Дуэли авианосцев. Кульминация Второй мировой! - Александр Больных

Вражеские пилоты, наверное, просто захлебывались от счастья, видя наш авианосец парализованным. Они снова и снова набрасывались на нас, атакуя со свежими силами, подлетая все ближе, чтобы сбросить бомбы. В тот момент, когда нам казалось, что они уже врежутся в море, они выходили из пике, ревя моторами. Это не были американские пьяницы, о которых нам рассказывали в Японии!

Когда мы увидели, как попала третья или четвертая бомба, от сильного удара содрогнулась вся палуба…

«Ублюдки!» Удивленный, я оглянулся и увидел искаженное яростью лицо унтер-офицера с разорванной щекой. Он пытался зажать рану, но кровь лилась между пальцами. У матроса, стоявшего рядом с ним, была почти оторвана рука. Встал еще один матрос, и я с ужасом увидел, что у него разодрано бедро так, что видна кость. Пытаясь не показать боли, он стоял у телескопа, докладывая, что видит. В такой ситуации он считал бы себя опозоренным, если бы свалился. Бомбы и торпеды продолжали попадать в нас. Каждый раз, когда торпеда попадала в корабль, сотрясение и грохот напоминали землетрясение… Внезапно я почувствовал, что тоже ранен. Я посмотрел на ногу — по ней струилась кровь! Я хотел спуститься в кают-компанию на перевязку, но оглядевшись, решил иначе. Люди с гораздо более тяжелыми ранами, чем моя, оставались на постах. Я тоже остался. Кровь продолжала течь по брюкам, но все, что я видел — это царапина на колене. Чтобы успокоить себя, я подумал: «Это ничего!» и остался на мостике.

Наконец корабль начал садиться носом. Тогда я покинул командный мостик и перешел на сигнальную платформу. Наш фотограф Ёсиока снимал вражеские самолеты, которые все еще атаковали нас.

«Эй, журналисты, здесь опасно. Марш отсюда!» — крикнул нам артиллерийский офицер, беспокоясь о нас. Но мы его не слушали, так как смотрели на самолет, сбрасывающий торпеду. «Живы?» Мы взялись за руки. «Давайте прыгнем вместе!» Но в этот момент я спросил себя: а куда, собственно, я собрался? Если я намерен умереть, лучше умереть с остальными. Палубу уже заливала вода, и волны заплескивали корабль. Хотя мы уже тонули, матросы оставались на постах готовые выполнить любой приказ.

Большинство экипажа отказалось покинуть корабль. Нос нырнул в море. Корма поднялась высоко в воздух. Винт все еще отчаянно вертелся. Машины корабля работали до самого конца.

Унтер-офицер взобрался на верхушку мачты, погружающейся в море. Я понял, что он отчаянно пытается спасти одного из товарищей. Внезапно он вместе с кораблем исчез под водой…

Кроме военных корреспондентов, на борту находились три гражданских лица: парикмахер, кок и прачка. Они помогали раненым матросам. Как и все остальные, они погибли на боевых постах».

Простим непрофессионалу некоторые передержки и неточности. Еще пара деталей. Согласно «Акацукино Санго-кай» («Коралловое море на рассвете»), написанной Сиро Мори в 2005 году, когда «Сёхо» тонул, огромное облако пара вырвалось из шахты носового элеватора. Затем он переломился и быстро затонул.

Как раз перед этим капитан-лейтенант Сугияма, командир авиагруппы, попрощался на мостике с командиром авианосца капитаном 1-го ранга Идзавой. В этот момент носовая часть уже погрузилась в воду. Отсюда, по словам Сугиямы, моряки прыгали в море. В 11.31 был отдан приказ «Покинуть корабль», который через 4 минуты затонул. Капитан-лейтенант Сугияма передал приказ по всему кораблю. Однако из машинного отделения и лазарета ответили, что покинуть отсеки невозможно, так как повсюду горячий пар и огонь.

