Библиотекарь, или Как украсть президентское кресло - Ларри Бейнхарт

Тут освободилось кресло в Сенате, и она довольно легко смогла занять его. Её стали замечать. Во-первых, женщин в Сенате не много, а во-вторых, Энн не оставила своей телепередачи, она выходила с ней иногда прямо из округа Колумбия, иногда из дома, тогда она появлялась на фоне гор и деревьев.

Энн решила, что стоит попытаться стать президентом. Ей удалось повернуть дело так, что всем стало казаться, что инициатива исходит от самого народа — от её телезрителей, от её поклонников, от американских женщин — как будто бы это они уговорили её и стали присылать ей деньги. Отчасти это было правдой. Люди были привязаны к ней, это было чувство восхищения, смешанное с обожанием.

Но женщина, которая сама себя сделала, которая прошла путь от медсестры до члена Сената, получив высшее медицинское образование, став общенациональной знаменитостью и при помощи этой известности вошедшей в Сенат США, — это отнюдь не безучастная пробка, тихонько покачивающаяся на волнах и плывущая туда, куда её гонит течение. Под всей этой открытостью, дружелюбием, даже болтливостью телеведущей скрывалась куча амбиций. Она скрывала их, как Эйзенхауэр, в котором посторонний человек не мог заметить жадности, железной хватки и тщеславия, но каждый раз, когда маска слетала с его лица, перед вами оказывался круглолицый человек, крепко вцепившийся в достигнутое.

Итак, она решилась стать кандидатом.

Тогда у демократической партии было восемь кандидатов. В Нью-Хэмпшире Мёрфи стала третьей, лишь немного отстав от сенатора Нейла Свенсона.

3 февраля Свенсон получил большинство голосов в Аризоне, Делаваре, Нью-Мексико и Оклахоме и с небольшим отставанием стал вторым в Южной Каролине, теперь он был лидером.

Мёрфи не отставала. Она набрала большинство в Северной Дакоте и стала второй на юго-западе в Аризоне и Нью-Мексико.

Губернатор Мичигана, Уин Дэвидсон, победил в штате Миссури, а по другим штатам имел где-то больше, где-то меньше.

Ещё через четыре дня Дэвидсон получил большинство в своём родном штате, а Свенсон получил большинство в Вашингтоне.

Эти скачки продолжались до второго вторника марта високосного года.[6]Во вторник Свенсон одержал победу в Калифорнии, Коннектикуте, Мэриленде, Нью-Йорке, Огайо и на Род Айленде. Теперь у него было 428 выборщиков, до заветной цифры 2,161, которые и повлияют на исход выборов, оставалось совсем немного.

На этом этапе деньги кончились у всех претендентов, кроме Свенсона. Не отстали от него только Дэвидсон и Мёрфи.

СМИ в один голос заявили, что Дэвидсон — просто дурак, что не снимает свою кандидатуру и продолжает разрывать партию на части, про Мёрфи же они говорили, что хоть она и не имеет ни малейших шансов на победу, но держится на удивление стойко.

Свенсон уже планировал, как он поведёт свою кампанию после того, как его официально утвердят кандидатом. «Давайте сплотим наши ряды, давайте выступать единым фронтом», — говорил он. В апреле, после апрельских праймериз в Пенсильвании, от вожделенного избрания кандидатом его отделяли всего двадцать голосов. И на праймериз в следующих штатах — в Индиане и Северной Каролине и в Небраске и в Северной Каролине — он позвал двух других кандидатов поехать с ним вместе, в том самолёте, в котором он разъезжал по штатам. Специалисты шутили, что это были своеобразные смотрины для Мёрфи и Дэвидсона: покажите себя, и я решу, кого из вас я, может быть, назначу вице-президентом.

Мёрфи, уставшая от гонки и не имеющая больше средств для её продолжения, согласилась. Но тут сама Опра пригласила её принять участие в своём шоу. Конечно же, Энн согласилась и вместо Небраски полетела в Чикаго на обычном рейсовом самолёте.

Самолёт Нейла Свенсона разбился. На борту были и Свенсон, и Дэвидсон. Выжить не удалось никому.

У демократов остался один кандидат. И это была Энн Линн Мёрфи.

У Газа Скотта были свои отношения с удачей, отличные от отношений большинства людей.

Он родился в богатой семье и уже одного этого, по мнению очень многих, хватало для того, чтобы сказать, что он родился под счастливой звездой. Но ведь и почти все, с кем он был знаком, с кем он вместе рос, тоже родились в богатых семьях. Но где они сейчас? Одни пошли по хорошо натоптанной дорожке на Уолл-стрит и здорово преумножили свои состояния, другие стали нариками и живут только от укола до укола, третьи стали социальными работниками и изо всех сил стараются делать людям добро — ведь им самим в жизни очень и очень повезло, четвёртые просто спились и, опустившиеся и жалкие, бродят по улицам города.

Огастес же был не просто счастливчиком, он был умён, и именно потому, что он был умён, он сумел воспользоваться своей удачей и чего-то достичь в этой жизни.

Во-первых, он принимал свою удачу как нечто должное. Казалось бы, в этом нет ничего необычного, но: множество детей не стали бы считать себя победителями, если бы их победу устроил для них их отец. И даже если бы в десять лет они бы считали себя победителями, то по прошествии лет, в 30, в 40, обдумывая произошедшее тогда, они бы почувствовали, что они не такие уж и молодцы, что им помогли. Другое дело, Газ. Он и по сей день вспоминал о том сезоне, как о самом великом, хранил выигранный кубок в Овальном кабинете и показывал его посетителям. Кубок часто становился началом разговоров про то, как было хорошо в старой Америке, о том, как там люди помогали друг другу, о том, что спорт учит играть в команде, о том, что формирует характер, и что стране нужны люди, которые бы больше заботились о деле, а не о преумножении собственного благосостояния.

Во-вторых, каштаны из огня для него постоянно таскали другие. Сначала это делал его отец, потом другие, вроде Байрона Томпкинса, потом те, кто устроил его в Национальную гвардию — так он отмазался от войны. Потом он вошёл в дело, где каштаны для него таскали его напарники: Скотт оставался в выигрыше, даже если проекты кампании проваливались (как, например, произошло с проектом по планированию досуга, с проектом реализации бобов, с проектом по продаже «Юго»[7]). Он подался в политику — люди радостно стали отдавать ему свои деньги.

Особенность же воинствующей администрации Скотта, готовой с любым затеять драку, заключалась в следующем: ни один из главных участников событий не был во Вьетнаме, хотя и проходил по возрасту. Но за время президентства Скотта уже случились три войны. Вице-президент не был во Вьетнаме, потому что сначала учился, потом женился, потом стал преподавать. Руководитель сенатского большинства сначала учился в школе, потом в университете. Род Лампайк, этот воинствующий борец с чумой и парламентский организатор партии, использовал учебную отсрочку, а в 1969 году вытянул счастливый номер, так что опасность оказаться в армии ему больше не грозила, и он занялся бизнесом. Когда он начал заниматься политикой и его спросили, почему он не служил, он сказал, что очень хотел отправиться во Вьетнам, но чернь опередила его и он просто не успел — все места были уже заняты.