Мадин - Лия Рой

— Да.

— Ну, вот и отлично. Значит, договорились. — Я протянула руку мыши и та крепко ее сжала.

— Договорились, — повторила она мои слова.

Я застопорилась. Застыла на месте и не смогла оторвать взгляда от бывшего… на мгновенье перенеслась ни то в прошлое, ни то в будущее, которого у нас никогда не было и забылась. Только лишь на мгновенье.

Я должна была убраться в хозяйской спальне и не была готова к тому, чтобы обнаружить там кого-то. Самира уехала куда-то с утра и обещала быть лишь к вечеру, а Мадин появлялся дома лишь поздними вечерами. Бывали дни и даже целые недели, когда я его вовсе не видела. Наверное, бывшего занимала работа и куча важных дел, в которых были замешены все эти миллионы, которыми они вместе со своей семьей владели.

В любом случае, я не ожидала увидеть его в комнате, когда тихо зашла туда, собираясь избавить помещение от пыли и как следует его проветрить.

Мадин обнаружился спящим в одном из кресел, что располагалось возле окна. Кажется, он был настолько уставшим, что заснул прямо там, выронив планшет на пол. Из одежды на нем были домашняя футболка, свободные брюки, ноги были босыми.

Когда он успел так рано вернуться, да еще и переодеться, а самое главное, почему?

Впрочем, я тут же осекла себе. Это хозяин дома, в котором я была всего лишь прислугой. Это было не мое дело, и нечего было на него глазеть… нечего… только я все равно глазела. Давно не видела его так близко. Давно не прикасалась к нему. Соскучилась… соскучилась?

Я почти почувствовала, как пальцев касается жесткая щетина, которая совсем чуть-чуть отросла, как в нос ударяет запах цитрусового шампуня, когда я утыкаюсь в его волосы, как языка касается легкая горечь одеколона, когда провожу по смуглой шее языком… взгляд опустился ниже, излюбленный v-образный вырез оголил часть кожи, волосы на груди, по которым я раньше любила водить рукой после дикого, необузданного секса…

Черт. Почему это происходило со мной? Почему страдала только я? Почему столько лет спустя я текла, стоило мне только взглянуть на идеальный профиль, точеные черты лица и спортивную фигуру? Ну, подумаешь, красив, да сколько таких? Почему он мог жить себе в удовольствие, а я волокла жалкое существование? И дело ведь было не только в болеющем Игоре. Я сама заперла себя в клетку и не позволяла себе оттуда выбраться. И внутрь тоже никого не запускала. А он жил. Припеваючи. У него было все. Брак. Семья. Жена. Скоро должен был родиться ребенок. У него была любимая работа. Регулярный секс. Женщины, которые готовы были бороться и сражаться за него. Почему? Чем он заслужил все блага мира сразу? Почему ему досталось все, а мне…

— Насмотрелась?

Я вздрогнула, а затем меня будто окотил ушат ледяной воды. Я сделала шаг назад, а руки задрожали.

Когда и как я успела проморгать момент пробуждения Мадина?

— Я… — не нашлась, что ответить. К щекам прилила кровь.

— А я-то все думал, зачем ты здесь… — Шумахов потянулся, словно большая, дикая кошка, а затем медленно поднялся. Бросил на меня слегка насмешливый взгляд, сделал пару шагов навстречу. Я на автомате попятилась назад.

— О чем это Вы… ты… Вы… то есть… — я совсем запуталась, а эта его наглая ухмылка, которая будто кричала о том, что он победитель и повелитель всего мира, окончательно сбивала с толку.

— Ты здесь ради меня. Правда ведь?

Я резко выдохнула, а затем на удивление расхохоталась. Господи, у него всегда зашкаливало самомнение, но я думала, что Мадин это перерос, ведь столько лет уже прошло, мы уже не были теми совсем юными и наивными молодыми людьми, мы были взрослыми. Но у него так и остались его идиотские замашки, что раздражали, они никуда не делись.

— Что смешного? — нахмурился он.

— Это действительно смешно, — выдохнула я. — То есть, отличная зарплата, деньги, работа, все это здесь ни при чем. Все дело в тебе, неотразимом, ненаглядном, единственном во всем мире! — я продолжила улыбаться, наблюдая за тем, как темнеет взгляд Мадина.

Придурок. Я была здесь ради нашего сына, которого ты бросил и которому не желал помогать. Ни разу. Я была здесь ради того, чтобы у него появился шанс хоть на какое-то будущее, потому что уж если с одним родителем ему так не повезло, должно же было хоть немного повести с другим! Я была здесь для того, чтобы у Игоря было все, в ч ем он нуждался. А Шумахов думал, что спустя восемь лет я прилетела порхать возле него, чтобы вновь завоевать, будто он был каким-то шейхом или последним мужиком на свете!

— И что, не нашлось больше других домов во всей Москве? — прошипел он. — Я должен в это поверить?

— Ну, не знаю, совпадения случаются. — Я только пожала издевательски плечами, с удовольствием замечая, как Мадин вышел из себя. Боже. Он по сей день не мог себя контролировать. Ничуть себе не изменял. Его и раньше было легко вывести из себя. Не завидую я Самире, если она и впрямь ему изменяет и Камила сможет это доказать…

А, впрочем, да. Вот именно здесь и сейчас, на первый же данный мне Камилой день, я и приняла судьбоносное решение, которое должно было изменить жизни многих людей.

Я не хотела соглашаться. Это было против моих моральных устоев, против моего мировоззрения и совести, которую я не хотела пятнать. Я всегда считала, что есть линии, которые нельзя пересекать, и сделай это единожды, отмыться уже не получится. Но взглянув еще раз на того, чью жизнь мне предстояло перевернуть, я убедилась в том, что он этого заслуживал.

Мадин всегда был эгоистом. У него всегда было только его мнение, его Я, его правда. Весь остальной мир крутился возле него. Он заслуживал этой встряски. Заслуживал, чтобы его налаженную и простую жизнь тоже взяли и неожиданно перевернули, не дав никаких инструкций по тому, как с этим быть, как все восстановить. А Самира… если она и впрямь изменяла мужу, то заслуживала ее не меньше.

Не то, чтобы я собиралась становиться судьей, но с учетом того, что стояло на кону… жизнь, здоровье и судьба моего сына… я просто не могла позволить себе отказаться. Если Камила могла помочь, то я собиралась сделать все, что она попросит и даже больше. И плевать на Мадина, плевать на человека, который в свое время плюнул на меня, глазом не моргнув. Плевать на него. Плевать на его жену. Плевать на их семью. Плевать на весь мир.

И будь, что будет.

Стерва! Ева всегда была стервой и ничуть не изменилась!

— Дрянь… — прошипел я вслед бывшей, наблюдая за тем, как эта интриганка покидает мою спальню. Даже будучи прислугой в моем доме, она вела себя так, словно весь мир лежал у ее ног. И, нет, она никогда не была пафсоно-высокомерной, как, скажем, Камила или моя жена, она была другой. Гордой. Заносчивой. И казалось, что ничто, абсолютно ничто в этом мире не может ее согнуть. Она все равно шла вперед навстречу любым трудностям. И при этом у нее была ровная спина, задранный к верху нос и уверенный взгляд. Как? Одному Богу известно. Я никогда не мог понять, откуда в ней столько дерзости…