Докричаться до мира - Оксана Демченко

Пока Великий дракон, полубог мира Релата и единственная общая легенда людей и айри, не решил, что пора его родичам жить в долинах, те людей ставили немногим выше скота. Собственно, айри и спустили с гор за излишнюю заносчивость и замкнутость на своем величии. Но чтобы писать и думать так?

Понятно, отчего шарик с древним проектом хранится в особом сейфе директората Академии. Такую правду принять смогут далеко не все. Я вот сгоряча с наслаждением бы врезала за всех уродов с длинной жизнью так удобно сидящему на расстоянии одного движения и виновато вздыхающему — как его там целиком? — Пэйлитаринэллару, кажется. Бедные ученики по полгода тратят на зубрежку имен наставников, чтобы к тому времени их успешно сократить до прозвищ. Эл на свое суперкороткое не обижается. Впрочем, сегодня не его очередь требовать извинений.

Хотя и отвечать за убожество древних айри он не может, разве это честно?

— Ты их хоть знаешь, этих ваших генетиков недобитых? — вздохнула я, смиряя тон до брезгливо-расстроенного. Может, есть кого по делу отлупить? Не зря я лучший пилот, до моего уровня реакции айри и то не дотягивают. Кроме Риана, бьющего меня регулярно и с явным удовольствием…

— Нет, конечно, — он с облегчением пожал плечами, понимая, что гроза прошла стороной. — Не застал, этой записи четыреста семь лет по датировкам. Я тогда еще умел летать, если помнишь. Теперь уже неделю нудно и длинно выясняю детали у каждого айри, поголовно. Нас не так много, и все до единого не знают ни-че-го.

Их, недобитых, как ты замечательно определила, судя по всему, вообще нет на Релате. Были, вроде даже имена всплывают. Многовато пропавших для нашего замкнутого мирка бескрылых драконов, чтоб скрыть следы полностью. Но — сгинули.

Никто не помнит, куда, когда, каким образом. Ясно лишь, что пришлось все безобразие на время отсутствия Великого в мире. То есть в две последние сотни лет до нашего спуска с гор. И что они не вернулись.

— Ладно. Этот вид, волвеков, они собирались заселить туда, где условия не слишком хороши?

— Они собирались вернуть себе абсолютное зрение и прочие радости жизни «настоящего» дракона, — нехотя буркнул Эл. — Я тоже не знаю, что это за цвет: за-фиолетовый, хотя прежде его наверняка наблюдал, еще крылатым. Когда ты сказала, даже поймал кусочек образа и почти вспомнил. Очень красиво. А как поступают мои родичи с использованным подопытным материалом — догадайся сама.

— Что сказал Риан? — вот уж единственный настоящий, живой и не тоскующий о прошлом айри. Его мнение считалось неоспоримым не только для меня, но и для Совета.

— Он убежден, что если «Технобога» и запустили, сделали они это не на Релате.

Великий бы, вернувшись, их живо вразумил, он мысли такие — и то терпит с трудом.

А уж дела… В общем, отбыли тайно и почему-то не вернулись, вестей о себе не подали.

— Куда — прикинул?

— Так и вариантов нет: сама видела-чуяла четыре луны, стабильная планета нашего типа, близкая по массе и даже имеющая остатки атмосферы, — он почти сердито нахмурился моей недогадливости. — Слушай, а кто тебя, такую безнадежно малограмотную, экзаменовал по астро…

Он знал ответ.

Я даже прикрыла глаза. Приятное воспоминание. Весной мы только-только помирились, год не разговаривали после моего решения стать пилотом-испытателем МД, взбесившего обычно спокойного Эла. Как раз разбился один из наших ребят, и декан ходил сам не свой от ужаса: вдруг и я сгину? Надавил на управителя Ринтэя, и мне отказали, якобы по здоровью. Я выяснила реальный повод и второй раз разгромила деканский кабинет, потом еще и Риан примчался, всех отлупил… Мне разрешили летать. С полгода я гордилась собой, а потом сил задирать нос не осталось. Этот черноглазый бессовестно не звонил и не появлялся. Зачем? Ему регулярно отсылал записи сам Управитель. И со стартов, и случайные, любительские, с нашего отдыха, всей пилотской группой.

