Лесной князь - Арина Теплова

— Это совсем не допустимо!

— Отчего же? Вы еще слишком слабы и я помогу Вам вымыться, — заявил он властно.

— Я не пойду с Вами в баню! — тут же выпалила Катюша, сверкая на него непокорными глазами и думая, что он, конечно же, шутит. Ибо это было просто не приемлемо, чтобы она мылась при нем в бане. И, конечно же, никакая ее немощь не оправдывала этого. Однако на его лице была написана такая уверенность в своей правоте, что Катюша, желая сразу же на корню пресечь эти его развратные заявления о том, что он намерен парить ее сам, заявила. — Я не так немощна, как Вы пытаетесь мне доказать, Иван Алексеевич. И я вполне могу обойтись в бане и без Вашей помощи.

— И кто же Вас веником охватит? Не бойтесь, сильно я стегать Вас не буду, — начал он снова.

— Неужели Вы не понимаете что это просто неприлично?! — возмутилась она.

— Вы преувеличиваете, Катерина Васильевна, — недовольно заметил он. — Что такого если я…

— Нет, — неучтиво перебила его Катюша. — Если Вы действительно хотите мне помочь, то просто отнесите меня в баню, а я дальше сама.

— Но Вы не сможете, помыться одна, — напряженно сказал он, устремив на нее предостерегающий пронзительный взор темно-зеленых глаз.

— Смогу, — заявила она так уверенно, что брови Ивана сошлись у переносицы, и он опустил глаза. Он заставил себя проглотить еще одну ложку каши, но через миг резко выскочил из-за стола и начал одеваться на улицу.

— Пойду, проверю, как топится. Наверное, дрова еще нужны, — буркнул он и быстро вышел из избы. Катя смотрела на закрытую дверь, за которой исчез Иван и, все больше утверждалась в мысли, что надо как можно скорее поправиться и покинуть это место, хозяин которого явно хотел добиться от нее нечто большего, нежели просто словесной благодарности.

Чуть позже он действительно отнес ее в банку и оставил в мыльной, как она и просила. Дождавшись, когда Иван уйдет, Катюша проворно сняла сарафан и рубашку, и уже довольно умело, но все же осторожно на коленях переместилась в парную, и просидела там некоторое время. Затем так же на коленях перебралась по теплому полу в моечную. Наведя теплой воды в корыте, и заметив на лавке миску с жидким мыльным корнем, вымыла два раза голову. А затем и все тело. Она проворно закончила мыться, и вытерла влажные волосы грязной рубашкой. Именно в этот момент, она заслышала в предбаннике тяжелые шаги Ивана. Испуганно схватив сарафан, который висел чуть сбоку, девушка лишь успела прижать материю к своему обнаженному телу. Иван зашел в моечную без стука, и тут же его темный цепкий взор впился в девушку. Широкий сарафан, притиснутый к ее телу, прикрывал Катюшу от грудей до коленей, и она вмиг смутилась от его наглого поведения.

— Вы закончили? — спросил он с вызовом и как-то зло. И Катя неуверенно кивнула в ответ. Он быстро приблизился к ней, и бесцеремонно накинул на нее одеяло, не дав ей даже одеться. Завернув девушку, словно куклу, он вынес ее наружу, предварительно, поправив одеяло на ее голове. В избе он опустил Катю на кровать и заявил ядовитым тоном. — Одевайтесь, я не буду Вам мешать.

Когда дверь за ним закрылась и Катя осталась одна в мрачной избушке, освещаемой лишь одной лучиной, она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь привести дыхание в порядок. Еще в баньке ее горло сковал такой страх, что она боялась пошевелиться в руках Ивана, когда он поднял ее. И сейчас она ощущала себя подобно зверьку в капкане и словно зависела от милости охотника. Он мог переломить ей шею, а мог и отпустить на волю. И этим охотником был именно этот человек.

Катюша быстро надела на себя чистую длинную рубашку, которая лежала на кровати и, замотав старой рубашкой волосы, залезла под теплое одеяло. Только теперь, она вдруг осознала, что Иван, как-то странно держал ее, неся в избушку из бани. Она отчетливо ощутила, как его дерзкие руки, держали ее не за бедра, как были должны, а за ягодицы. А бородатое суровое лицо его почти касалось ее лица, отчего девушка даже на морозе почувствовала его горячее неровное дыхание. И все эти выводы и домыслы девушки, а еще более инстинктивное чутье, что хозяин избушки явно испытывает к ней далеко не невинные желания, привели существо Катюши в нервное несчастное состояние.

Катюша увидев, что крышка чугунка начала приподниматься наклонилась вперед, встав коленями на лавку, и взяла ухват. Передвинув кашу в сторону, подальше от огня, она снова села и принялась лепить пельмени. Тесто, раскатанное тонким слоем, умело в руках девушки начинялось рубленым мясом и принимало форму маленьких полумесяцев.

Прошло уже восемь дней, как Иван позволил ей заниматься приготовлением пищи. Первые дни он критично смотрел за тем, как девушка передвигается по лавкам на коленях, между столом и плитой. Лавки были специально поставлены на расстоянии удобном для Кати. Да она не чувствовала ступней ног, но колени ее были подвижны и Катя легко перемещалась между печью и столом.

Заслышав очередной стук топора, Катя подумала, что этот человек просто не может сидеть без дела. Все эти дни, что она провела в лесном жилище, Иван все время что-то чинил, ходил на охоту или занимался хозяйством. Лишь по вечерам после ужина, он садился на большой покрытый старой мешковиной сундук и начинал перебирать оружие, которое он осторожно снимал со стены, противоположной кровати. Он чистил ружья, протирал и точил ножи. Иногда Катя замечала, что он гладит оружие. В эти моменты выражение его лица принимало странное выражение. Оно становилось мягким, отстраненным и мечтательным. Катюше отчего-то казалось, что Иван вспоминает о чем-то. Возможно о давно прошедших днях. И воспоминания эти были явно любимы Иваном. Суровость его лица куда-то исчезала, и он казался ей другим. И девушка ощущала, что перед ней совсем незнакомый человек.

Катя еще не закончила укладывать на доску первый ряд пельменей, как в избу вошел Иван. Стряхнув снег с мохнатой шапки, он положил ее на высокую полку. Краем глаз девушка отметила, как он снял тулуп и направился мыть руки. Проходя мимо нее, Иван остановился.

— Как Вы сняли кашу? — удивился он.

— Ухватом.

— Отчего же меня не позвали? — спросил он, недовольно.

— Зачем? Вы заняты были. Или Вы все еще считаете меня совсем беспомощной? — спросила она, усмехнувшись. — Вот я пельмени почти закончила стряпать.

— Вижу, — сердито буркнул Иван и направился к умывальнику.

Спустя четверть часа, они ели вкусную гречу с солеными грибами и запивали медовым чаем. Иван молчал. С начала трапезы он то и дело странно погладывал на Катю. Она чувствовала, что он хочет ей что-то сказать, но не решается.

— Вы сегодня не замерзли ночью? — спросил он вдруг, и внимательно посмотрел на девушку. Отчего-то этот простой вопрос насторожил Катю.

— Нет.

— Я вот думаю, может утеплить избу? А то скоро морозы будут лютые. Я то привык к холодам. А вот Вы можете снова простудиться.

Сначала его слова вызвали в душе девушки чувство благодарности. Но спустя минуту Катя задумалась. Неужели он думает, что она останется в его избушке надолго, и будет пережидать какие-то морозы? Нет, этого просто не могло быть.