Пепел Вавилона - Джеймс Кори

Для них за закрытым шлюзом вступали в действие иные законы – даже если внутряки слишком плохо знали себя, чтобы это осознавать. Для астеров такой разницы не существовало. Мичо слыхала, что это называли «доктриной Одного Корабля». Существует один корабль, состоящий из множества частей, как одно тело состоит из множества клеток. «Коннахт» был такой частью, как и все приданные ему кораблики: «Паниш», «Солано», «Андорская волшебница», «Серрио Мал» и еще дюжина. А ее флот составлял часть Свободного флота – огромного организма, в котором информация от клетки к клетке передавалась по направленному лучу и по радио и каждая клетка поглощала пищу и топливо, продвигаясь по своему пути между планетами, как большая рыба в океане неба.

Некоторые толкования причисляли к одному кораблю и землян с марсианами, но тут Па всегда вспоминались раковые опухоли и аутоиммунные нарушения, на чем сравнение и увядало.

Но сейчас у нее были причины о нем вспомнить.

– С координацией у нас плохо, – заговорила она, пробуя слова на вкус. – Если ногой толкаешь, так и рукой добавляй. В одно движение. А у нас не так. Инарос с военными. Санджрани с финансами. Розенфелд с производством и проектами. У нас… мы пока не едины.

– Для нас все это внове, – заметил Жозеп. Фраза могла бы прозвучать возражением, отговоркой. У него она стала поддержкой. Он помогал ей разобраться в мыслях.

– Возможно, – признала она. – Трудно сказать. Может, нам и положено быть марионетками на ниточках от «Пеллы». Сам решил, и все мы прыгаем.

Жозеп пожал плечами, прищурил ласковые глаза.

– Он дает. Корабли, топливо, оружие, двигатели. Он исполнил, что обещал.

Мичо почувствовала в его тоне мягкий вызов – именно то, что ей требовалось.

– Он сделал то, что обещал, по его словам. На деле все не так хорошо. Джонсон жив. Смит жив. От Ганимеда добились только нейтралитета. В Землю продолжаем швырять камни, а на скорую капитуляцию надежды нет. Сколько обещал – а в тарелке пусто.

– Таковы политики, иммер и всегда. На «Хорнблауэре» и других вроде него можно продержаться годы. Это наше дело. Добывать для всех еду, воздух, снаряжение. Дает нам шанс создать Пояс не под чужим сапогом.

Па, вздохнув, почесала коленку – ногти скользили по коже с сухим шорохом, как по песку. Щелкнул и загудел восстановитель воздуха. Палуба подрагивала от тяги, прижимавшей двоих к койке.

– Да… – сказала она.

– Но?..

– Но, – повторила она и тем ограничилась. Ее беспокойство не укладывалось в слова. Может быть, слова придут со временем, а может, она успокоится, так их и не выговорив.

Жозеп подвинулся и кивнул па амортизатор.

– Хочешь, останусь?

Па задумалась. По доброте могла бы согласиться, хотя на самом деле, с кем бы она ни делила свое тело, спать предпочитала в одиночестве. Улыбка Жозепа говорила, что он готов к любому ответу. Отчасти и за это она его любила. Он склонился к ней, поцеловал в лоб под волосами и принялся натягивать тренировочный костюм.

– Может, чаю?

– Едва ли, – отказалась она.

– А надо бы.

Он редко бы вал так настойчив.

– Хорошо.

Мичо скинула одеяло, обтерлась и тоже натянула одежду. В дверях камбуза марсианской канонерки она прислонилась к его плечу. Что ни говори, никого из команды здесь не было. Только Оксана с Лаурой приканчивали грибной соус из миски. Своя семья. Жозеп выбрал другую скамью, и она заодно с ним устроилась чуть поодаль от жен. Оксана над чем-то засмеялась. Лаура коротко съязвила – но без горячности. Слов Па не разобрала.

Жозеп натянул по груше чая для них обоих и сел рядом в дружеском молчании. Она сделала глоток, и терпкая горечь чая, смешавшись с усталостью от секса, сняла тревогу, которой она и не замечала. Услышав ее вздох, Жозеп поднял бровь.

– Да, – признала Па, – умница ты. Этого мне и недоставало.

Он шутливо раскланялся и стал серьезным.

– Что я думаю? Насчет координации?

– Не стоит, – сказала она, но Жозеп продолжал:

– Тебя предавали люди, которым полагалось тебя вести. Джонсон, когда мы были в АВП. Ашфорд на «Бегемоте». Окульски с союзом. Потому мы и стремились к независимости, так? Только независимыми мы не стали. Теперь мы Свободный флот, потому что поверили Ина- росу. Не ты одна. Мы.

– Ты прав, – сказала Па. – Может, я отталкиваюсь от того, что было. А надо бы отпустить прошлое.

– Не стоит отпускать то, что сделало тебя умней, – возразил он. – Вселенная не пожалела времени, чтобы тебе кое-что втолковать. Ты догадалась об этом задним числом. Может, все, что было, готовило тебя к тому, что есть.

Комок в груди у Па стянулся еще туже.

– Ты тоже ему не доверяешь.

– Я‑то? По мне судить не приходится. Я и Господу не доверяю.

– Такого мистика, как ты, на свете не бывало, – съязвила Па, впрочем, смягчив шутку смехом.

– Знаю. – Жозеп покачал головой. – Я не пророк, а сплошное недоразумение. Но… – он поднял палец, – тебя я знаю. И знаю, что ты из тех, кто притворяется, будто не знают того, что знают, лишь бы обошлось без трений. Так что если говоришь себе, что, может, и ошибаешься, что все в порядке, лучше перепроверь, точно ли в порядке. Если вселенной нужен нож, она его делает. И нет острей тебя, ты.

– А если окажется, что вселенная – просто свалка элементов и энергий, толкошащихся, пока свет не погаснет?

– Тогда ищи порядок, чтобы не участвовать в общей свалке, – посоветовал он. – И скажешь мне, если сам впишется в схему. Ты видишь лучше меня.

– Сомневаюсь, – протянула она, но ухватилась за его руку. А он – за ее. Чуть помедлив, к ним подсела Лаура, а потом и Оксана. Разговор перешел на более мирные гемы: о том, в чем марсианские корабли уступают астерским, о добыче с «Хорнблауэра», согласно списку Кармонди. О работах на «Коннахте». Но стянутый под ребрами комочек никуда не делся и напоминал, что не все хорошо.

В каюту она вернулась одна. Упала на гелевую койку, натянула на голову одеяло и увидела во сне большое и хрупкое существо, плывущее в глубинном океанском течении, – только море состояло из звезд, а существо – из кораблей, и среди них был ее корабль.

* * *

Революция слишком велика, чтобы обойтись одним счетом. Восстание на Церере – или падение Цереры, по терминологии внутряков, – стало предвестником Марко Инароса со Свободным флотом. Задним числом гибель водовозного суденышка виделась мелочью, которая никак не могла привести к противостоянию Земли и Марса, – однако привела. Стоило давним угнетателям Пояса нацелить стволы друг на друга, АВП, воспользовавшись своим шансом, захватила портовый город пояса астероидов.

Никто тогда такого не предвидел. Земля с Марсом рано или поздно разберутся, и тогда Церере конец. Андерсон Доуз, ставший де-факто властителем станции, лишится захваченной власти и либо переметнется к другим заговорщикам, либо станет мучеником, погибшим за правое дело. Любая автономия в космосе была недолговечна.