Дмитрий Донской - Наталья Павлищева

Дмитрий понял, что еще и не вертел-то головой по-настоящему. Вот где шею свернуть можно! И как в такой толчее что разобрать, как самого хана найти?

Но сопровождающие были опытными, да и сам Алексий Сарай не забыл еще, сразу принялся распоряжаться, куда лучше приткнуть ладьи, куда сложить ценное, куда идти самим. К вечеру у княжичей от непривычного шума и гвалта болели головы, но и заснуть сразу не удалось, перед глазами мелькали люди, ладьи, лошади, а еще необычные животные, которых называли верблюдами. Увидев чудище, Владимир потянул брата за рукав:

— Глянь, глянь!

Верблюд был огромным, много выше коня, весь покрыт шерстью, свисающей с тощих боков рваными клочьями с запутавшимися в ней репьями. Не похожая ни на конскую, ни на овечью голова медленно поворачивалась на длинной шее, животное горделиво оглядывало окружающих из-под длинных ресниц. А на его спине возвышался настоящий горб! Горбатых людей Дмитрий видывал в свой жизни, но чтоб горб был у животного, да еще не один, а целых два…

Вельяминов со смехом потянул братьев подальше от чудища:

— Берегись, как плюнет, не отмоешься.

Почти сразу чудище подтвердило его слова, но плюнул верблюд не в княжичей, а в надоевшего, видно, неопытного погонщика. Тот пытался заставить великана лечь, бездумно дергая за длинную веревку, привязанную к ремешку на морде. Да… было на что в Сарае посмотреть и без ордынского хана!

— А где ж татары? — дивились мальчики.

И правда, в Сарае-Берке летом можно было встретить кого угодно, здесь торговали, жили, безостановочно галдели люди со всех концов света, а вот привычных глазу ордынцев, каких видели в Москве, в Сарае почти незаметно. Оказалось, сами владельцы города предпочитают в нем в теплое время года не сидеть, кочуют по степи. Вот-вот должен бы вернуться хан со своими хатунями, потому и прибыли русские в самом конце лета, а не в его начале.

Но самым удивительным оказалось, что нынешний хан никуда не откочевал. Плыли к Новрузу, а оказалось, что его уже нет в живых, а правит Хызр (господи, и не выговоришь с первого раза!). Алексий морщился: зря богатые дары привезли, тут же распорядился большую часть припрятать, чтоб не разведали ханские прихвостни. Митрополит понимал, что этот хан ненадолго, а потому и за ярлык зря биться не стоит.

Дмитрий, услышав такой расклад, даже расстроился, неужто не видать ему великого княжения? Почему-то именно в Сарае вдруг страшно захотелось стать великим князем. Но не его слово главное, бояре с митрополитом рассудили иначе. Князя к хану сводили, подарки всем отдарили, но не такие, как раньше делали, а окружению ханскому поплакались, мол, Москва после моровой язвы порушенная лежит, чуть поднимется, и привезем побольше.

Хан принял маленького князя ласково, его рука гладила плечо мальчика, а глаза смотрели далеко-далеко, видно, жалел, что сам сына не имеет. Но ярлыка на великое княжение Хызр Дмитрию не дал, оставил у Дмитрия Константиновича Суздальского, посчитал московского князя слишком молодым для этого. Вроде даже жалел, мол, если даст, то мальчику тяжело придется, слишком многие захотят отобрать. Резон в его словах был, это признал даже митрополит.

В ханском дворце и даже после вечером Алексий молчал, делая вид, что все как нужно. Разговорился только в ладье, когда Сарай давно скрылся из глаз. Принялся втолковывать маленькому князю, что в Орде началась замятня. Как Джанибека убили и хан Бердибек всех своих братьев порешил, чтоб поперек дороги к власти не стояли, так и настало безвременье. Чингизидов Бердибек всех извел, кто теперь у власти? Прямых наследников нет, стало быть, и Новруз, и Кульпа, и Хызр и многие другие прав имеют не больше, чем множество других. А потому и нынешнего век недолог.