Сугияма видел, что капитан 1-го ранга Идзава остался на мостике, решив погибнуть вместе с кораблем. Поэтому Сугияма сказал капитану: «Время уходить. Может, вы хотите сказать несколько слов?» «Нет, нечего сказать. Я останусь здесь, а вам лучше уходить прямо сейчас». В 11.35 «Сёхо» затонул, а капитан 1-го ранга Идзава остался на корабле, но когда корабль погружался, волны выбили стекла на мостике. Волной капитана вышвырнуло наружу, и через несколько часов он был спасен эсминцем «Сазанами».

Парадокс ситуации заключается в том, что, атаковав не то японское соединение, американцы тем не менее сорвали всю операцию МО. Адмирал Иноуэ, узнав о гибели «Сёхо», в 12.10 приказал десантному соединению уходить в Рабаул. Он намеревался сосредоточить все силы, чтобы нанести удар по противнику. Авианосцы Хары должны были вести слежение за противником, а крейсера Гото соединиться с эсминцами Кадзиоки и ночью атаковать американцев.

Американские самолеты вернулись на свои авианосцы, и к 14.20 они были перевооружены и подготовлены к новому вылету. Кстати, о непрофессионализме. Американские пилоты утверждали, что потопили некий авианосец «Корю» или улучшенный «Рюдзё», вдобавок один крейсер перевернулся и затонул после атаки, получив несколько попаданий. Однако транспорты не пострадали, и потому Флетчер сначала решил было нанести второй удар по силам вторжения, однако после совещания с Фитчем передумал, так как опасался атаки со стороны эскадренных авианосцев японцев. Поэтому он отменил вылет и укрылся в зоне густой облачности, повернув на юго-запад. Между прочим, это одно из немногих правильных решений, если бы Флетчер поступил, как сначала намеревался, его летчики нашли бы только отряд адмирала Кадзиоки.

Теперь следует прикинуть: мог ли Флетчер до наступления темноты найти и атаковать авианосцы адмирала Такаги? Шерман полагал, что такая возможность существует, однако адмирал Фитч так и не решился предложить это Флетчеру. Данные радиоперехвата показывали, что японские авианосцы находятся где-то на востоке, и они действительно находились там, но «где-то» — слишком неопределенные координаты, чтобы отправлять туда самолеты. К тому же Флетчер знал, что погода на востоке, мягко говоря, не самая лучшая, поэтому он в 14.29 сообщил Кинкейду и Фитчу: «Мы будем ждать новой информации, надеясь завтра утром повторить сегодняшнюю прекрасную работу».

А дальше имел место эпизод, юмористически названный «гонкой Крейса». В 12.40 японский гидросамолет обнаружил эскадру Крейса, но доложил, что она состоит из 2 линкоров, 1 крейсера и 4 эсминцев. Адмирал Такаги не мог их атаковать, поэтому задачу возложили на базовую авиацию из Рабаула — 12 торпедоносцев «Бетти», прикрывать которые должны были 11 истребителей «Зеро» из Лаэ. Ну любили японцы усложнять самую простую задачу. Еще 19 бомбардировщиков «Нелл» вылетели из Рабаула на юг, чтобы искать корабли союзников в районе Луизиад. Кстати, радар «Лексингтона» обнаружил их в этот же самый момент на расстоянии всего 75 миль. Представьте, что произошло бы, если бы у японцев разведка была поставлена чуть лучше, ведь ударные группы еще не вернулись, а потому истребительное прикрытие американских авианосцев было довольно слабым.

Но случилось то, что случилось, японские самолеты атаковали крейсера союзников. В 14.49 служба радиоперехвата выдала довольно странное сообщение, японцы только что радировали о потоплении линкора. Это заставило Флетчера всерьез испугаться за судьбу кораблей Крейса. Но в этот день судьба явно благоволила этому соединению. В 13.45 радар «Чикаго» засек большую группу самолетов на юго-востоке а через 12 минут за кормой показались одномоторные самолеты, летевшие над самой водой. Это были те самые 11 «Зеро», которых освободили от задачи сопровождать торпедоносцы.