Красная площадь и её окрестности - Михаил Кириллов

Как-то в жаркий день проплыли на теплоходе по Москва-реке: от гостиницы «Россия», мимо Кремля и до Киевского вокзала.

Поработав год в Ленинградском Окружном военном госпитале ординатором-терапевтом, в 1966-м году я, как уже писал ранее, был назначен преподавателем кафедры военно-полевой терапии Саратовского Военно-медицинского факультета.

Я отработал здесь 44 года – с 1966-го по 2010 год, в т. ч. 30 лет начальником (заведующим) и профессором кафедр военно-полевой и госпитальной терапии, кафедры интернатуры и кафедры усовершенствования врачей. Два года был проректором медицинского Университета. Руководил одной из наиболее крупных терапевтических клиник Саратова. Был участником многих съездов и конгрессов СССР и России по терапии и пульмонологии, автором нескольких десятков монографий и сотен научных публикаций, членом ВАКа СССР и РФ, руководителем и консультантом по защищённым 6-ти докторским и 33-м кандидатским диссертациям.

В 1987-м году работал профессором-консультантом Кабульского госпиталя советских войск в Афганистане, а в 1988-1989-м годах профессором-консультантом Ереванского военного госпиталя (в период оказания помощи пострадавшим при землетрясении в Армении). Полученные наблюдения существенно помогли мне в преподавании военно-полевой терапии и в научных исследованиях. Позже я об этом написал книги: «Кабульский дневник военного врача» и «Армянская трагедия».

В те годы на базе 8-й городской больницы Саратова была создана известная всей стране саратовская пульмонологическая школа. В 2010-м году усилиями нынешних медицинских властей города эта школа была ликвидирована.

В 90-е годы страна очень изменилась, тогда же во многом изменились и функции Красной площади.

В 70-е годы для посещения был открыт московский Кремль. Мы с женой посетили его, в частности Большой Кремлёвский дворец, Соборы Кремля, видели Царь-пушку, Тайницкий сад на склоне к Москва-реке. В тот день было тепло и солнечно. Впечатляли высота и мощь древних храмов.

Тогда же удалось побывать в квартире Ленина. Из неё можно было пройти в Зал заседания ленинского Правительства народных депутатов (Совнаркома). Поражала скромность убранства и теснота квартиры. Изразцовые печи. Шкафы с книгами. Жили Ульяновы очень скромно. Запомнилась висевшая на стене кабинета Владимира Ильича географическая карта Закавказья. Кроме указания городов, над соответствующими областями значились названия этносов: мингрелы, аджарцы, абхазы, турки-месхетинцы, армяне, осетины и др. Вероятно, это было актуально и для того времени.

Современная буржуазия клевещет на Ленина, требует вынести его тело из Мавзолея. Старается стереть из памяти народа имя Сталина. Красную площадь периодически превращают в место для развлечений. В дни исторических празднеств – 1 Мая, 9 Мая и 7-го ноября – фанерным забором закрывают Мавзолей Ленина, рассчитывают скрыть от народа даже память о советской власти, забывая, что это память миллионов людей.

Как-то после возвращения из Грузии в Москву мы вечером поехали на Красную площадь. На склоне её, как на краю Земли, возвышался Храм Василия Блаженного. Высокие стены Кремля. Брусчатка. За Мавзолеем, несмотря на сумерки, был хорошо заметен светлый бюст Сталина. В памяти всплыли испытанные ещё в детстве трепет, волнение и радость от подчиненности чему-то простому и ясному, общему для всех. Как далеки мы сейчас от этого времени и чувства. Подумалось: к Сталину следует относиться «по заслугам», но к его памяти нельзя относиться несерьёзно. Ему принадлежат вещие слова: «На мою могилу нанесут много мусора, но ветер истории развеет его».

80-е годы. Страна активно работает. Армия и Флот сохраняют свою мощь. Космические корабли бороздят высокие орбиты. И хотя теневой бизнес становится уже заметным препятствием на пути советской экономики и сохранения социального единства общества, социалистические факторы сохраняют ещё своё определяющее значение. Но руководящий слой партии во всё большей степени обособляется от народа, живет своей старческой жизнью, инерцией трудовой поступи страны. Этому способствует необходимая, но неоправданно кровавая война в Афганистане, ослабляющая государство. Довершает картину Чернобыльская катастрофа с выявившейся беспомощностью власти. Ощущается нарастающий застой во всех сферах общественной жизни. Становится как-то душно. Происходит односторонний вывод советской армии из Европы – результат предательства нашего высшего руководства. Всё это порождает гнетущую обстановку непредсказуемости и ожидания социальной катастрофы.

Несмотря на положительное решение Референдума в 1991-м году о сохранении Союза СССР начался распад страны.

Становилось очевидным, что руководство партии переродилось и нависла угроза утраты советской власти.

В июле 1991 года записываю в своём дневнике: «Горбачёв – главный предатель партии и государства, Ельцин – главный мясник СССР (рубщик мяса)».

Отдыхая как-то в санатории «Архангельское» (80-е годы), приобрели билеты в ЦТ Советской Армии (в прошлом, Красной Армии). Театр расположен рядом с Областным противотуберкулёзным институтом, в котором в сороковые годы долго болела и умерла наша родная мама. В начале воспоминаний я уже писал о том времени.

В театре мы с женой посмотрели спектакль «Учитель танцев» с Зельдиным в главной роли. Артист великолепный.

До спектакля побывали в больнице. Посидели на скамейке в больничном сквере у памятника Достоевскому (наверное, единственному в Москве). С разрешения вахтера я поднялся по лестнице на второй этаж корпуса и прошел вдоль палат. Сколько раз я ходил сюда мальчишкой в годы войны! Здесь было наше солнышко. Дверь в последнюю палату, где когда-то лежала мама, открыть не решился, стало тяжело на сердце, да и зачем было тревожить больных. В коридоре и на лестнице так же, как 40 лет назад, пахло особым сладковатым запахом, похожим на запах мёда, запахом мокроты, отхаркиваемой чахоточными. Люся ждала меня внизу, у колонн института. Поблагодарили вахтёршу и ушли. Встречи с прошлым опасны.

В 1991–м году пришлось пережить трагедию смерти советского государства и коммунистической партии. К власти пришли воры и лавочники (олигархический капитал). С тех пор, вот уже почти 25 лет в рыночных муках корчится и вымирает народ.

В августе 1991-го года пережили контрреволюционный шабаш: «защиту» Белого дома, похороны «героев», попавших под танк, аресты членов ГКЧП, позорное возвращение из Фороса Горбачева, запрещение компартии, воцарение на троне «главного мясника России». Жизнь пошатнулась. В начале сентября Москва напоминала встревоженный муравейник. Дорожали продукты, пустели прилавки. Помню, купил пару банок морской капусты, поскольку ничего другого уже не было. Раньше никогда не ел ее, оказалось довольно вкусно. Не стало и молока (это в сентябре-то).