Зоопарк в моей квартире - Леонид Сергеев

В другой раз идёт Лукьян по деревне, вдруг видит — на террасе одной дачницы Ипполит трясёт клетку с птицей. Птица мечется, кричит.

Вышла хозяйка, замахнулась на кота, а он, знай себе, просовывает лапу меж реек, всё порывается птаху зацепить. Хозяйка лупит кота тряпкой, а он шипит, хвост трубой, глаза из орбит лезут.

Лукьян подбежал, помог отодрать Ипполита от клетки.

— Ну и злодей! — вытирая пот со лба, проговорила хозяйка.

— Злодей, — согласился Лукьян, — но и ему достаётся от собак — вон все уши в шрамах, — и дальше, вздохнув, философски заключил: — Так уж в природе всё устроено — вечная борьба за жизнь.

Самая исполнительная и смышленая во дворе — Зина, чёрная непоседливая собачонка с живым бегающим взглядом. Лукьян услышит тарахтение моторки, усмехнётся:

— Зина, иди посмотри, кто там подошёл к причалу?

И Зина несётся. Если причалили какие-нибудь рыбаки или туристы, предупредительно гавкнет, если путевой катер — заскулит, завиляет хвостом. Или Лукьян пошутит:

— Зина, посторожи лодку. Я схожу в посёлок.

Зина садится рядом с лодкой и с максимальным усердием охраняет. Издали — умора! Неподвижно сидит маленький сторож около махины-посудины.

Как-то Лукьян видит — Зина подкрадывается к ящику с провизией; уши прижала, лапы дрожат, украдкой посматривает на старика, но заходит со стороны лодки, чтобы остаться незамеченной; подкралась и пытается лапой отодвинуть задвижку на ящике — и столько хитрости у воришки!

Частенько Зина выслуживается перед Лукьяном: тот позовёт какую-нибудь собаку, а Зина забежит вперёд и улыбается, ползёт на животе, а то и перевернётся на спину — показывает свою преданность.

Если же старик погладит другую собаку, Зина прижмёт уши и обиженно уходит со двора.

— Они такие же, как мы, только постоять за себя не могут, — говорит Лукьян. — И чего люди все норовят научить их понимать человеческий язык?! Куда проще самим научиться изъясняться по-ихнему.

В дождь собаки и кошки прячутся в сарае — сидят и лежат молча, прижавшись друг к другу. Бывает, последним влетит Артамон, шумно отряхнётся, забрызгивая соседей холодными каплями, наступая лапищами на спящих, проберётся в середину сарая и займёт лучшее место на мешковине.

На Зину Артамон вообще не обращает внимания, хотя она считается красивой собакой. Когда-то перед её конурой просиживали породистые собаки дачников, был даже один пёс-медалист.

— А тут какой-то замызганный Артамон — и не замечает! — усмехается Лукьян. — Ясное дело, ей обидно.

Как-то Зина три дня не появлялась. «Наверно, в посёлке», — предположил Лукьян, но, опросив посельчан, выяснил — Зину не видели. А потом вдруг Лукьян заметил, что Фомка как-то странно себя ведёт: во время обеда схватит кусок хлеба со стола и летит к лесосеке.

Лукьян решил последить за ним, пошёл в сторону кустарника и увидел Фомку на опушке — он раскачивался на своих ходулях у края заброшенного пересохшего колодца.

Старик заглянул в колодец, а на дне… Зина жуёт черную корку. Увидела Лукьяна, залилась радостным лаем, запрыгала на скользкие, покрытые грибами, деревянные стенки.

Лукьян спустился на дно колодца, а когда выбрался с Зиной наружу, она стала ползать у его ног, лизать ботинки, и вся её сияющая морда так и говорила: «Ну и натерпелась я страху. Думала, уже не выбраться мне отсюда. Ладно хоть Фомка подкармливал…»

Однажды Зина ощенилась. У неё появилось шесть чёрных щенков. Лукьян сколотил конуру, настелил внутрь соломы, Зина перетаскала щенков в новое жилище и с того дня никого не подпускала к своему потомству.

Как-то к Лукьяну прикатил на «Москвиче» директор сыроварни Жора.

— Ну как продвигается строительство моей лодки? — спросил Лукьяна.

— Продвигается помаленьку, — поглаживая посудину, ответил старик. — Вот уже борта начал обшивать.

— Вижу, медленно продвигается, — определил Жора. — Плохо ты, дед Лукьян, организуешь рабочий день. Небось много времени в старице торчишь, рыбёшкой запасаешься или самогонку потягиваешь, а?..

— Всякое случается, — усмехнулся Лукьян.

— Через сколько думаешь закончить строительство? — обходя каркас лодки, прогундосил Жора.

Лукьян закурил папиросу.

— А кто знает? Может, через недельку, может, через две.

— Не годится. Во всём должна быть плановость. Даю тебе срок десять дней. В этот срок уложись как хочешь. Я уже пригласил на плавание кое-кого из района. Нужных людей, понимаешь? А ещё надо ставить дизель да обкатать лодку, так что поторопись.

Жора ещё раз обошёл двор и вдруг остановил взгляд на конуре, в которой дремала Зина со щенками.

— Что это у тебя, щенки? Сколько штук?

— Шесть.

— Дай одного.

— Сейчас нельзя, собака будет волноваться.

— Вроде крупные, — проговорил Жора, заглядывая в конуру. — Плохо, что чёрные. Черные животные болеют чаще, чем белые, — притягивают солнце… И для чего тебе, дед Лукьян, беспородные собаки?! Вон у моего знакомого в городе собака так собака. Английская. Колли. Слышал про такую? Щенков даёт десять штук в год. Каждый по сто рубликов. Соображаешь? Очень выгодная собака. Ну сожрёт она мяса на сотню — всё одно, за год себя оправдает… Только брехучая она… Эта твоя сука вроде лохматая. Ежели щенки будут большими, то одного пса на шапку хватит.

Лукьян отбросил окурок, взял ведро и спустился к реке, а когда вернулся, Жорин «Москвич» уже пылил в сторону посёлка. Только Зина вела себя как-то необычно: бегала по двору, тревожно поскуливала. Заглянул Лукьян в конуру, а одного щенка не хватает.

Через десять дней, когда Лукьян доделал лодку, на грузовике приехали рабочие сыроварни; погрузили лодку в кузов, передали старику деньги от Жоры (гораздо меньше, чем условились при договоре, — сказали «Жора позже ещё подкинет») и уехали.

Лукьян отправился в поселок; сделал в магазине кое-какие покупки и зашёл на почту, где устраивали посиделки любители побеседовать.

На почте от сведущих людей Лукьян узнал, что директор Жора держит щенка в сарае и не выгуливает; изредка немного даст поразмяться во дворе и снова запирает.

К осени трёх щенков Зины взяли односельчане, двое остались у старика. Лукьян заготавливал дрова на зиму, выкапывал и просушивал картошку, и щенки крутились около него, покусывали поленья, клубни — вроде бы помогали старику.

— Смышлёные чертенята, — усмехался Лукьян. — Все в мать.

Однажды зимой Лукьян направился в поселок за продуктами и куревом, за ним увязалась Зина. После магазина Лукьян, как обычно, заглянул на почту. Среди важных городских новостей и менее важных, поселковых, сведущие люди сообщили Лукьяну, что директор Жора отравил свою собаку. Никто не знал, кто сдирал с неё шкуру, но все в один голос утверждали, что скорняк в городе сшил Жоре отличную шапку.