Дмитрий ахнул:

— Так что ж теперь? На кого надеяться?

Митрополит чуть помолчал, пожевал губами, потом задумчиво произнес:

— Надо ждать, пока сильный хан не найдется. У меня в Сарае остались надежные люди, дадут весточку, когда с места сдвинется. А пока подождем…

Прошло два года, митрополиту принесли какие-то вести из Орды, он собрал бояр, чтобы посоветоваться. Уже немного повзрослевший и кое-что понявший Дмитрий смотрел на наставника и умудренных жизнью мужей и думал, что бы без них делал. Да ничего, смели бы в первый же год, отправили в далекий крошечный удел, чтобы не мешал, а то и вовсе удавили, убирая возможного соперника на будущее. Кажется, это поняла и княгиня Александра, больше не противилась наставлениям и решениям старших.

Вообще, княгиня все чаще болела, словно таяла без мужа. Но ее век мало кого беспокоил, кроме разве сыновей. Только не одни дочери, и сыновья из-под материнского крыла рано вылетают. Дмитрий памятовал рассказы о ханшах, которые в Орде вместе, а иногда и вместо мужей правят. Если хан на кочевье или вовсе в походе, то ханша главной. И после смерти мужа тоже остается при взрослых сыновьях старшей, без ее ведома русским князьям ярлыка не получить, первые дары хатуням везут. Особенно большую власть имеют матери ханов, видно, сыновья их слушают. Недаром Алексий по первому зову к Тайдулле помчался, знал, что Джанибек не простит промедления.

Дмитрий тоже согласен слушать, но княгиня Александра сама старалась советов не давать, куда ей из своего терема всю сложность нынешней жизни постичь! Молодой князь иногда задумывался, все ли вдовые княгини так? Наверное, нет, вон в давние лета княгиня Ольга сама и Киевом правила, и в Царьград ездила. А после? Ничего такого… Почему русские женщины не как хатуни? Но кто сказал, что князья не прислушивались к советам, даваемым по ночам после бурных объятий своими женами? Слушал ли Александр Ярославич свою Александру? А знаменитый дед Иван Данилович? Отец так явно не слушал, потому как мать советов не давала. А у него самого как будет?

Дмитрий впервые задумался над тем, какова будет его жена. Тоже ведь вопрос, надо, чтоб и разумна была, и неплодной не оказалась, и матерью хорошей, и… к душе легла… Не раз князья жен обратно к их отцам отправляли, потому как не пришлась княгиня…

Но эти заботы казались такими далекими! Ему всего тринадцатый, куда тут о женитьбе думать… Тем паче что митрополит Алексий снова поездку в Сарай задумал. Вести из Сарая принесли, что борьба идет между чингизидом Мюридом и ханом Абдуллой.

— А Абдулла не чингизид?

— Тоже таков, но его темник Мамай поставил, а Мюрид, тот со стороны Большой Орды пришел.

— Кому тогда подарки везти?

— То-то и оно, что обоим.

Не все поняли замысел митрополита, пришлось объяснять. В Орде разлад, уже открыто дерутся меж собой Мамай, зять убитого Бердибека, и ханы Синей Орды, за которыми сила степей стоит. Мамай по правобережью Волги ходит и в Крыму правит, а его противники по левому берегу, в Сарае.

Бяконт покачал головой:

— Ох, как бы не ошибиться со ставкой-то… Задобришь Мюрида, а Мамай осилит, тогда как?

— Дары обоим пошлем, и Мюриду, и Абдулле Мамаевскому. А ярлык поедем просить в Сарай, куда же еще? Если неурядица возникнет — с нас спрос маленький, кто ж знал, что в Сарае незаконный хан сидит? Но главное не то, я мыслю, что, пока Орда меж собой не сладит, можно много пользы для Руси и Москвы поиметь. Князь Димитрий Иванович, не упусти случай, твое время настает. Пока в Орде разлад, Московское княжество поднимай, под него остальные ставь, иначе нам с этим лихом не справиться!