К зиме я уже ревела в подушку, чувствуя себя брошенной. Сдавать проклятую астрографию явилась полуживая. Дисциплина сложная — включает астрономию, звездную навигацию, кое-что из основ физики и ряд иных разделов. Из-за серии тестов МД мне разрешили пропустить два семестра лекций и сдать все необходимое по программе экстерном. Этот интриган умудрился назначить мне иное, чем прочим, время, ждал с самым своим деловитым и безразличным видом. Глянул на часы, сердито сообщил, что я очень некстати: разве что на ходу собеседует нерадивую, ни разу не являвшуюся на занятия. И пошел. Я топала следом, красная и несчастная, почти как в день первого знакомства. До мобиля. В полете все еще что-то нелепое твердила про звездную навигацию. А этот ящер молчал и щурился, весьма успешно пародируя манеру Риана.

В общем, мы уже стояли на веранде, когда я устала бормотать и исчерпала свои довольно скудные сведения по теме, особенно невпечатляющие для имеющей возможности прямого обучения через шары айри. Я очумело осмотрелась: насыпной остров в гавани Римаса, самый дорогой вид нашего побережья, потому что ни один иной закат с ним не сравнится.

И перепутать нельзя: сама часами рассматривала у Риана картину. Живое золото осенних кленов, багровый виноград, черепица крыш, белоснежный древний замок. Эл знал, что я всегда хотела увидеть оригинал, но остров невелик, и попасть на него очень сложно. Это владения князя Ирнасстэа, куда допускают исключительно по его личному приглашению.

Эл вообще обо мне, кажется, знает все. На картине была осень, а он предложил мне весну, и она оказалась еще лучше. Тысяча оттенков молодой зелени в закатном свете, делающем ее цвет невообразимо ярким и радостным.

И он еще смеет спрашивать, кто меня экзаменовал!

— Ты, — довольно вздохнула я. — Как сейчас помню. Вечер, свечи, белое выдержанное вино дома Тэлия, тишина. Самый симпатичный декан Академии на коленях, мечта любой студентки. К утру я согласилась…

— У меня провал в памяти? — приятно удивился айри, бесцеремонно хватая и рассматривая мою руку. — Вроде то кольцо ты в море еще вечером отправила, о упрямейшая из нерадивых студенток.

— На оценку «хорошо» я согласилась, а кольцо с большим трудом, но утопила. Ладно, давай вернемся к волвекам. Что нам всем делать-то?

— Совет Академии сейчас как раз решает, — медленно выдавил Эл.

Понятно. Пока меня занимают шариками, они там все и обсудят, и заболтают, и засекретят. Дабы не рушить межрассовый мир. И, если разобраться, уважаемые господа, — я прямо услышала рассудительный и авторитетный тон директора Ялитэ, нашептывающего мысли — к чему нам монстры? Жили спокойно и дальше волноваться не станем…

Волвеков объявят плодом моей больной фантазии или неразумными мутантами. Я бешено оскалилась и выскочила в коридор прежде, чем бедный мой айри успел обернуться. Впрочем, он явно дал мне фору. Ничего, догонит, я его знаю.

Но остановит вряд ли.

Во-первых, он и сам не в восторге от осторожности Совета, а во-вторых, в таком состоянии я слишком опасна для попадающихся на пути, и не зря он меня нацелил на Совет. Моему трижды прадеду было хорошо за семьдесят, когда князья осмелели и решили назвать именем моей трижды прабабки исследовательский корабль, первую подводную лодку нашего мира. Уродство, более всего похожее на разросшуюся до неприличия винную бочку, ее до сих пор хранят в музее, пугая впечатлительных студентов. На дощатом борту собирались красочкой написать «Ника». Ужас… Не знаю, что было с рыбами, если они смогли прочитать там «Дельфин». Зато точно известно, что было с учеными. Говорят, Най их так вразумил, что его имя до сих пор поминают в Академии только шепотом. Да и на мое, понятно от кого унаследованное, кривятся, как на отвар аира с одуванчиком, приправленный хиной.