Обманчивая тишина - Александр Александрович Лукин

почерком: «ПОСОЛЬСТВО ГЕРМАНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ В СССР

Москва, Леонтьевский переулок, № 10

«20» июля 1926 г.

Господину Верману

Большая Морская улица, № 4

Город Нижнелиманск

Германское Посольство настоящим приглашает господина Вермана посетить посольство в любой удобный для него день от 10 часов утра до 4 часов дня для получения ордена Железного Креста Первой степени, коим господин Верман награжден за услуги, оказанные Отечеству во время войны 1914–1918 гг.

Советник Посольства

Германской Республики

(Печать)

(Подпись)»

Все.

Впрочем, нет, не все. В верхнем левом углу документа красовался равнодушный гриф «В архив» и неразборчивая закорючка, обозначавшая чью-то визу.

Я сверил русский текст с немецким. Перевод был точен.

— Ну-на, Славин, поинтересуйся.

— Вот это да! — ошеломленно сказал Славин, быстро взглянув на меня. — Ну и повезло тебе, Кирилл! Но только почему же «В архив»? Может, это уже проверяли и ничего не обнаружили интересного?

— Да бумажки с того времени никто не трогал! — Возбуждение у Кирилла не проходило; он явно чувствовал себя именинником.

— Почему ты так думаешь? — спросил я.

— Да эта папка-то, она вся в пыли была.

— Ну, знаешь! — с сомнением протянул Славин. — И за год пыль нарасти может!

— За год?! Она же насквозь пропылилась!

— И насквозь может за год.

У ребят начинался очередной спор того самого характера, который из-за своей беспредметности и упрямства противников способен был завести их в такие дебри, какие и предвидеть невозможно.

— Что это вы, друзья? Нашли тему для дискуссии! Кирилл, с утра отправишься к Захаряну и узнаешь, занимались ли они этим документом. А теперь, братцы, отбой. Завтра у нас напряженный день.

Славин нехотя удалился.

Кирилл долго курил, видно, сон не шел к нему, так он был взбудоражен своей находкой, и я, уже засыпая, слышал, как он ворочался, как скрипели под его мощным телом пружины матраца.

Утром Кирилл проснулся раньше всех. Без четверти девять, схватив соломенную шляпу, он убежал в горотдел ГПУ.

Славину особенно торопиться нужды не было — пароход прибывал в два часа дня, — он зашел ко мне в десять и, не садясь, задумчиво слушал мои последние наставления. Надо же, в тот день мои парни словно бы поменялись характерами!

Мы только-только закончили разговор, как Кирилл вернулся в еще более приподнятом настроении.

— Захарян сказал, что в горотделе никто про этот документ не знает. И Верман им неизвестен.

— Бумага, конечно, занятная, — сказал я, — однако, возможно, ее сразу в двадцать шестом году проверили и ничего интересного не нашли.

— Как же может быть, чтоб интересного ничего не нашли? — Кирилл разгорячился и говорил необычно быстро. — Значит, не проверяли! Ведь шутка сказать! «Железный крест»! За услуги, оказанные отечеству! А какие услуги он мог оказать, если он в войну в Нижнелиманске сидел? Ясно — какие! Алексей Алексеич, ну, вы же сами говорили, что немецкая разведка здесь сильно работала в войну!

— Работала-то работала. Но почему ты думаешь, что этот самый господин Верман во время войны был именно здесь, в Нижнелиманске?

Кирилл стал в тупик.

— А где же он мог еще быть?

— Еще он мог быть на фронте.

Кирилл снова обрел почву под ногами.

— Чего ж они ему сюда вызов прислали?

— Так когда прислали? В двадцать шестом году. Разве не мог Верман попасть в Нижнелиманск намного позже войны? Запросто! Мало ли немцев контрактовалось к нам на работу! И сейчас еще их здесь немало!

— Почему же тогда ему «Железный крест» не выдали сразу, вовремя, если он его на фронте заработал? Почему ждали чуть не десять лет?!

— Мало ли почему. Ну, например, ты упустил один факт. Революцию в Германии.

— А при чем тут революция? — удивился Кирилл.

— Очень даже при чем. Мог Верман заслужить орден в самом конце войны? Мог. А тут все вверх тормашками: девятое ноября. Кайзеру Вильгельму не до орденов. Потом разруха, инфляция, голод, восстания, путчи… Наконец, все вроде успокоилось, взялись немцы закруглять военные дела. В том числе раздавать недополученные ордена. Нашли и приказ про Вермана. Где он? А он — в России. Ему — письмо. Вот так.

— Нет, Алексей Алексеич, вы мне не говорите, — упрямо сказал Кирилл. — Что-то тут не то!

— Эх, Кирилл, наивный ты человек, — не утерпел Славин. — Был бы этот Верман шпион, разве послали б ему такое письмо? Мы уж раз спорили: дураки, что ли, немцы, на свою агентуру пальцем указывать?

— Значит, невозможно, что Верман — разведчик? — расстроился Кирилл.

— В жизни все возможно. Но предположительно. Надо работать и в этом направлении. Документ все-таки странный.

— Еще бы! — с воодушевлением сказал Кирилл. — Я хочу сходить по адресу Большая Морская, четыре, и проверить, что это за Верман. Как вы считаете, Алексей Алексеич?

— Считаю правильным.

— Есть! — Кирилл поднялся с кресла.

— Славин, и тебе пора.

— Ну, Кирилл, и денек же нам обоим предстоит! — Славин оставил подоконник, подошел к нам и сильно хлопнул Кирилла по плечу, но тот даже