22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка. «Наступающей ночью будет решение, это решение – война» - Михаил Алексеевич Алексеев
Шрифт:
Интервал:
И еще вопрос: говорил или не говорил И.В. Сталин о своем намерении развязать войну против Германии?
Как призыв к подготовке превентивного удара было воспринято выступление Сталина наркомом обороны СССР и начальник Генерального штаба РККА. Результатом такой оценки явилась разработка предполагавшего нанесение упреждающего удара документа, получившего название: «Соображения по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками».
В своем интервью в мае-июне 1965 г. Г.К. Жуков сказал: «Идея предупредить нападение Германии, — появилась у нас с Тимошенко в связи с речью Сталина 5 мая 1941 года перед выпускниками военных академий, в которой он говорил о возможности действовать наступательным образом. Это выступление в обстановке, когда враг сосредоточивал силы у наших границ, убедило нас в необходимости разработать директиву, предусматривавшую предупредительный удар. Конкретная задача была поставлена А.М. Василевскому. 15 мая он доложил проект директивы наркому и мне. Однако мы этот документ не подписали, решили предварительно доложить его Сталину. Но он прямо-таки закипел, услышав о предупредительном ударе по немецким войскам. «Вы что, с ума сошли, немцев хотите спровоцировать?» — раздраженно бросил Сталин. Мы сослались на складывающуюся у границ СССР обстановку, на идеи, содержавшиеся в его выступлении 5 мая… «Так я сказал это, чтобы подбодрить присутствующих, чтобы они думали о победе, а не о непобедимости немецкой армии, о чем трубят газеты всего мира (выделено мной. — М.А.)», — прорычал Сталин»68.
Именно подбодрить присутствующих, призвать к подготовке к войне с Германией, а не готовиться к нанесению ей превентивного удара (что и было подтверждено последующим развитием событий), как это восприняло большинство из присутствующих на приеме в Кремле, которые оставили свои свидетельства.
Обвинив СССР в подготовке нападения на Германию, гитлеровцы понимали, что должны представить соответствующие доказательства. Хотя зачем и перед кем им нужно было оправдываться, и кому представлять доказательства? Остаются только Соединенные штаты Америки. Хотя не исключен дальний прицел — оправдание перед историей.
То, что прозвучало 22 июня 1941 г. в обращении Гитлера и в заявлении германского министерства иностранных дел, по большей части было голословно и неубедительно. Требовались советские документы и признания командиров Красной Армии, доказывающие призыв Сталина на приеме в Кремле готовиться к войне с Германией. К делу была подключена военная разведка, перед которой была поставлена задача добыть такие «доказательства». К числу последних были отнесены и «сообщения» трех офицеров, присутствующих на приеме выпускников военных академий РККА69.
В своем донесении в министерство иностранных дел Германии Шуленбург со ссылкой на информацию, полученную от представителя ДНБ (Германское информационное агентство) Шюле, писал: «Сталин преследовал цель подготовить свою свиту к «новому компромиссу» с Германией»70.
Шуленбург покинул Берлин в полном убеждении, что его долгом является предотвращение будущей войны между Германией и Россией и создание того немецко-русского союза, о котором мечтал еще Бисмарк. Уже 2 мая Шуленбург направил в МИД Германии донесение следующего: «Я и высшие чиновники моего посольства постоянно боремся со слухами о неминуемом немецко-русском военном конфликте, так как ясно, что все эти слухи создают препятствия для продолжающегося мирного развития германо-советских отношений. Пожалуйста, имейте в виду, что попытки опровергнуть эти слухи здесь, в Москве, остаются неэффективными поневоле, если эти слухи беспрестанно поступают сюда из Германии и если каждый прибывающий в Москву или проезжающий через Москву не только привозит эти слухи, но и может даже подтвердить их ссылкой на факты»71.
Не получив на свое послание никакого ответа, граф Шуленбург решил начать собственные секретные переговоры с советскими представителями, чтобы предотвратить «сползание к войне» со стороны двух держав. Подобный шаг без санкции своего правительства граничил с государственной изменой. Инициатором переговоров советник посольства Густав Хильгер назвал не Шуленбурга, а именно себя, что было далеко от истины:
«Тогда мне казалось, что мир еще, пожалуй, можно спасти, если удастся побудить советское правительство взять в свои руки дипломатическую инициативу и втянуть Гитлера в переговоры, которые — хотя бы на время — лишат его предлога для военной акции против Советского Союза. Поэтому я счел необходимым разъяснить советскому правительству всю серьезность положения и убедить его предпринять что-либо для предотвращения опасности войны. Поскольку советский посол в Берлине [Деканозов] как раз находился в Москве, я уговорил графа Шуленбурга пригласить его на завтрак в посольство вместе со ставшим к тому времени заведующим германским отделом Наркомата иностранных дел В.Н. Павловым (о котором мы знали, что он пользуется особым доверием Сталина), чтобы попытаться через Деканозова72 открыть глаза советскому правительству»73
В тот самый день, когда Сталин выступал перед выпускниками военных академий РККА полпред СССР в Германии — заместитель наркома иностранных дел Деканозов В.Г. встречался с германским послом Вернером фон дер Шуленбургом на завтраке у последнего.
На встрече присутствовали также советник германского посольства Г. Хильгер и заведующий отделом Центральной Европы В.Н. Павлов. Шуленбург сообщил, что у «Гитлера, остался какой-то неприятный осадок от действий Советского правительства за последнее время. Этот осадок был вызван не только заключением советско-югославского пакта, но также и рядом фактов, которые один за другим имели место за последнее время, начиная с января: заявление Советского правительства о Болгарии74, советско-турецкое заявление75 и др. Эти заявления Советского правительства создают впечатление, что Советский Союз стремится препятствовать осуществлению Германией своих жизненных интересов, помешать стремлению Германии победить Англию. Именно такое впечатление оставляет советско-югославский пакт, который был с такой радостью воспринят Черчиллем»76.
Шуленбург, по его словам, «пытался ликвидировать неприятный осадок, оставшийся у Гитлера от действий Советского правительства, пытался его разубедить, но это ему не удалось сделать на 100 %». В своей беседе с Гитлером он отметил, «что слухи о предстоящем военном конфликте Советского Союза с Германией, которые, начиная с января этого года, так усиленно циркулируют в Берлине и в Германии вообще, конечно, затрудняют его, Шуленбурга, работу в Москве». На заявление германского посла Гитлер «ответил, что он, в силу упомянутых действий Советского правительства, вынужден был провести мероприятия предосторожности на восточной границе Германии. Его, Гитлера, жизненный опыт научил быть очень осторожным, а события последних лет сделали
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!