Высшая милость - Даниэла Стил

Вдалеке, пока они ехали, слышались звуки сирен. Оба городских моста – Бей-Бридж и Голден-Гейт – через несколько минут после начала землетрясения были перекрыты. Голден-Гейт ужасно раскачивало, и несколько человек были ранены. Две секции верхнего яруса моста Бей-Бридж рухнули. Сообщалось, что несколько машин с запертыми в них людьми были погребены под обломками. Но до сих пор дорожно-патрульная служба не могла провести спасательные работы, и пока было невозможно даже приблизительно назвать число погибших. Нетрудно было догадаться, что их будет много, не говоря о тысячах раненых.

Сара назвала врачу адрес и за все время дороги не произнесла больше ни слова. Она молилась. Единственное, что она хотела сейчас узнать, это что ее Молли и Оливер живы, не ранены, и с ними ничего не случилось. Сет упрямо пытался куда-то дозвониться и чертыхался, когда очередная попытка заканчивалась неудачей. Наконец они добрались до своего дома, стоявшего на самой вершине холма на пересечении улиц Дивисадеро и Бродвей. Окнами он смотрел на залив. Кирпичный дом их, слава богу, был цел и невредим. Они поблагодарили врача, пожелали ему удачи и вышли из машины. Сара, сбросив босоножки, ринулась к входу, Сет устало побрел за ней.

Она уже успела открыть дверь, когда Сет догнал ее. Электричества в квартире не было, свет не горел, и было непривычно темно – обычно к ним проникал уличный свет, которого сейчас не было. С гулко колотящимся сердцем, с дрожью в руках и ногах она пробежала через гостиную и поднялась наверх. Все трое – няня, Оливер, Молли – мирно сгрудились на диване. Пармани спала, держа на руках малыша, Молли тихо сопела у нее под боком. На столе горели свечи. При появлении Сары Пармани встрепенулась. Лицо у нее было страдальческое.

– Привет… ох, вы целы, силы небесные! – горячо зашептала она. – Надо же, такое случилось, такое… кто мог ожидать… – И она забормотала что-то еще, покачивая Оливера, чтобы он не проснулся.

В комнату вошел Сет, и от их разговоров, хоть они и старались говорить шепотом, дети зашевелились. Оглядывая криво висящие картины и общий хаос – две разбитые статуэтки, упавшие стулья, опрокинутый антикварный столик для игры в карты, – Сара смогла представить себе, что тут творилось во время толчка. На полу валялись книги и мелкие предметы. Но с детьми и их няней все было в порядке, это главное. Они были живы и не были ранены. И только когда ее глаза привыкли к темноте, она увидела на лбу у Пармани ссадину. Та рассказала, что, когда начало трясти, она побежала вытаскивать из кроватки Оливера, и тут накренился, но не упал книжный шкаф, на нее посыпались из него книги, прямо ей на голову, а распахнувшаяся дверца угодила по лбу. Сара перекрестилась – а ведь Пармани могла потерять сознание… и на детей могли бы попадать какие-то вещи, и неизвестно, чем бы все это закончилось… Господи… спасибо, что уберег, отвел беду… В 1989 году во время землетрясения в районе Марина погиб грудной ребенок – на него с полки слетело что-то тяжелое. Оливер, почувствовав рядом мать, открыл глазки и приподнял голову. Сара в порыве, почти религиозном экстазе, схватила его и прижала к себе. Молли крепко спала, и Пармани смирно сидела на месте, чтобы не потревожить ее, – они все здорово перепугались…

– Привет, милый! – ласково заворковала Сара. Но, видимо, она все ж таки его напугала. Малыш сонно посмотрел на мать, личико его сморщилось, нижняя губка скривилась, и он расплакался. Но Сара, вытирая ладонью слезы, бегущие по щекам, слезы величайшего счастья, невольно подумала, что это самый чудесный крик, какой она когда-либо слышала. Такой же прекрасный, как и в тот день, когда ее сын появился на свет. Какая мучительная была эта ночь. И не только от совершающегося земного катаклизма – а и от неизвестности и страха за близких. Она наклонилась и тихонько дотронулась до ножки Молли, словно хотела удостовериться, что ее дочь жива.

