, куда уж спешить еле переставляющему ноги от голода человеку? C органически образованных островов началось повальное бегство. Дрейф в океане стал слишком опасным по нынешним временам: слишком много земли поднялось на поверхность, слишком много келпов стало путаться под ногами. Но большинство переселившихся на континент гордо продолжали именовать себя островитянами и одеваться по традиции бабушек и дедушек. Но те островитяне, что Криста встречала до сих пор в лабораториях Флэттери, работали там исключительно подручными или изредка в охране. И все они ничего не рассказывали ей о той жизни, что ведут за пределами базальтового монолита стен резиденции директора. Некоторые из них явно проявляли неприязнь к Флэттери и симпатию к ней.

Криста натянула покрывало до самого подбородка и подставила лицо солнечному лучу. Она чувствовала себя легко рядом с Беном и была уверена в его скромности. Теперь она знала его прежнюю интимную жизнь во всех подробностях, и ей было страшно подумать о том, что он когда-нибудь догадается об этом. Криста почувствовала, как лицо заливает румянец. Она вспомнила его первую ночь с Беатрис и ощутила себя вуайеристкой.

«Люди — очень странные существа», — думала Криста. Бен притащил ее сюда, в эту комнатушку, уверяя, что здесь абсолютно безопасно. Тем не менее он всю ночь охранял ее сон, вместо того чтобы лечь рядом. А ведь все это время он был защищен от ее «смертельного прикосновения». И кроме того, тот поцелуй… Да то, что Бен на него отважился, уже дорогого стоило!

Отношения со всеми другими людьми (в том числе с директором) научили Кристу пользоваться собственной привлекательностью. Но Бен Озетт привлек ее сразу, с первого взгляда. У него были такие же, как у нее, зеленые глаза, разве что немного темнее. И этот поцелуй на сон грядущий она сохранит в сокровищнице своей памяти как один из самых драгоценных раритетов. А еще там же останутся и его воспоминания, отныне принадлежащие и ей в той же мере: его семья (ставшая теперь ее семьей), его любовницы…

Но тут сонные размышления Кристы прервал донесшийся с улицы вопль. Он был настолько безысходен, что даже в теплой постели девушку пробрала холодная дрожь. Бен отставил чашку и ринулся к окну, а Криста не смогла даже пошевелиться.

«Кого-то нашли, — поняла она. — Опять убитого».

Бен рассказывал ей о трупах, которые по утрам находят на улицах. Но все это было слишком далеко от нее, чтобы принимать всерьез.

«Охранка оставляет их там „для примера“, — рассказывал он. — И люди, идя на работу или ведя детей в ясли, натыкаются на эти останки — порой без рук, языков и даже голов. А некоторых вообще разрубают на части. Но стоит кому-либо остановиться, как его тут же хватают и начинают допрашивать: „Знали ли вы этого человека? Пройдемте…“ Но никто не желает „проходить“ с этими . Рано или поздно жену, мать, сестру или сына бедняги так или иначе известят. И тогда тело выдадут для похорон».

По долгу службы Бену приходилось видеть сотни подобных останков — это Криста тоже сумела почерпнуть в захлестнувшем ее во время поцелуя потоке информации. Скорее всего, тот дикий отчаянный вопль, что раздался за окном, был исторгнут грудью матери, потерявшей сына. Криста не имела ни малейшего желания выглянуть в окно. Бен повернулся к ней.