Повелитель крылатого диска - Владимир Благов

Иван промолчал, но подумал о том же.

– Ужин у нас вполне демократический, – ответил Котовский. – Будете и сыты, и довольны.

В кухне никого не было. Повар подал три порции отварной рыбы с печёной картошкой, и это было так вкусно, что Иван и Катя попросили добавки.

А потом они вдвоём, взявшись за руки, вышли из дворца и пошли к Нилу. Последние лучи Солнца догорали на западе. В небе появились первые звёзды, и было приятно идти по песку, слышать плеск волн и вдыхать запахи трав и цветов.

Так они дошли до самой воды. Ночь опустилась внезапно. Стало темно, и только вдали горели окна Хроноцентра. Над головой, рассекая небо надвое, сиял Млечный Путь, который древние египтяне называли Небесным Нилом.

– Странно всё… – сказала Катя и замолчала.

– Что странно? – спросил Иван.

– Хотя бы то, что у тебя два дублёра, а нас с ними не познакомили.

– Ну, с Джафаром-то я познакомился.

– А сам директор – вот уж настоящий Гудвин, великий и ужасный, – так нам и не показался. Почему, хотелось бы знать.

– Джафар сказал, что так надо. Ахмед аль-Ахрам раньше работал в разведке. Он и здесь установил свои порядки.

– А помнишь робота-Тутмоса, которому ты не понравился? Он куда-то ушёл, и больше я его в зале не видела.

– Ну подумаешь, робот ушёл, – пожал плечами Иван. – Кто-то его включил и увёл, допустим, перепрограммировать.

– Ахмед аль-Ахрам и твой дед, оказывается, соперники. А полезно ли это для дела?

– Наверно, да, – вздохнул Иван. – Впрочем, какая разница…

Проницательная Катя заметила, что Иван чем-то взволнован, и решила его успокоить:

– Вот увидишь, Ваня, у тебя всё получится! Ты выдержишь все испытания и будешь лучшим, и Хатшепсут будет довольна тобой, и доктор Рюгге окажется на свободе… Я в тебя верю!

Иван улыбнулся – впервые за этот вечер – и благодарно посмотрел на Катю, но ничего не сказал.

Как это важно, когда друг в тебя верит! Как приятно узнать об этом! Какая сила возникает в душе от этого знания! Кажется, нет на Земле ничего невыполнимого, ничего несбыточного: всё преодолеешь, всё сумеешь, всё осилишь.

– Друзья мои! – раздался издалека голос профессора Жукова. – Где вы? Пора спать!

Иван и Катя переглянулись и дружно ответили:

– Мы не хотим!

Когда они подошли к дворцу, Константин Макарович снова заговорил на фиванском языке:

– Завтра у вас свободный день, друзья мои. Но советую провести его с пользой для дела. Общение и ещё раз общение! Беседовать между собой только по-фивански, и вести себя – соответственно – как скриб и царевна! А теперь идёмте, я покажу вам ваши апартаменты.

На первом этаже, неподалёку от кухни, располагалась роскошная комната с табличкой на двери: «Футурагент – 014». Ивану – одним глазком – удалось заглянуть в эту комнату. Всё утопало в золоте. Сундуки ломились от избытка одежды. В курительницах дымились самые дорогие благовония. Кровать напоминала теннисный корт. Таня Чистова была одета служанкой и стояла, почтительно склонившись, с кувшином в руках.

– Катя, это твоя комната, – сказал профессор Жуков. – Привыкай ко всему. Таня поможет тебе раздеться и умыться перед сном. Ночью, если тебе что-то потребуется, не стесняйся, звони вот в этот колокольчик. Хатшепсут взбалмошна и капризна и никогда ничем не бывает довольна. Постарайся быть на неё похожей…

Ивану досталась комната в другом крыле здания. На двери висела табличка: «Футурагент – 013», и Ване это очень понравилось. Но комната была, прямо скажем, неказистая. Не комната, а каморка: пять квадратных метров! На этой площади помещался деревянный топчан с какой-то ветошью вместо одеяла и кособокий столик, на котором Ваня углядел глиняный черепок – видимо, вместо кружки.

– Это что, моя комната? – воскликнул Иван, еле сдерживая эмоции.

– Ваня, позволь тебе напомнить. Ты – молодой скриб по имени Джет, – заметил Константин Макарович. – Ты очень беден и потому довольствуешься малым. У тебя нет своего жилья. И ты пока живёшь не во дворце, а снимаешь угол у бедного ремесленника в Нижнем городе.

– Вот твои вещи, – профессор вытащил из-под топчана ларь и открыл его. – Здесь самое необходимое: схенти, накидка от солнца, парик, пенал и чернильница. А теперь ложись и постарайся уснуть. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи! – проворчал Иван, садясь на топчан.

Ранним утром Иван проснулся от стука в дверь.

– Здесь ли живёт Джететранефер из Мемфиса? – громогласно вопрошал из-за двери Константин Макарович. – Если ты слышишь меня, вставай, надевай одежду свою и следуй за мной: царевна Хатшепсут, да живёт она вечно, пожелала увидеть тебя!

Прогоняя остатки сна, Иван протёр кулаками глаза.

– Слушаю и повинуюсь! – начиная одеваться, ответил он голосом джинна из восточной сказки.

– Э-э нет, так не пойдёт! – сказал профессор Жуков, распахивая дверь. – У нас в Фивах так не говорят. Тебя, конечно, поймут, но примут за чужеземца. А нам бы этого не хотелось. Ваня, ты же знаешь, как нужно отвечать!

– Знаю.

– Так и отвечай. Никакой импровизации!

– Я понял, добрый господин.

– Уже лучше. Молодец!

Войдя в покои «царевны», Иван согнулся в нижайшем поклоне. Константин Макарович громко объявил о его появлении:

– О Лучезарная, скриб Джет из Мемфиса пришёл, чтобы служить тебе.

– Пусть подойдёт ближе! – раздался голос «царевны». Катя сидела у туалетного столика, а «служанка» Чистова заплетала ей косы.

Не поднимая головы, Иван подошёл ближе и встал позади кресла. Глядя в медное зеркало, «царевна» обратилась к Ивану:

– Так, значит, тебя зовут Джет? Константин Макарович, то есть Неб-хепер-ра-сенеб, – сама себя поправила Катя, – говорил мне, что ты превзошёл всех в искусстве восхваления. Я хочу в этом убедиться. Ну-ка, прочитай мне какие-нибудь хвалебные стихи!

Иван наморщил лоб. Первыми почему-то вспомнились стихи из школьной программы. Иван тут же перевёл их на фиванский диалект и продекламировал:

– Неплохо, – бесстрастно похвалила Катя. – Но ведь это Пушкин. А можешь ли ты сам, не сходя с места, что-нибудь сочинить?

– Могу, Лучезарная.

Иван собрался с мыслями. Он думал целую минуту, а потом выдал экспромтом:

– Скучно. Веет средневековьем, – сказала Катя. – Придумай что-нибудь современное.