– Досталось же тебе… тут одной, в такую минуту… Спасибо тебе… – пробормотала Сара, молящими глазами глядя на Пармани. Сет в это время возился в своем кабинете, проверял телефон, чем-то шуршал, что-то двигал. Телефоны еще не работали, ни сотовый, ни городской.

– Дьявол… – сердито проворчал Сет, вернувшись в комнату. – Подумать только, могли бы хоть сотовую связь поддерживать. Ну и что, они думают, мы должны делать? Смиренно сидеть отрезанными от всего света всю следующую неделю? Пусть немедленно чинят, что у них там полетело, и налаживают нормальную связь…

Сара знала, как, впрочем, и Сет, что шансов было ничтожно мало, что это произойдет в ближайшие же часы.

Пармани весьма разумно сразу перекрыла газ. В доме было прохладно, однако ночь была теплой. Если бы стояла обычная для Сан-Франциско ветреная ночь, они бы замерзли.

– Придется какое-то время пожить без удобств, – спокойно сказала Сара. К ней вернулась ее рассудительность. – Подождем немного, и все наладится. Все службы этим сейчас занимаются, и все и так знают, что надо восстанавливать разрушения и неполадки как можно скорее.

– Может быть, завтра я съезжу в Стэнфорд или Сан-Хосе, – рассеянно ответил ей Сет. – Мне обязательно нужна связь.

– Врач сказал, он слышал, как в больнице говорили, что дороги закрыты. Боюсь, мы и в самом деле пока изолированы.

– Такого не может быть, – изменившись в лице, возразил Сет. Он взглянул на светящийся циферблат своих часов.

– Наверное, мне надо поехать туда прямо сейчас. В Нью-Йорке уже семь утра. Пока я туда доберусь, на Восточном побережье люди уже приедут на работу. У меня сегодня завершение сделки.

– Может быть, возьмешь выходной? – предложила Сара. Но Сет рванул наверх, не сказав ей ни слова. Через пять минут он спустился переодетый в джинсы, свитер и прогулочные ботинки. Лицо его было напряженно-сосредоточенным, в руках он держал портфель.

Обе их машины остались под завалами в отеле, и, скорее всего, больше они их никогда не увидят, если учесть, во что превратился гараж. Сет повернулся к Пармани с выражением надежды. В мягких сумерках гостиной было видно, что он просительно улыбается. Олли опять заснул на руках у Сары, успокоившись от привычного тепла ее тела и звука голоса.

– Пармани, ты не возражаешь, если я возьму твою машину на несколько часов? Я хочу проверить, можно ли прорваться на юг и позвонить оттуда. Возможно, там мой телефон заработает.

– Конечно, возьмите, – ответила няня, глядя на него с легкой растерянностью. Его вопрос показался ей странным, а Саре он показался таким еще больше. Сейчас было совсем не время пытаться попасть в Сан-Хосе. Нельзя же так зацикливаться на делах и из-за этого оставлять их одних в городе! Весьма эгоистично с его стороны. Мало ли, что еще может произойти в ближайшее время!

– Неужели ты не можешь оставить пока все как есть? Никто не ждет сегодня звонков из Сан-Франциско. Это глупо, Сет. А вдруг будет повторный толчок? Мы будем одни, а ты не сможешь вернуться.

Да и путепровод над дорогой может разрушиться и придавить машину, добавила она мысленно. Она совсем не хотела, чтобы он куда-то сейчас уходил. Но непреклонность и решительность Сета, когда он пошел к выходу, насторожили ее. Пармани сказала, что ключи в машине, машина в гараже. Это была старая помятая «Хонда Аккорд», лет двадцать служившая ей верой и правдой. Однако Сара никогда бы не позволила посадить туда их детей, и идея Сета воспользоваться этой машиной не вызывала в ней энтузиазма. Пробег у «Хонды» сто тысяч миль, и в ней нет никаких современных средств безопасности.